Владимир Сорокин - Капитал. Полное собрание пьес

М2

А мы жили на краю леса.

М1

Это там, где валуны, обросшие белым мхом?

М2

Ага.

Ж1

И где сосны скрипят по ночам?

М2

Скрипят.

М3

Где ястреб висит в теплом воздухе?

М2

Да.

М4

А на дубовом пне вырезан знак Марса?

М2

Вырезан.

Ж2

А ива у реки похожа на горбатую девушку?

М2

Точно.

М5

А в прихожей стоит чучело медведя с фонарем?

М2

Этого медведя убил мой покойный папа. А мы жили в дедушкой. И еще были конюх, скотница и кухарка. Дедушка был лесничим. Он руководил лесниками. А они следили за лесом. Чтобы его не вырубили крестьяне и чтобы он хорошо рос. Дедушка любил играть на фисгармонии и охотиться. На дальнюю охоту он ездил с отставным майором и с комендантом. Они охотились на кабанов, ланей и лисиц. А на ближнюю он брал меня. Ближняя охота — на тетеревов и куропаток. У нас были три охотничьих собаки — две гончих и красный сеттер по кличке Дик. С Диком была проблема — он не держал стойку. И в этом виноват был я. Дика привезли прошлым летом. Я тогда уже вовсю охотился на ближней охоте. Дедушка купил мне одноствольную «Беретту». Стрелял я неплохо. Дедушка говорил, что я буду классным охотником, если воспитаю в себе ВОЛЮ. Воли мне не хватало. Когда Дика привезли, он был щенком. Дедушка тогда был сильно занят и каждый день уезжал по лесным делам. Он мне поручил поставить Дика на полевую дичь. Я натаскивал его по тетеревам и куропаткам. Дик искал классно, но совершал одну ошибку: не держал стойку перед сидящей в траве птицей, а сразу бросался на нее, поднимал на крыло, бежал за ней и лаял. Как я ни кричал на него, он не понимал этого. Дедушка сказал, что я должен побить Дика, тогда тот все поймет. Но я не мог бить его. Поэтому дедушка говорил, что у меня слабая ВОЛЯ. А этим летом мы пошли с дедушкой на ближнюю охоту. Перешли через овраг, обогнули березняк, и Дик сразу взял след. Сначала я подумал, что это тетерева, но дедушка сразу показал мне мизинец — значит куропатки. Дик отлично работал, след пошел вдоль кустов и вскоре уперся в ржаное поле. Тетерева никогда не пошли бы в рожь — они застряли бы меж колосьев. А куропатки маленькие и они пошли в рожь. Рожь была высокая. Я видел, как впереди мелькала голова Дика. Вдруг он поднял куропаток, побежал за ними и залаял. Куропатки полетели веером. Мы выстрелили, и одна упала. Когда мы пошли за ней, то наткнулись на Дика. Он лежал во ржи. Несколько дробин попали ему в голову. Дик мелко дрожал и умирал. И дедушка сказал: «Вот к чему приводит отсутствие ВОЛИ. Если бы прошлым летом ты побил Дика, он бы сейчас не попал под выстрел. Снимай штаны!» Я снял штаны. «Ложись на Дика». Я лег на Дика. Дедушка снял с ружья ремень и высек меня. Он сек меня недолго, но сильно. А я лежал на теплом Дике и плакал.

Ж1

А я жила в большом старом доме.

М1

В котором желтая скрипучая лестница?

Ж1

Ага.

М2

И мраморный камин похож на плачущего старика?

Ж1

Точно.

М3

А по стенам висят архитектурные проекты отца?

Ж1

Висят.

Ж2

И в твоей комнате стоит бронзовый мальчик с оленем?

Ж1

Да.

М4

И огромные часы в кабинете отца бьют и хрипят, бьют и хрипят?

Ж1

Бьют и хрипят.

М5

А стекла на веранде все разноцветные?

