Людмила Петрушевская - Девочки, к вам пришел ваш мальчик (сборник)

Открывается дверь, выходит студент, жуя.

Всё, всё! (Протягивает бумагу, поворачивается уходить.) Несем!

Студент. Где?

Второй (весело). К вам с посылкой, даже две. (Отходит.)

Студент (читает). Э, э! Это что?

Второй (весело). На войне не без урона. Каюкнулся один. Будем загружать упокойника.

Студент. У нас закрыто, товарищ.

Второй (стоя в отдалении). Ты читал, чей гриф? Ты что, новенький? А где тот? Папаша тот, бородатый?

Студент. Он теперь в кооперативе «Земля и люди».

Второй.Помоги ты. Что стоишь, ноги по сторонам, идем.

Студент. Мы закрыты. Нового материала не принимаем.

Второй.Что я вам, как частик, туда-сюда буду ездить? В крематории газ отключили у них, горелки холодные. Сопло не тянет у них! Голову не взяли! Куда я с добром? Бери!

Студент. Голову? Одну голову?

Второй.Голову. Это раз. И второе – остальная вся туша.

Студент. Ампутация?

Второй.Что?

Студент. Ампутировали чайник? (Показывает ребром ладони по шее.)

Второй.Как тебе сказать…

Студент. У нас лето, товарищ.

Второй.Где?

Студент. Народ в натуре потный сидит на берегу моря. Все на отдых отканали.

Второй.Ты возьмешь?

Студент. Ты что! Я здесь хвост сдаю, посторонний человек.

Второй.Какой хвост?

Студент. По внутренним органам, товарищ. Всё!

Второй.У меня как раз полно. Все что хочешь есть! Все цельное, нетроганое.

Студент. У тебя что, сельсовет не врубается? Закрыто.

Второй.Там у него все есть, и наружи тоже.

Студент. Везут и везут, как с дуба рухнули. С утра пятая машина.

Второй.Ты их не принял?

Студент. Нет, товарищ.

Второй.А куда они повезли?

Студент. Якобы на станцию переливания крови.

Второй.Какое тут переливание! Нам не надо. Каюк. Не спасешь.

Студент. Все повезли. И ты вези. Да ты небось опоздал. Когда произведено прерывание?

Второй.Ну какое прерывание?

Студент. Искусственное прерывание.

Второй.Где?

Студент. Искусственное прерывание жизни.

Второй.Прерывание? В шесть тридцать.

Студент. Да где ж ты его с тех пор таскал?

Второй.Пока то, се… Пока чайник скипел… Не положено говорить.

Студент. Это что – он?

Второй.Не положено знать.

Студент. Или она?

Второй.А… Тебе кто лучше подходит?

Студент. Все равно на станции переливания тебя уже не примут.

Второй.А где это? Я бумаги предъявлю. У меня примут.

Студент. Всё! Прошла любовь, повяли помидоры. Там принимают, но только таких, кто зажмурился не более четырех часов назад.

Второй.А у меня там время не проставлено. Дата – и всё.

Студент. Да они проверят.

Второй.Ладно, я поехал, где это?

Студент. Да через четыре часа уже кровь нельзя слить, ты что! Всё!

Второй.Они там… что ли, кровь сливают?

Студент. А ты думал.

Второй.После этого… После прерывания сливают?

Студент. А после всего.

Второй.У осужденных?

Студент. Почему. У всех, товарищ.

Второй (хрипло). А куда мне теперь?

Студент. Суди сам: морозильник забит, формалина нет, котлы сухие, почки лежат невостребованные, сердец пять, транспорта нет, врачи в отпусках, трансплантации отменяются, бензин кончился, кетгута нет, не веревками шить.

Второй.У нас бензин кончается.

Студент. Так что поезжай прямо на жмурдром.

Второй.Это где?

Студент. Ближайший – Ваганьковское, дедушка. Мне пора.

Второй.Глаза у меня целые.

Студент. Глаз целый поднос.

Второй.А ушки?

Студент. Мой совет: как только что, с внутренними органами надо везти сюда, и врубай сирену, полчаса срок. Потом уже для пересадки не берут. И вообще лучше не портить человека вашими свиноколами (хлопает второго по кобуре), не хренячить ценный человеческий материал, а как в Китае поступают: осужденного сразу кладут на стол и изымают что надо в свежем виде и с готовыми анализами в эпикризе. Это же доллары! По долларам буквально ходим, товарищ!

Второй.По долларам? (Суровеет, зорко оглядывается, подбирает живот.)

Студент (достает из кармана кусок, откусывает). Вопрос свежести.

Второй (так же). Свежести?

Студент. Я порыл. Пока. (Уходит.)

Второй.А нам куда теперь?

Действующие лица

Май, мужчина

Юля

Бульди

Ay

Тахта. Ау сидит, с интересом слушая Юлю.

Юля. Вообще там скучно, тоска, тоска, тоска по родине. Всё в черных красках. Тогда идешь в Андстрем.

Ау. Понимаю, знаю такое.

Юля. Идешь в Андстрем, берешь креслице в два мальро, чтобы только никто рядом не подсел, не хватанул. Там страшные вещи с этим.

Ау. Понимаю, привязываются.

Юля. Просто шагу не дают пройти. Понимаешь?

Ау. Еще бы.

Юля. Я сюда приезжаю, до чего отдыхает душа. Но тоже не могут не приставать. Девушка то, девушка се. Женщины привязываются: «Дама, где брали, – допустим, – сумку». Они думают, что если они бегают с языком за шмотками, то все бегают. Мне на вещи наплевать. У меня полные кофры. А в Андстреме сидишь, привязываются, подсаживаются со своими креслами, предлагают пулы, метвицы.

Ау. Пулы такие вязаные.

Юля. Нет, пулы, метвицы, габрио. Вроде все так невинно, а если с ними начать иметь дело, пропадешь. Нас предупреждают: никаких пулов! Осторожней, особенно с метвицами.

Ау. Метвицы какого цвета?

Юля. Они всегда прозрачные, их почти незаметно.

Ау. Красивые, я видела, одна баба приносила. Гладить при сорока градусах только руками, не стирать.

Юля. Какой стирать! Это таблетки. Мет-ви-цы. Ты что, не слышала?

Ау. Это наркотики?

Юля. Какой наркотики! Это не наркотики, а бескайты. Бес-кай-ты.

Ау. Бескайты, погодите-погодите…

Юля. Бескайты бывают кви, это метвицы, пулы. А бывают цветовые, это габрио и другие там.

Ау. Какие?

Юля. Да тебе все равно ни к чему.

Ау. Да почему, у меня подруга на Козьих островах.

Юля. На Козьих еще не появились. На Гибралтаре есть.