Юлий Чепурин - Снега

Т а н я. Так.

В ы д у в а е в. А чего же ты не стыдишь его за то, что он хочет в деревне жить? И его стыди… Нас — за город, его — за деревню. И выходит — надо всех людей стыдить. За то, что они живут, где хотят, за то, что они делают, что хотят.

Т а н я. Так вы же с черного хода в городскую жизнь вошли!

В ы д у в а е в. Пусть так. Кому какое дело? А вы — с парадного входите. Что ты от нас хочешь? Чего добиваешься? (Весело.) А я — инвалид. Инвалид войны.

Т а н я. Неправда. Я знаю — ты здоров.

В ы д у в а е в. А я пенсии не прошу. Я государство не обкрадываю. Я, как пчела, посильную лепту в дело построения коммунизма несу. Вот этим трудом несу — на госконюшне. У меня, может, череп изнутри треснул за четыре года войны и теперь спокойной должности требует и безответственности.

Т а н я. Папа, если ты будешь продолжать в том же духе… Зачем ты кривляешься?.. Если ты… Я уйду. Навсегда уйду.

В ы д у в а е в. Уй-уй-уй! Грозила коза волку, да что толку!

Таня, заплакав, убегает.

А л и н а. Семен! Таня, вернись! (Идет следом за Таней и поспешно возвращается.) Сеня! За тобой идут! Санитары! С носилками!

В ы д у в а е в (заметался) . Что же делать? Иуда Кошечкин! Предал! Алина, скорее в дом! (Скрывается в доме.)

Входят Р о г у л е в, Д а р ь я Ф о м и н и ч н а, К у к у р у з о в а. Женщины несут носилки, на которых лежит рыболовная сеть.

Р о г у л е в (негромко) . Замок не висит, — значит, больной дома. Ставьте носилки. Берите сеть, все возможные выходы перекроем.

Поставили носилки, взяли сеть, ушли.

В ы д у в а е в и А л и н а выходят из дома.

А л и н а. Боже ты мой! Как зверя, тебя, Сеня, обкладывают.

Слышен голос Кошечкина: «Где он! Где этот негодяй? Этот обманщик!..»

Сеня! Сюда бежит Аполлон, он хочет тебя убить! За что?

В ы д у в а е в. Я ему, негодяю, в отместку не тех лошадей указал… (Его осенила мысль.) Скажи, что я умер… Скоропостижно… Безвременно… От инфаркта. Миокарда. (Ложится на носилки, накрывается мешком из-под отрубей.)

Вбегает К о ш е ч к и н.

К о ш е ч к и н. Где он? Спрятался? От возмездия спрятался? Три заезда и — мимо! Червь конюшенный! Фальшивомонетчик! Травоядное животное! (С треском отдирает от забора доску.) Где он? Убью!

А л и н а. Оставьте!.. Ах!.. Ох!.. Он уже… скончался… Вот… (Жест.)

К о ш е ч к и н (приподнимает мешок, смотрит на лицо Выдуваева, запорошенное отрубями) . Давно бы так… А то — «сам не гам и другому не дам».

А л и н а. О чем вы?

К о ш е ч к и н. О вас!.. Поздравляю вас, дражайшая Алина Евграфовна.

А л и н а. С чем?

К о ш е ч к и н. С освобождением. Я, еще когда приезжал в «Светлые дали», понял, что вы — жертва. Жертва вашего покойного мужа-мистификатора, жертва собственной неопытности. Вы увлеклись им в далекой молодости. Но скоро вы поняли, что ошиблись в нем. (С увлечением.) Как скоро надоела вам мелкая, никчемная жизнь с грубым, неотесанным человеком! Как вам захотелось взлететь и парить, парить в другом мире: живом, прекрасном, интересном!.. Как истосковались вы по культурным людям, по цивилизации…

А л и н а (как зачарованная) . Правда!.. Ой, как вы угадали… А ведь мы так мало знаем друг друга…

К о ш е ч к и н. Достаточно было один раз увидеть вас, чтобы понять: моя жизнь и моя смерть — это вы… (Страстно целует Алину.)

А л и н а. Ап… Ап… Аполлон, сюда, кажется, идет милиционер.

К о ш е ч к и н. Это за мной! Твой покойный муж успел сказать им про свои документы… Куда же мне? (Стремглав взбирается по лестнице на сеновал.) Алина! Родная! Любовь моя! Убери лестницу! Унеси! Спрячь!

