Александр Кабаков - Роль хрусталя в семейной жизни

2 – й б о л ь н о й. Говорю же, есть проблема – непьющий, нах, должен быть по жизни пацан и не подсаженный на дурь, понял? А если у него печень, нах, как у меня, тогда нет мазы…

3 – й б о л ь н о й. Да уж, как говорится, менять, только время терять…

2 – й б о л ь н о й. А вот интересно: они это… типа болт… тоже пересаживают, нах? Если, короче, у меня и потом стоять, нах, не будет, как здесь не стоит, так я бы пересадил…

3 – й б о л ь н о й. Да… И сделают тебе печень, тоже пойдешь на волю… А я неоперабельный, слышал? Так что я отсюда вряд ли куда пойду, только туда, к ним ( показывает на небо ), к младшему нашему медперсоналу…

2 – й б о л ь н о й. Ты это… Не ссы, отец.

3 – й б о л ь н о й. В смысле как? Я и так не очень… С трудом.

2 – й б о л ь н о й. Вот ты у них неоперабельный, ладно. А завтра профессор придет, типа на консультацию, слышал, ангелА наши говорили? Так, может, у него ты сделаешься такой, нах, операбельный, что выпишут через неделю!

3 – й б о л ь н о й. Из реанимации выпишут? Не смеши ее, она и так смешная… Нет, меня отсюда выпишут известно как, с головой под простынкой… А я не жалею. Чего топтаться да мяться? Походил, поел, попил, с бабами погребся – освободи место. Следующий, кричит заведующий. Что, я не прав, как ты считаешь?

1 – й б о л ь н о й ( не отнимая руки от лица, неразборчиво ). Ужас, какой ужас!.. И на этом – все, навсегда… Как горько!

С небес спускаются все т р и а н г е л а.

2 – й а н г е л. Кончаем, мужчины! Разговоры кончаем, спим спокойно. Вам ничего, за день выспались, а нам руководство взыскание даст. Кончили, заснули. Кому утку – сейчас просим, потом у нас технологический перерыв на час.

3 – й а н г е л. И без мата, вы не одни здесь. Мы ваш мат слушать не нанимались…

1-й ангел щелкает в воздухе пальцами, светильники над кроватями гаснут. Освещается просцениум. На просцениуме белый стол, белые стулья, на столе бутылка водки и три бутылки пива, закуска на тарелке, большая гроздь бананов. В воздухе висит дверь и табличка с крупной надписью «дежурный пост». Ангелы рассаживаются вокруг стола, закуривают, разливают по пластиковым стаканчикам, чокаются и выпивают.

3 – й а н г е л. Ноги гудят… Сил нет больше с этими полужмуриками трахаться, утки за ними таскать. Такие противные!

2 – й а н г е л. Так ты ж не трахаешься, по этому делу у нас вот ( кивает в сторону 1-го ангела )… Любишь своего звездострадателя, скажи?

1 – й а н г е л. А тебе завидно? Зла не хватает, да? Конечно, у него ум есть, интеллигентный человек, а ваши дубаки одно знают – жрут да срут…

Замолкают, молча выпивают по второй, запивают пивом из горлышек.

3 – й а н г е л ( со вздохом ). Хватит вам уже… Лучше споем тихонько, а? Ну, эту… Только тихо, а то сестры ( кивает в сторону двери и надписи «дежурный пост» ) проснутся…

Ангелы поют. Х о р а н г е л о в.

В небесах звезда горит,

яркая такая,

сердце с нею говорит,

страстью истекая.

Друг мой, ангел-ангелок,

Божие созданье!

Счастье, словно уголек,

как огонь – страданье…

Между небом и землей,

меж голубкой и змеей,

между страстью и терпеньем,

меж рыданием и пеньем —

любовь,

любовь,

любовь!

