Том Стоппард - Изобретение любви

Хаусмен. Или это полмили?

Чемберлен. По старту никак не скажешь, все зависит от того, где они остановятся. «Поправка мистера Лябушера…» О боже, о боже, о боже, теперь лазейка открыта для любого вымогателя в городе. Всё про тебя проведают, будьте покойны. И это пишет Лябушер, выпускник Итона и Тринити [146], – он-то чем возмущен?

Хаусмен. Мне все-таки кажется, это четверть мили. (Встает на отдаленный звук стартового пистолета.) Ты видишь его?

Чемберлен наконец отрывается от газеты.

Чемберлен. Четверть мили – это забег без препятствий, правда? – а здесь барьеры. (Возвращается к газете.)

Хаусмен (облегченно). Ах да… он бежит после двухсот двадцати с препятствиями.

Чемберлен. Уже поздно.

Xаусмен. Нет, еще двести двадцать ярдов…

Чемберлен. Сядь. Ты как нервная барышня.

Далекие выкрики, редкие аплодисменты. Чемберлен изучает газету.

Не обижайся, старина. Ты мне нравишься больше всех. Мне даже нравится, как ты привязан к Джексону. Но он никогда не захочет того, чего хочешь ты. Тебе придется отыскать это в другом человеке, или ты останешься несчастлив, бесконечно несчастлив. Я-то знаю, о чем говорю. Я не против, чтобы ты про меня знал. Ты не разболтаешь на работе. Ты – самый прямой, добрый человек из моих друзей, и мне горько за тебя, вот и все. Извини, если я некстати.

Выстрел стартового пистолета вдалеке. Чемберлен встает. Они смотрят на бегунов молча, отчужденно, безучастно. Забег занимает около минуты: паузы и реплики проходят в реальном времени.

Долгая пауза.

Он будет в первой тройке, если выдержит темп.

Хаусмен (глядя на бегунов). Чего я хочу?

Чемберлен. Ничего, что ты назвал бы непристойным; да я и сам ничего дурного в этом не вижу. Ты хочешь быть его соратником, хочешь, чтобы он был твоим… вместе испытать кораблекрушение, совершить доблестные деяния, чтобы заслужить его восхищение, спасти от неминуемой смерти, умереть за него – умереть на его руках, подобно спартанцу, приняв губами единственный его поцелуй… а пока просто быть у него мальчиком на посылках. Ты хочешь, чтобы он знал о невыразимом и отвечал тебе на том же языке. (Пауза. Все еще ровным тоном.) Он победит. (Наконец гонка захватывает его, и он приходит в возбуждение, когда бегуны пробегают перед ними.) Честное слово, победит! Давай, Джексон! Патенты – вперед!… Он победил!

В безыскусной радости Чемберлен хлопает Хаусмена по спине. Хаусмен оттаивает и присоединяется к ликованию.

Хаусмен. Победил!

Чемберлен. Надо было принести шампанского!

Хаусмен. Нет, он любит библейский напиток. (Смущенно.) Я…

Чемберлен. Давай же – у меня от этих бегов жажда.

Двадцатишестилетний Поллард, разгоряченный и взволнованный, прибывает в служебном костюме, с субботним вечерним выпуском «Пинк уан» [147].

Поллард. Хаусмен! Вот ты где! Это была четверть мили?

Хаусмен. Поллард, тупица! Ты все пропустил! Он победил!

Поллард. Черт побери! Ну, ты понимаешь, про что я. Я и на минуту раньше не мог прийти. Со станции я бежал, наверное, быстрее Джексона. (Чемберлену.) Как поживаете?

Хаусмен. Чемберлен, Поллард; Поллард, Чемберлен.

Чемберлен. Очень приятно познакомиться.

Хаусмен. Он из Британского музея [148].

Поллард (Чемберлену). Но не экспонат, я работаю в библиотеке.

