Николай Лакутин - История потерянного замка

ВНИМАНИЕ! ВСЕ АВТОРСКИЕ ПРАВА НА ПЬЕСУ ЗАЩИЩЕНЫ ЗАКОНАМИ РОССИИ, МЕЖДУНАРОДНЫМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВОМ, И ПРИНАДЛЕЖАТ АВТОРУ. ЗАПРЕЩАЕТСЯ ЕЁ ИЗДАНИЕ И ПЕРЕИЗДАНИЕ, РАЗМНОЖЕНИЕ, ПУБЛИЧНОЕ ИСПОЛНЕНИЕ, ПЕРЕВОД НА ИНОСТРАННЫЕ ЯЗЫКИ, ВНЕСЕНИЕ ИЗМЕНЕНИЙ В ТЕКСТ ПЬЕСЫ ПРИ ПОСТАНОВКЕ БЕЗ ПИСЬМЕННОГО РАЗРЕШЕНИЯ АВТОРА. ПОСТАНОВКА ПЬЕСЫ ВОЗМОЖНА ТОЛЬКО ПОСЛЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ ПРЯМОГО ДОГОВОРА МЕЖДУ АВТОРОМ И ТЕАТРОМ.

Комедия. Драма. Хоррор. В двух действиях. Продолжительность 2 часа.

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ!!!

Для театров, делающих акцент данной постановки на хоррор!

Во время постановки желательно присутствие двух сотрудников правоохранительных органов или же двух администраторов театра в постоянном поле видимости зрителя (по краям у авансцены), поскольку в определённые моменты постановки, в зале возможна паника. Нужны те, кто будет в курсе событий, и будет сохранять спокойствие, подавая тем самым пример зрителю, поясняя при необходимости, что всё происходящее – инсценировка.

Зритель должен быть предупреждён о шокирующих эпизодах и готов в эмоциональном и физическом плане к их восприятию!

Если акцент сделать на драму, и не муссировать шокирующие сцены, то предупреждения в постановке можно не учитывать.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Каллиста – главная героиня (около 20 лет).

Эраст – владелец замка (около 30 лет – на вид).

Майна – подруга главной героини (около 20 лет)

Ермолай – отец главной героини (около 60-70 лет).

Елена – мать главной героини (около 20 лет – на вид).

Поликарп – отец подруги (естественный возраст родителя).

Вера – мать подруги (естественный возраст родителя).

Антип – слуга (роль без реплик).

В постановке задействована массовка (20-30 человек).

Зритель не должен видеть сцену до начала действий! Занавес до начала спектакля обязательно должен быть закрыт!

До начала действия первой сцены (примерно за 10 секунд до начала действия) даём громкий звуковой злобный рык Венома (либо что-то подобное, но очень кровожадное и эффектное)!!!

Отдалённое село. Вечер. Барак.

В зале и на сцене – темно. Ничего не видно, но зато кое-что слышно.

На сцене слышны какие-то бытовые звуки. Кто-то ходит, кто-то чем-то стучит, что-то передвигает. Звук ложки о железную миску. Тяжкие недовольные мужские выдохи.

В зрительном зале несколько человек могут мешкать и ёрзать на своих креслах от нетерпения по понятным причинам волнения и ожидания неизвестности (этот вопрос можно частично решить подсадными актёрами, но и зритель до того момента, пока свет на сцене не загорается, обычно ещё шумит, шуршит и прочее, это нам и нужно).

Поликарп( неожиданно громко, строго, чтобы у зрителя мурашки по спине пробежали, и возникло двойственное чувство, к кому и от кого обращение, то ли к зрителю, то ли это уже идёт спектакль ). Ну и чего? Долго вошкаться-то будете?

Даём небольшую паузу в 3-4 секунды до следующей реплики, чтобы зритель не успел ничего понять.

Вера( нервно ). Да чего-чего? Сам что ли не знаешь чего? Пробки опять вышибло наверное! Майна – тащи фонарь, так ничего не видно.

Поликарп( строго ). Ладно, не шуми там! Не впервой!

Майна( волнительно ). Не вижу, мам! На месте нет фонаря. Петруха, поди, опять взял! Он как у бабушки ночует, постоянно с собой забирает. Нет на месте фонаря, нет – вот те крест!

Вера( нервно ). Пёс с ним с фонарём, спички неси, подсвети хоть чем-нибудь уже!

Шорох, ходьба, движение звяканье ложкой об железную миску.

Майна зажигает спичку.

В свете спички едва видны лица матери и дочери, которые что-то пытаются разглядеть у электрического щитка.

Майна( нерешительно ). Да нет, вроде всё на местах… Что-то я не пойму тогда…

В этот момент включается свет.

Зритель видит уютный, бедноватый дом. Обстановка сельская, скромная, обжитая. В углу дома лежит собранный большой рюкзак. В доме ужин. Стол накрыт на всех членов семьи. Отец сидит за столом, невозмутимо ест похлёбку из железной миски, собственно, он и постукивает ложкой по этой самой миске, прикусывает куском хлеба. Мать и дочь мостятся у щитка с электричеством. Майна задувает спичку.

Мать и дочь переводят недовольные взгляды на главу семейства. Тот продолжает невозмутимо есть, и звякать ложкой.

Поликарп( спокойно, не отрываясь «от дела» ). А…, ну правильно. Объявление же висело на здании сельсовета. Возможны краткосрочные отключения. Забыл совсем.

Вера( нервно вскидывает руками ). Нет, меня так умиляет вот это невозмутимое спокойствие! Как ел – так и ест. Хоть бы для виду, что ли место дислокации сменил. Мы тут с дочкой что-то пытаемся, стараемся, а он, видите ли – ест!

Поликарп( спокойно, не отрываясь «от дела» ). Нервные переживания за для здоровья не дюже способствуют. И потом – мужик пришёл с работы! Мужика трогать не смей! Это закон испокон веков чтится в семьях нашего селенья. Таково оно и должоно быть. И нечего мне туть смуту подымливать!

Поликарп поворачивается к дамам.

Поликарп( спокойно ). Ну чего стоите-то? Давайте за стол, пока опять свет не вырубили. В темноте ужинать не так удобно. Я пробовал. Так что, поспешайте, бабоньки, поспешайте… Время зря не растрачивайте.

Отец семейства протягивает свою миску дочери.

Поликарп( по-хозяйски ). А ну, Майна, плесни-ка мне ещё! А то мать, чего-то сегодня не в духе.

Майна берёт отцову миску, идёт к кастрюле, наливает похлебку.

Вера недовольная идёт на своё место за стол. Но не успевает она дойти, как Поликарп её хватает игриво и притягивает к себе. Вера взвизгивает от неожиданности. Дочка оборачивается, улыбается, понимая, что к чему.

Вера( игриво, сквозь обиду ). Пусти, шальной! Поликарп, пусти, чай не тот момент вырешил!

Поликарп( бодро ). Да не пыхти, ты Вера. Всё ж хорошо! Вон глянь, каку дочку взрастили! Хозяюшку! Хучь похлёбку папке налить, хучь…

Вера( перебивает ). Она всё умеет! Моя школа!

Вера вырывается из объятий и садится за своё место, приступает к трапезе.

Майна подносит отцу миску.

Все садятся за стол, ужин продолжается, как и, по-видимому, до этого, до отключения света.

Секунд пять – десять едят спокойно, без эксцессов. Вдруг Вера вскидывает руками, охает, срывается с места, бежит в сени.