Василий Ливанов - Исполнитель

Берия.Вашему подопечному доверено дело исключительной государственной важности. Выполнение порученного ему задания равносильно подвигу и сопряжено со смертельным риском. Во всяком случае, вы его больше не увидите. Он очень храбрый человек, но нервы его напряжены до предела. Вы слушаете меня, Анита?

Анита.Я слушаю, товарищ маршал.

Берия.Сейчас он ждет вас. Вы пойдете к нему и сделаете все от вас зависящее, чтоб он успокоился, обрел уверенность в вашей взаимности, чтобы у него крылья за спиной раскрылись перед выполнением задания. Вы меня поняли?

Анита (встает). Поняла, товарищ маршал.

Берия берет Аниту за локоть и не спеша ведет к выходу.

Берия.В вашем распоряжении сутки. Подопечный должен будет остаться один завтра вечером. Насколько мне подсказывает опыт, он сам предложит вам завтра вечером прервать свидание. Уходя, дайте ему хорошо понять, что расстаетесь ненадолго.

Анита.Есть, товарищ маршал.

Берия.Анита Санчес, если бы ваши родители, герои-республиканцы, могли бы вас сейчас видеть, они бы гордились своей дочерью… Вы еще не стали говорить по-испански с русским акцентом?

Анита.Но, киаро. Мучас грасиас пор тодо, камарада маршал.

Берия.Аста маньяна, камарада Кармен.

Анита, повернувшись по-военному, идет к выходу.

Берия (вслед Аните). Ваша задушевная подружка, кажется, Зоя? Она не догадывается ни о чем?

Анита.Зоя вчера покончила с собой.

Берия.Как?! Причины известны?

Анита (глядя ему прямо в глаза). Нет. Никто ничего не знает.

Берия (помолчав). Идите.

Анитауходит.

Берия некоторое время задумавшись стоит посреди сцены, потом кричит:

Момулов!

Появляется Момулов.

Зойка покончила с собой! Накажи меня, Джафар!

Момулов выдвигает ящик стола и достает плетку. Берия срывает с себя пиджак, падает на колени, закрывает локтями лицо. Момулов сильно стегает его плетью раз, другой, третий — Берия стонет и кричит. Момулов кладет плеть на кресло.

(Вставая с колен, надевает пиджак, деловито.) Немедленно начать следствие, найти насильника и расстрелять.

Момуловкланяется и выходит.

(Берет трубку, накручивает диск.) Добрый вечер, Николай Александрович, может маршал Берия пожаловаться маршалу Булганину? Я очень огорчен. Мне столько стоило сил собрать всех наших на эту премьеру в Большой театр, чтобы наконец мы все вместе отдохнули, послушали хорошую музыку… Шапорин двадцать пять лет работал, и тема прекрасная — «декабристы»… Ну конечно, звоню сам каждому, подтверждаю приглашение — и вдруг мне говорят, что ваш заместитель Жуков загрипповал! Одесса, море, тепло — как это может быть? Да, вторую неделю. Нет, ничего пока не подозреваю, но надо его привезти в Москву. Да, дома стены, конечно, лечат, но кремлевские стены лечат еще лучше… Очень на тебя рассчитываю. Если два маршала не могут уговорить третьего, то какие это маршалы?..

Голос (объявляет). Товарищ Ткаченко, Львов заказывали? Пройдите во вторую кабину.

Человек с портфелем,одетый в украинскую рубашку под пиджаком, в соломенной шляпе, надвинутой на глаза, — явно командировочный, — проходит в телефонную будку.

Человек.Сашко, это я, Строков. А что, у тебя много Строковых? Проснулся? Слушай и запоминай: в Управлении я сегодня не появлюсь, и завтра меня не жди. И дома не ищи! Нет, не заболел, не загулял и не умер. Но ты ври что хочешь, врать ты умеешь здорово? Как Штепсель и Тарапунька… Из Одессы. У тебя дома еще не прослушивается, трофейные из личного московского НЗ еще на складе. А пока Мильштейн раскачается… Сейчас в Киеве вишня пошла, а он вареники с вишней обожает, пока не «зъист» — можем не опасаться. Так вот: если Москва хватится кобуловского документика, ты знаешь какого, доложишь, что уничтожили, что ты по моему приказанию сжег лично и копий не имеем. Если велят меня разыскать, ищи старательно до послезавтра. А послезавтра ты так или иначе обо мне услышишь. Нет, Сашко, друг сердечный, пока даже тебе не могу.

Из громкоговорителя доносится объявление: «Заканчивается посадка на рейс триста пять Одесса — Москва, пассажиров просят пройти на летное поле».

Все, действуй. Ладно, ладно, сам знаю, пока.

Комната в квартире Нестерова. Раннее утро. На постели, укрытая простыней, спит Анита.В прихожую входит Нестеров.В руках у него огромный букет цветов. Под мышкой у него журнал в яркой обложке. Тихонько прикрывает за собой дверь. Подходит на цыпочках к постели. Анита все еще спит. Нестеров кладет развернутый журнал в ноги на постель. Берет со стола кувшин, уходит на кухню. Через некоторое время из кухни слышен грохот посуды. Анита просыпается, садится на постели, смотрит в сторону кухни, смеется, обращает внимание на журнал, берет его в руки, рассматривает. Входит Нестеров с букетом цветов в кувшине.

Нестеров.Анита, проснулась? А я супницу разбил. Подарок Богдана.

Анита.Поздравляю. А откуда здесь взялся этот журнал?

Нестеров.А почему ты не спрашиваешь, откуда здесь эти цветы?

Анита.Откуда цветы — понятно. (Целует Нестерова.) А как попала в «Огонек» наша с тобой фотография?

Нестеров.Как? Сняли и напечатали.

Анита.Ну, допустим, когда на Ленинских горах гуляли, кто-то незаметно мог нас щелкнуть. Но почему такая смешная подпись? «Студентка Московского университета Анита Санчес помогает Герою Советского Союза Егору Нестерову изучать испанский язык»?

Нестеров.А ты разве мне не помогаешь? Мучас грасиас, аста маньяна, пор фабор, мучача, аморе…

Анита.Я и не подозревала, что у тебя уже такие познания в испанском. Тогда, значит, все правильно: пресса продолжает освещать личную жизнь известного героя…

Нестеров.Не мою жизнь, а уже — нашу. Можешь считать, что это наш с тобой свадебный подарок.

Анита.От кого?

Нестеров.От одного человека. Очень хорошего. Замечательного. Этот человек стал мне как родной.

Анита.Ближе меня?

Нестеров.Ближе тебя у меня никакого человека нет. (Целуются.)

Анита.Что с твоим отцом сейчас?

Нестеров (встает, ходит по комнате). Я узнавал. Ответили, что он жив. Ему сейчас пятьдесят пять… нет, пятьдесят шесть. Если ничего не случится, в следующем году должны освободить…

Анита.Как же вы встретитесь? Ты думал когда-нибудь об этом?