Хаусмен. Экспонат-экспонат… (Поправляет воротничок и галстук на Полларде.) Вот, смотри. Так-то. У нас пикник.

Поллард. А, акриды и мед.

Хаусмен. Мы втроем часто спускались на лодке в Аид, на пикник, – где Мо?

Поллард. Это было всего один раз.

Хаусмен. Мы были неразлучны в Сент-Джоне…

Чемберлен. Аид?…

Хаусмен. Ах да! Чемберлен ведь специалист по Крестителю, известному мифологическому герою.

Поллард. Вот как?

Чемберлен. Он угодил на обертку для бисквитов. Я знаю, в это непросто поверить, но у нас, в Реестре торговых марок, предубеждений нет.

Хаусмен. Вот и он – victor ludorum [149]

Джексон присоединяется к ним.

Поллард. Ave Ligurine [150].

Хаусмен. Молодчина, Мо!

Чемберлен. Браво! Какое у вас время?

Джексон. Ох, я не знаю, это всего лишь забег, не подымайте шума. Наверное, пятьдесят четыре. Приветствую, Поллард. (Принимает бутылку пива от Хаусмена.) Спасибо. Это по-спортивному. И сэндвичи!

Чемберлен (предлагая сэндвичи). Дань старости – красоте.

Джексон (отказывается). Сперва переоденусь. (Полларду.) Принес «Пинк уан»? Настоящий друг. (Берет газету.) Как там австралийцы [151]?

Поллард. Где?

Джексон Ну, право слово, Поллард! (Смеясь, уходит с пивом и газетой.)

Поллард. В сегодняшней газете все о белых рабах. Очевидно, мы держим первое место в мире по экспорту молодых женщин в Бельгию.

Чемберлен. Пресса отвратительно раздувает этот скандал.

Роллард. Задувает?

Чемберлен. Не задувает. Раздувает.

Поллард. О!

Поллард и Хаусмен встречаются взглядами и улыбаются одной и той же мысли.

Чемберлен (после паузы). М-да, верно, так и не догадаешься.

Хаусмен. Догадываться не о чем. Прежде чем начали печатать книги, зачастую один человек диктовал двум или трем переписчикам…

Поллард. Затем, сотни лет спустя, в одном месте обнаруживался манускрипт, где значилось «раздували», а в другом месте – второй манускрипт, где было написано «задували», только, естественно, на латыни. А люди вроде Хаусмена теперь спорят, что же автор в самом деле написал. Здесь, в журнале, есть что-то твое?

Чемберлен. Для чего?

Хаусмен. Нет.

Поллард. А потом и копии перебеляли, и теперь вдосталь можно спорить, которая из них возникла раньше и у кого из писцов были вредные привычки, – развлечению нет предела.

Чемберлен. Но как определить правильное слово, если они оба подходят по смыслу?

Хаусмен. Одно из них всегда будет подходить лучше, если проникнуть в разум писателя без предубеждений.

Поллард. А потом ты напечатаешь в статье, что на деле это было «обдувать».

Чемберлен. Для чего?

Поллард. Для чего? Чтобы другие могли написать статьи о том, что там написано «подавать» или «радовать».

Чемберлен. Бросили бы монетку. Я бы так и сделал.

Поллард. Еще один недурной метод. Я дурачусь, Хаусмен, перестань дуться.

Чемберлен (встает). Мне пора, извинитесь за меня перед Джексоном. У меня встреча в Вест-Энде, в пять.

Поллард. Поездов еще много.

Чемберлен. Я приехал на велосипеде.

Поллард. Боже!

Чемберлен. Было приятно с вами познакомиться.

Поллард. Взаимно. Что ж, не заставляйте даму ждать!

Чемберлен. О, вы разгадали мою тайну. Спасибо, Хаусмен. Увидимся в понедельник.

Хаусмен. Жаль, что тебе нужно уходить. Спасибо.

Чемберлен. Ну, этого бы я не пропустил.

Поллард. И я тоже.