Но всему приходит час,

время наступает,

и с небес нежданный глас

душу настигает:

мол, пора, мой друг, пора,

и не жди рассвета,

жизнь твоя была вчера,

а сегодня – нету…

Между небом и землей…

И когда среди звонков

прозвонит звоночек,

столько вспомнишь ты деньков,

сколько было ночек.

Ничего не взять с собой,

ни деньжат, ни славы —

лишь платочек голубой

от одной шалавы…

Между небом и землей…

Допев, ангелы долго молчат. Молча разливают оставшееся, молча чокаются и выпивают… И снова молчат. Наконец решается заговорить 2-й ангел, самый грубосердый.

2 – й а н г е л. Вот жизнь, блин! Вообще…

3 – й а н г е л. Им еще хуже… Ждут, а чего ждут…

1 – й а н г е л. Ах, ничего вы не понимаете! Вот сами поете, а сами не понимаете… Он… Мы… А, да что я вам говорю, вы же думаете, что все дело только в этом, а это… Все дело не в этом, а в том, что…

1-й ангел, махнув рукой, уходит в темноту. Тут же гаснет свет на «посту», и тускло загорается светильник над кроватью 1-го больного. 1-й ангел стоит в ногах кровати.

1 – й б о л ь н о й. Как нелепо, как пусто прожита жизнь! К чему было это все – эта видимость успехов… Знаешь, я ведь был талантливый…

1 – й а н г е л. Не говорите «был». Вы еще будете долго жить. И я всегда буду с вами, всегда. Я же ваш хранитель, понимаете? И пока я буду с вами, все будет в порядке… Успокойтесь, любимый…

1 – й б о л ь н о й. Скоро успокоюсь.

1 – й а н г е л. Ну, перестаньте! Вы настраиваетесь на плохое, а надо на хорошее. У вас же анализы хорошие, врачи говорят, что на выписку идете…

1 – й б о л ь н о й. Анализы хорошие… А раньше я стихи хорошие писал… И все пошло прахом в этой суете, в погоне за заработками, в бесконечных романах… В сущности, только одна и была настоящая любовь…

1 – й а н г е л. Одна? Почему «была»? Разве вы больше не любите меня?

1 – й б о л ь н о й. Нет, я о другом… о другой. Не ревнуй, это было давно. Тогда и побыть наедине было негде, государство за нравственностью следило, представляешь? Представь себе, если бы сейчас государство следило за нравственностью! Что общего… А тогда было только одно место для любви – поезд. Ночь в Ленинград, день там гуляем сонные, ночь обратно – из последних сил… Как прекрасна поздняя молодость, полная энергии зрелость, роман, романс… В сущности, это последнее, что я написал, этот романс… Воспоминание о молодости.

1-й ангел вытаскивает из-под кровати гитару, аккомпанирует, 1-й больной поет. Романс 1-го больного.

Не разрушай идеала, дева,

всю правду мне не открывай,

не угощай плодами древа,

от сердца их не отрывай!

Сама поешь… Уже поела?

Теперь ложись. Уже легла?

Теперь за дело. Это тело,

и за окном ночная мгла,

и стук колес, и недопитый

стакан на столике звенит —

любовного приметы быта,

точнее, сам любовный быт…

И не гоните мне про змея,

и не втирайте про змею!

Я уклоняться сам умею,

я сам такого напою —

мол, я любви твоей не стою,

мол, горе той, кого люблю…

Меж Петербургом и Москвою

я ночью и теперь не сплю,

теперь бессонница – расплата

за то, что перся на рожон

средь простынь мокрых и помятых,

под сдавленные стоны жен…

И вы мне голову морочить

про эти будете дела?!

Летит, летит под сенью ночи

амура «Красная стрела».

1-й ангел кладет гитару и, приподняв свой белый хитон, так что становятся видны стройные ноги неясной половой принадлежности, осторожно взбирается на 1-го больного верхом. Вздрагивают и ритмично покачиваются крылья.

1 – й б о л ь н о й. Так и умереть не страшно…