Семен Злотников - Другая жизнь

Кошкин. Поверьте, поймите… Я вас искал, вы куда-то словно исчезли… Да, я, помню, подумал: там человек, ему плохо, и он один… Хорошо бы, подумал, ему помочь, его больно били…

Оличка (закрывает лицо руками). Боже мой, как они его били и как же я испугалась… Этот – тот самый, Левочка, или другой?.. Где же он, Левочка, он еще жив?..

Кошкин.Жив – там…

Оличка (порывается). Идем же, окажем ему первую помощь…

Кошкин (удерживает). Не надо, он спит…

Оличка.Почему это спит? Может, он умер?

Кошкин.Нет, Оличка, спит. У него такой принцип: его как побьют – он должен спать. Иначе, говорит, не человек.

Оличка.Бедный… (Прижимается к Кошкину.) Ты мой бедный… Ты мой очень-очень бедный, ты мой… (Внезапно отпрянув.) А почему ты меня не искал? Ты не хотел меня видеть?..

Кошкин. Очень!.. Я вас хотел, я очень хотел… Видеть я вас, но хотел вас я…

Оличка. Да, ты хотел?.. (Смотрит с нежностью.)

Кошкин.Я очень хотел, я только не знал – только…

Оличка.Ты не знал?.. (Льнет.) Ты не знал, но ты хотел, да?

Кошкин.Честное слово!

Оличка.Правда? (Ласкает его.) Какой ты хороший… (Ласкает.) Ты мой хороший… (Ласкает.) Ты мой самый лучший, я так за тебя испугалась, ты знаешь?.. (Ласкает.) Что тебя побьют или убьют… Или покалечат… Что я тогда буду делать?..

Кошкин.Я не знаю…

Оличка.Я так испугалась… У меня сердце из груди чуть не выскочило – так я бежала… И я даже не помню, где я остановилась. Какая-то улица, какие-то дома, подворотни, и окон много, и в окнах свет горит, а я – в целом свете одна… И я никому не нужна, потому что все – там, за стенами, за окнами, а я в целом свете… Понимаешь? Понимаешь?..

Кошкин.Да! Понимаю! Со мной тоже так!

Оличка.Правда? Ты все понимаешь?

Кошкин.И такое отчаяние!..

Оличка.Тебя со мной нет, мне так страшно все сделалось – так страшно…

Кошкин. А меня – будто судорогой заковало, и я…

Оличка.Как страшно жить, Левочка, как, Левочка!..

И вновь, как уже было однажды – помните? – возникает прекрасная мелодия ЛЮБВИ. Как, вдруг, зазвучали души влюбленных. Возможно такое или нет?..

Где-то в вышине с утроенной энергией заерзал цепями Электромонтер.

Влюбленные вздрагивают.

Левочка…

Кошкин. Что, Оличка?..

Оличка.Что это, Левочка?..

Кошкин.Это… Оличка… Это сюрприз… Посмотрите наверх – сюрприз!

Оличка глядит наверх .

Видите?

Монтер.Это я, любимая. Твой сюрприз. Он меня специально для тебя приготовил. Как – нравлюсь?

Оличка.Зачем ты туда забрался? Левочка, зачем он туда?..

Кошкин. Оличка, свет починить.

Монтер.Белый свет починить.

Кошкин.Он электромонтер – понимаете?

Монтер.Электромонтер – понимаешь?

Оличка.Он монтер? Левочка, он тебя обманывает, никакой он не электро – он мой муж.

Внезапно Кошкин стыдливо приседает .

Что с тобой, Левочка?

Кошкин.Простите…

Оличка.Тебе нехорошо?

Кошкин. Мне-мне, я не знаю… Не знаю, мне как-то… Ну, да, я не знаю… (Наверх.) Очень приятно… Кошкин… Лев Николаевич… Я не знал… Очень приятно…

Оличка.Левочка-Левочка, ты не смущайся: мы очень давно не вместе. Уже целых полторы недели! Я свободная женщина!

Монтер. Чем ты гордишься, любимая?

Оличка (наверх). А тебе хочется, чтобы меня уже никто не любил? И чтобы я уже никому не была нужна? Ты этого добиваешься?

Монтер.Я хочу только одного: чтобы ты была счастлива.

Оличка.А я не хочу, чтобы ты хотел!

Монтер.Только со мной ты будешь счастлива!

Оличка.Без любви?

Монтер. Я буду любить за двоих. Ты знаешь, мне ничего не надо, только любить!

Оличка (тяжело вздыхает). Ой… а зачем же на столб?..

Монтер.Хотел, чтобы мне током.

Оличка.Ты опять меня шантажировать хочешь?

Монтер.Сначала хотел – потом передумал.

Оличка.Ничего сегодня не выйдет!

Монтер. Я страдаю, любимая! С каких это пор страдание стало называться шантажом? Почему ты не веришь в мою искренность?

Оличка. Потому что позавчера ты лежал поперек трамвайных рельсов, а я тебе поверила!

Монтер. Что же мне, надо было оставаться лежать?

Оличка. Мне тебя жалко, Михаил, но я домой не вернусь. Левочка свидетель: можешь хоть на Луну залезть – не вернусь!

Монтер. Мне больно, любимая, слушать тебя…

Оличка. А мне больно повторять каждый раз одно и то же!.. Правда же, я так устала, Михаил, от твоих вопросов, от преследований… От всего, что ты делаешь для меня или ради… Если бы ты знал, как мне тяжело видеть тебя, объясняться с тобой… Ты такой добрый ко мне, и такой хороший – что я скоро, наверно, тебя возненавижу…

Молчат .

Монтер. Так что же мне теперь – не жить?..

Оличка тяжело вздыхает .

Ну, хочешь, я исчезну?

Оличка (устало). Куда ты исчезнешь?

Монтер.Куда – я не знаю. Никто не знает, куда все исчезает. Исчезну – и все. Хочешь?

Оличка.О-о… (Молчат.) Я так устала, Михаил…

Монтер. Я тоже устал.

Оличка.Я от тебя устала.

Монтер. Я без тебя устал. Полторы недели – огромный срок. Еще полнедели и я, наверно, не выдержу. Тогда уже точно…

Оличка.Выдержишь, Михаил. После недели ты тоже говорил, что не выдержишь – а выдержал…

Монтер.Да, но чего это стоило? Я снова начал писать стихи. Оличка.Вот этого, пожалуйста, не надо! Я, кажется, запретила тебе писать плохие стихи!

Монтер.А мне больше ничего не остается, любимая!

Оличка.Остается! (Кошкину.) Он такой инженер на электростанции! Если бы ты, Левочка, видел, как он ремонтирует утюги! А это он дурачится!

Монтер. Я не дурачусь. Могу прочесть свежие. Чтобы поверила.

Оличка.Не надо!

Монтер.Но они касаются тебя лично!

Оличка.Тем более!

Монтер.Я жду тебя.

Оличка.Михаил, я тебя прошу!

Монтер (фатально). Это уже стихи.

Оличка.Я не буду слушать бездарные стихи!

Монтер.Будешь. Каждый имеет право быть выслушанным.

Оличка.Говори прозой!

Монтер (упрямо). Только стихами, любимая.

Оличка затыкает уши и с болью глядит на притихшего Льва.

Я жду тебя. Как смерть причастья. Как верующего Бог.