Владимир Маяковский - Киносценарии

Милостивые государи и милостивые государыни!

Великая ломка, начатая нами во всех областях красоты во имя искусства будущего – искусства футуристов, не остановится, да и не может остановиться, перед дверью театра.

Ненависть к искусству вчерашнего дня, к неврастении, культивированной краской, стихами, рампой, ничем не доказанной необходимостью выявления крошечных переживаний уходящих от жизни людей, заставляет меня выдвигать в доказательство неизбежности признания наших идей не лирический пафос, а точную науку, исследование взаимоотношений искусства и жизни.

Презрение же к существующим «журналам искусства», как например «Аполлон», «Маски», где на сером фоне бессмысленности, как сальные пятна, плавают запутанные иностранные термины, заставляет меня испытывать настоящее удовольствие от помещения моей речи в специальном техническом, кинематографическом журнале.

Сегодня я выдвигаю два вопроса:

1) Искусство ли современный театр? и 2) Может ли современный театр выдержать конкуренцию кинематографа?

Город, напоив машины тысячами лошадиных сил, впервые дал возможность удовлетворить материальные потребности мира в какие-нибудь 6–7 часов ежедневного труда, а интенсивность, напряженность современной жизни вызвали громадную необходимость в свободной игре познавательных способностей, каковой является искусство.

Этим объясняется мощный интерес сегодняшнего человека к искусству.

Но если разделение труда вызвало к жизни обособленную группу работников красоты; если, например, художник, бросив выписывать «прелести пьяных метресс», уходит к широкому демократическому искусству, он должен дать обществу ответ, при каких условиях его труд из индивидуально необходимого становится общественно полезным.

Художник, объявив диктатуру глаза, имеет право на существование. Утвердив цвет, линию, форму, как самодовлеющие величины, живопись нашла верный путь к развитию. Нашедшие, что слово, его начертание, его фоническая сторона определяют расцвет поэзии, имеют право на существование. Это – нашедшие пути к вечному процветанию стиха поэты.

Но театр, служивший до нашего прихода только искусственным прикрытием для всех видов искусства, имеет ли право на самостоятельное существование под венком особого искусства?

Современный театр обстановочен, но его обстановка это – продукт декоративной работы художника, только забывшего свою свободу и унизившего себя до утилитарного взгляда на искусство.

Следовательно, с этой стороны театр может выступить только некультурным поработителем искусства.

Вторая половина театра – «Слово». Но и здесь наступление эстетического момента обусловливается не внутренним развитием самого слова, а применением его как средства к выражению случайных для искусства моральных или политических идей.

И здесь современный театр выступает только поработителем слова и поэта.

Значит, до нашего прихода театр как самостоятельное искусство не существовал. Но можно ли найти в истории хоть какие-нибудь следы на возможность его утверждения? Конечно, да!

Театр шекспировский не имел декорации. Невежественная критика объясняла это незнакомством с декоративным искусством.

Разве это время не было величайшим развитием живописного реализма? А театр Обераммергау ведь не сковывает слова кандалами вписанных строк.

Все эти явления могут быть объяснимы только как предчувствие особого искусства актера, где интонация даже не имеющего определенного значения слова и выдуманные, но свободные в ритме движения человеческого тела выражают величайшие внутренние переживания.

Это будет новое, свободное искусство актера.

В настоящее же время, передавая фотографическое изображение жизни, театр впадает в следующее противоречие: Искусство актера, по существу динамическое, сковывается мертвым фоном декорации, – это колющее противоречие уничтожает кинематограф, стройно фиксирующий движения настоящего.

Театр сам привел себя к гибели и должен передать свое наследие кинематографу. А кинематограф, сделав отраслью промышленности наивный реализм и художественность с Чеховым и Горьким, откроет дорогу к театру будущего – нескованному искусству актера.

1. Вот это человек !

2. Щелка двери. В освещенной щелке половина жирного человека и половина несгораемого. На фоне щелки голова с вытянувшейся шеей.

3. Я буду человеком !

Молоденький клерчик, вытягивавший шею, вбирает ее в себя. Высокий стул, ноги еле достают пола. То и дело чистит перо о легкий ворс шевелюры.

4. Облетают, осыпаясь и осыпая, листики календаря.

5. Буду ли я человеком ?!

6. Взъерошенный взрослейший человек лицом к публике ( крупно ) потеет, раздражается и выщелкивает счетами.

7. Водопад календарных листков.

8. Я уже не буду человеком …

9. Вздыхающая спина, сияет в публику изредка обтираемая лысина.

10. Лысый человек поглядел.

11. Часы – «7».

12. Лысый удаляется длиннющим коридором.

13. Да – но сын мой выйдет в люди .

14. Назидательно отстукивающий по столу указательный палец. Аппарат подымается по руке, показывая целиком разъяренного папашу.

15. Подобострастное женино лицо…

16. Общий вид обеденного стола: отец, мать, карапуз и боксеровидный дядя.

17. Палец, покачивающийся перед пупочкой носа.

18. Сосредоточенное на пальце лицо малыша.

19. Отец и малыш крупно.

20. После обеда я сам буду спрашивать уроки !

21. Процессия: шествуют вставшие из-за стола (по росту) малыш, мамаша, сам и боксеровидный дядя.

22. Крупно : напряженное лицо отца.

23. В кружке : бешено работающие кулачонки.

24. Лицо отца расплывается улыбишкой.

25. По пояс малыш и грудь боксеровидного. Малыш почти наносит удар.

26. Расплывшееся радостью лицо отца.

27. Кулачонок малыша неожиданно попал в дылдин нос.

28. Угол комнаты с диваном. На диване заливающиеся и бешено аплодирующие родители.

29. Крупно : лицо недоуменно утирающегося платком дылды.

30. Практические хорошо! Но как теория ?

31. Лицо отца и многозначительно поднятый палец.

32. Сын, слюнявящий перо.

33. Расхаживающий отец убежденно диктует пишущему сыну.

34. Крупно : пишущий.

35. К написанному тянется рука и выдергивает листик.

36. Отец протирает очки, вперяется в почерк и оборачивается ко всем, суя бумажку, видимо совершенно довольный.

37. Крупно :