Ж1

Разноцветные и в форме листьев. Из веранды виден кусочек пруда. И я каждый день смотрела на этот кусочек сквозь разноцветные стекла. Мне больше нравилось, когда пруд был фиолетовым. Я думала: хорошо бы искупаться в фиолетовом пруду. Или — переплыть его и оказаться в фиолетовой стране. Там все будет фиолетовым — дом, отец, кошка, мать и ее бамбуковая палка. Мать била меня этой палкой за «плохое». Я ночью любила трогать себя между ног. Это очень приятно. И мать один раз заметила, как я это делаю. И побила меня палкой по рукам. Но я все равно трогала себя. И мать каждое утро, когда я просыпалась, смотрела мне в лицо. Она смотрела: есть ли синяки под глазами? Если есть — она говорила: «Ты опять ночью делала плохое?» Она уходила за палкой, возвращалась и била меня по рукам. Отец ни разу меня не ударил, но никогда за меня не заступался. Он чертил свои проекты и часто уезжал на стройки. Мы оставались с матерью. Я любила мать, и когда она уходила, сидела и смотрела на часы. А часы били и хрипели, били и хрипели. Я ненавидела суп из чечевицы и любила трогать себя между ног. И мечтать о фиолетовом доме. Однажды мать повела меня к врачу. Он осмотрел меня и сказал: это очень плохо, что ты делаешь. Ты будешь болеть, когда вырастешь. А я сказала, что мне очень хочется. Тогда он сказал: каждый раз, когда тебе опять захочется это делать,— смотри в потолок. И у тебя пройдет желание. Я попробовала ночью смотреть в потолок. Но мне захотелось еще сильнее, и рука сама залезла в трусики. Однажды я опрокинула тарелку с супом из чечевицы. И мать посадила меня в подвал. Она иногда меня сажала туда. Это была котельная. Там стояли два котла — один наш, другой соседа, который занимал вторую половину дома. Я сидела на ящике из-под консервов и смотрела на нашу дверь. Там была еще одна дверь — соседа. Она была всегда заперта. И вдруг она заскрипела и приоткрылась. Я вошла и поднялась вверх — по лестнице. Лестница вела в прихожую соседа. Он был тоже архитектор. Они с папой вместе купили этот дом. Сосед был лысый, в очках и очень скучный. Каждый раз, когда он приходил к нам, он всегда говорил про скучное. Я вошла в прихожую и уже хотела позвать соседа, но вдруг увидела его в гостиной. Он стоял на коленях перед каким-то рыжим парнем. А на ковре лежало женское платье. Парень отвернулся от соседа и смотрел в окно. А сосед целовал его руки и повторял: «Ты мне не веришь? Неужели ты мне не веришь?» Потом сосед зарыдал. И так сильно, что с него слетели очки. Он рыдал и обнимал ноги рыжего парня. А парень смотрел в окно. Тогда сосед схватил платье и стал рвать его и кричать: «Клянусь! Клянусь! Клянусь!» А парень нехотя обнял его. Сосед стал расстегивать джинсы парня. А парень засмеялся. Тогда сосед ударил парня по щеке и закричал: «Долго ты будешь мучить меня, свинья?!» Парень расстегнул джинсы и встал на колени. Сосед спустил свои пижамные брюки. Его писька торчала, как палка. Он вставил ее в попу рыжего парня и стал двигаться и кряхтеть. Потом он закричал: «Ты же молодой! Почему у тебя жопа, как у старого капеллана?! Ну, напряги, напряги свою жопу! Я не могу ебать пустоту!» Он трясся, двигался и кричал: «Я не могу ебать пустоту! Я не могу ебать пустоту!» А рыжий парень увидел меня в китайской вазе и обернулся. «Ты чего там стоишь?» — спросил он. И сосед тоже обернулся. Он был белый, как тесто, и без очков. Он двигал своим белым лицом и ничего не видел. Его глаза были тоже белые. И я обкакалась.