В ы д у в а е в (вскакивает) . Деньги! Деньги, или лестница останется на месте!

К о ш е ч к и н. Сколько?

В ы д у в а е в. Все, что ты взял у меня, подлец. И еще — триста рублей в придачу, жулик.

А л и н а. Сенечка! Ты — гений! Спиноза! Христофор Колумб! (Кошечкину.) Верните наши деньги, негодяй!

К о ш е ч к и н (бросает Выдуваеву деньги и документы) . Только уберите… Спасите… (Вдруг.) И санитары идут!

В ы д у в а е в. Это за мной! (В свою очередь поспешно взбирается на сеновал.) Алина, убери лестницу! Унеси! Спрячь!

А л и н а. Деньги.

В ы д у в а е в. Что-о?

А л и н а. Деньги, говорю, давай, гонорар.

В ы д у в а е в. Сколько?

А л и н а. Все, что я давала давеча Аполлону. Документы можешь оставить себе.

В ы д у в а е в. Змея! Змея подколодная! (Бросает сверху деньги.)

А л и н а. Я не хочу умирать с голоду! Я совершенно не приготовлена морально к плохому питанию… (Убирает лестницу, скрывается в курятнике.)

Входят Р о г у л е в, Д а р ь я Ф о м и н и ч н а, К у к у р у з о в а.

Д а р ь я Ф о м и н и ч н а. Если он начнет кусаться, ты его, Семен, по зубам, по зубам.

Р о г у л е в. Не впервой, Фоминична, с такими типами дело иметь.

Д а р ь я Ф о м и н и ч н а. Никого нет. (Стучит в дверь флигеля.)

В ы д у в а е в (приоткрыл дверцу сеновала, радостно) . Рогулев! Дарья Фоминична! Кукурузова! Здесь я! Братцы! Земляки! Сверстники!

Р о г у л е в. Кричит, а где — не видать.

В ы д у в а е в. Рогулев! Семен Васильич! Сеня! Вот я, вот, гляди сюда.

К у к у р у з о в а. Кто-то зовет. (Увидела Выдуваева.) Вот он! Гражданин, слазьте, ложитесь на носилки, некогда нам.

В ы д у в а е в. Дарья Фоминична, да ты что — меня не узнаешь? Я же Выдуваев, твой начальник, ветврач. Вглядись в меня хорошенько. (Рогулеву.) Рогулев, ты совсем недавно с коровой ко мне приходил, тезкой еще меня называл.

Р о г у л е в (Дарье Фоминичне) . За каких-то других нас принимает. (Строго, Выдуваеву.) Как хотите, больной, нас называйте, а слезайте по-хорошему. Машина ждет, у нас нет времени с вами прохлаждаться.

Д а р ь я Ф о м и н и ч н а. Как вы туда залезли? Где лестница?

В ы д у в а е в. Не было. Вот крест — не было лестницы.

Д а р ь я Ф о м и н и ч н а. Неужто на крыльях туда залетели?

В ы д у в а е в. Я… (Жест, имитирующий полет птицы.)

К у к у р у з о в а. За птицу, вишь, себя признаёт.

Р о г у л е в. Пойдем, Дарья Фоминична, и ты, Кукурузова. Придется пожарную машину вызвать.

В ы д у в а е в. Ну, видишь, Рогулев, ты же сам ее по имени назвал. Дарья? Фоминична? Фоминична. И — ты. Кукурузова? Кукурузова! А? Ну? Кукурузова же?

Д а р ь я Ф о м и н и ч н а (глядя на Выдуваева, сочувственно качает головой) . Жалко… И не старый еще…

Входят Т а н я, П а в е л И л ь и ч, У м р и х и н, м и л и ц и о н е р.

П а в е л И л ь и ч. Где же твой отец, Таня?

В ы д у в а е в (с сеновала) . Здесь я! Здесь! Паша! Друг! Закадычный! Опаленный боевым дымом!

П а в е л И л ь и ч. Какой я вам друг? Впервые вижу.

В ы д у в а е в. У Доватора вместе служили. Паша, вспомни, как под Смоленском я тебя, обмороженного, спиртом натирал. А нашу фронтовую, побратимскую, помнишь? (Запевает.)