Галина Ярось - Грех. Драматическая фантазия

Дизайнер обложки Степан Сергеевич Ярось

© Галина Витальевна Ярось, 2021

© Степан Сергеевич Ярось, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-0055-7811-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бог в образе Матери

Анна – 56 лет

Ярослава – 29 лет

Ольга – 23 года

Саша – 19 лет

Арсений (мужской голос) – 30 лет.

Действие начинается в момент смерти Анны, которую она «не осознает».

Сцена 1

Комната современной городской женщины. Интерьер – минимализм. В центре – огромное французское окно. За окном серо – не то раннее утро перед рассветом, не то начало вечера. Сцена погружена в тоскливые сумерки. Из мебели – диван, маленький стол, заваленный книгам, удобное кресло рядом с ним, коробка на полу, письменный стол Анны, компьютер, кресло. Большой монитор. Вроде бы привычная житейская картинка, но есть какая-то странность в облике комнаты, в звуках и свете. Что-то неуловимо сюрреалистическое, некое искажение реального пространства.

Звучит мелодия (более напоминающая неясный шум). Анна за компьютером. Набирает фразу. «Зрители видят на мониторе набираемый текст»:

Строчкой ниже пишет:

Берет телефон, набирает номер. Голос автоответчика «В настоящее время абонент занят и не может ответить на ваш звонок».

Стирает последнюю строчку на компьютере, пишет:

Вскакивает и начинает что-то лихорадочно искать на столике Матери в стопке книг. Находит пачку старых писем в конвертах. Перебирает их. Заканчивается мелодия. Анна кидается к компьютеру и снова ее ставит. Возвращается к письмам. Начинает читать их, какие-то рвет. Затем вдруг возвращается к компьютеру, стирает «детектив», набирает:

Вскакивает и начинает опять набирать на телефоне номер. Голос автоответчика: «В настоящее время абонент занят и не может ответить на ваш звонок».

Идет опять к письмам, разбросанным у столика Матери, и запинается об огромную коробку. Из нее высыпаются большие черно-белые фотографии с нечеткими изображениями. Она начинает развешивать фотографии по сцене. Меняет местами.

Все это делает лихорадочно. Мелодия опять заканчивается. Анна возвращается к компьютеру, стирает «драма».

Анна: Нет, нет. Не драма. Какая же это драма? Ведь главной была любовь. Да, всегда главной бывает любовь… только любовь. А смерть? Что же смерть…. Не трагедия, нет. Точно. Нет, нет, нет. Мелодрама?

Набирает:

Хватается опять за телефон. В трубке – бесконечные длинные гудки. Под их звук стирает последнюю строчку. На мониторе остается только:

На сцене появляется Мать. Вместе с ее появлением сцена начинает преображаться. Серые цвета и тени исчезают, доминирующим становится белый ослепляющий цвет и свет. Эффект сюрреалистичности усиливается. Мать подходит к фотографиям и начинает их переворачивать. На их обратной стороне – цветные изображения одного и того же мальчика в разных возрастах.

Анна набирает на мониторе еще одну фразу:

Он послал ей четырех детей. Она приняла одного. Остальных убила.

Мать устраивается у маленького столика, берет в руки одну из книг.

Мать(читает с экрана монитора): Он послал ей четырех детей. Она приняла одного. Остальных убила.

Анна: Мама?! Как ты здесь? Я не заметила, как ты… вошла. Странно…

Мать: Странно, что ты вообще меня заметила. Что ты там постоянно пишешь и пишешь? Подними наконец голову от своей дурацкой клавиатуры. В последнее время я вижу перед собой только твою спину. Уже и забыла, как выглядит лицо. Посмотри на меня.

Анна: Смотри. Что? Что-то не так? Плохо выгляжу? Что я пишу? Роман. Ты знаешь, я начала писать роман.

Мать: Да, знаю. Что за причуда такая?! Все сегодня кидаются писать романы. Пишут и пишут, неужели люди не могут найти другой способ…

Анна(подхватывает конец фразы): … для занятий? А чем этот плох? Почему бы женщине, успевшей выйти на пенсию в пятьдесят пять, не заняться литературным творчеством? Что еще мне делать? Смотреть целыми днями сериалы?

Мать: А сидеть, уткнувшись носом в компьютер, лучше? Люди, к примеру, нянчат внуков.

Анна: Я же не в соцсетях сижу. Я роман пишу. Вполне статусное занятие для образованного человека. Тем более для меня – внуков нет, а что вспомнить есть.

Мать: О да! Ну и о чем ты решила вспомнить? Что это будет? Роман о романах?

Анна: Это будет история о женщине, у которой три дочери и один сын. История любви и смерти. Я думаю, это будет трагическая драма. А может быть, все обернется как обычно – мелодрамой или даже фарсом. Не знаю пока, надо дописать. Как получится.

Мать: У тебя четверо детей?! Вот так новость!

Анна: При чем тут я? Я пишу роман, а не мемуары. Художественное произведение, сочиняю, понимаешь? Придумываю историю для развлечения читающей публики. И моего собственного, кстати, тоже. Я развлекаюсь так, мам. Сижу вот тут и развлекаюсь.

Мать: Ага, самое время развлечься, милая. Поиграть в писательницу на пороге… Уж не знаю, роман ли ты там пишешь или что еще. Ты даже с жанром до сих пор не определилась. Возможно – это, возможно – то. Так не пишут романы настоящие писатели, так только графоманы начинают.

Анна: А я и есть начинающий графоман. И потом, откуда ты знаешь, как пишутся романы? Ты ведь ничего и никогда не писала сама, кроме писем ко мне.

Мать: Это да. Я всегда предпочитала говорить. А когда тебя не было рядом, вынуждена была писать письма. И, увы, написала их тебе немало, согласись? Хватит не на одну книгу. Так что я еще тот писатель. И потом, я всю жизнь читаю чужие романы. Научилась уже видеть в них не только то, что написано словами, но и то, почему эти слова были написаны. В хорошем романе главное – честно рассказанная жизненная история. Со всеми тайнами и скрытыми обстоятельствами. У тебя есть тайны? Ты раскрываешь их в своем романе?

Анна слушает Мать и опять набирает номер на телефоне. В трубке – бесконечные длинные гудки.

Анна: Мой роман – это исповедь убийцы. Ее убийства и есть ее тайны.