Людмила Разумовская - Майя

Майя.

Елена.

Марк.

Миша.

Леня.

Ирина– 23 года.

Иван– 15 лет.

Арсений Филиппович– 70 лет.

Бесконечно-круглая земля. Пустое пространство сцены. На горизонте показались две женские фигуры, одна маленькая, другая большая, нагруженные вещами. Приблизившись, они складывают свои вещи и садятся передохнуть. Ошеломляющая красота летнего среднерусского пейзажа обрушивается на них своей неотразимо-первозданной мощью.

Майя (вытянув ладонь, тихо бормочет) . Божья коровка, улети на небо, там твои детки кушают котлетки… (Блаженно улыбаясь.) Я бы хотела здесь умереть. И воплотиться, например, деревом. Или птицей… Как это у нее, не помнишь? «Но я предупреждаю вас, что я живу в последний раз. Ни ласточкой, ни кленом, ни тростником, и ни звездой, ни родниковою водой…» Бедная! Ей уже не хотелось воплощаться даже ласточкой! Нет, я бы еще смогла. Рекой, например… О, как хорошо быть рекой! По ночам туман такой сладкий, дремотный, обволакивающий. Утром солнышко разбудит ласково, нежно. Водичка такая тихая, прозрачная, чистая… Как ты думаешь, я могла бы уйти в монастырь? О, я так люблю жизнь! И все земное! Но мне иногда кажется, что здесь все так одинаково. Все одно и то же. Человек только рождается и удовлетворяет свои потребности. А те, которые не могут удовлетворить, начинают искать смысл. (Смеется.) Все мы вертимся в колесе наших желаний, а потому озабочены и несчастны. Так?

Елена. Примерно.

Майя. Лена, ну расскажи еще!

Елена. О чем?

Майя. Как мы будем жить?

Елена. Ну, поселяемся здесь в доме. Рожаем ребенка, у кого получится. Если повезет – обе.

Пауза.

Майя. Дальше. Рожаем – и?..

Елена. Я пойду работать, а ты дома. Можешь подрабатывать. Шить, вязать – пожалуйста. Можешь даже взять кружок для отдушины. Но основное для нас, конечно, это дом, семья.

Майя. Дети!..

Елена. Главное, я хочу, чтобы никаких иллюзий, Майя. Личная жизнь не удалась, ну что же. Надо, наконец, посмотреть правде в глаза и смириться. Пойми, в нашем возрасте мы уже ни на что не можем рассчитывать. Я хочу, чтобы ты это твердо усвоила и не строила никаких иллюзий.

Майя. Я не строю…

Елена. Встреча с мужчиной для нас отныне лишь только повод для нашей главной жизненной цели. Поняла?

Майя. Поняла. Повод…

Елена. Когда же, наконец, у нас родится ребенок и цель жизни будет предопределена, мы займемся устройством дома. Постепенно мы надстроим второй этаж, мы проведем водопровод и поставим ванну, мы купим стереопроигрыватель и соберем библиотеку, мы посадим сад и разобьем цветник. Вечерами мы будем читать и слушать музыку. Если у нас родится девочка, мы научим ее вести хозяйство и какому-нибудь рукоделью, а главное, доброте и терпению.

Майя (тихонько) . Любви…

Елена. Если родится мальчик, мы воспитаем его великодушным и сильным.

Майя. Он будет рыцарь!

Елена. К нам будут приезжать друзья. (Пауза. Задумалась.) Какое счастье. Ведь друзья – это те, кого любишь. Кто дорог и мил твоему сердцу. Кто не обманет, не предаст, не бросит, не отвернется, как возлюбленный или муж. Друг всегда с тобой, он – твоя единственная опора и надежда, общение с ним – радостно, любовь к нему – чиста и бескорыстна, свидание с ним – наслаждение для души. Благословен дом, принимающий друзей!

Майя. Благословен дом! Как ты хорошо сказала, Лена! Благословен дом!

Неожиданно, словно из воздуха, появляется старичок. Он неестественно для данной местности элегантен. На шее – галстук-бабочка, на голове – берет, в руках – зонт.

Арсений Филиппович (машет рукой) . Сударыни! Сударыни!

Женщины оборачиваются.

Добрый день, сударыни! Добрый, добрый, восхитительный день!

Майя (растерянно) . Здравствуйте…

Арсений Филиппович. О, сударыни, вы напоминаете мне двух усталых, но больших и прекрасных перелетных птиц. Посмотрите, какая круглая бесконечная земля, а вы все летите, летите, летите… сами не зная, куда и зачем. Присели отдохнуть, а тут явился старый ворон и сказал: карр! (Снимает берет.) Честь имею представиться, сударыни, фокусник-иллюзионист и гипнотизер, а ныне пенсионер, Арсений Филиппович Емельянов.

Елена. Елена.

Майя. Очень приятно, Майя.

Арсений Филиппович. Как вы сказали, сударыня? Майя? (Шумно вздохнул, как бы принюхиваясь, и простер руки.) Майя!.. Знаете ли вы, сударыня, что майя – это иллюзия. Все, что нас окружает, весь этот волшебный красочный мир – это только майя. Мираж. Наваждение. Сон. Так считали древние индусы. Но какой сладостный, какой упоительный сон, не правда ли?

Елена. Неправда.

Арсений Филиппович. Простите, как? Вы хотите сказать, что эта восхитительная реальность не вызывает у вас восторга?

Елена. Не вызывает.

Арсений Филиппович. О, сударыня, если бы вы могли видеть ваши мысли! Они словно низкие мрачные тучи нависли над горизонтом вашего бытия и заслонили вам солнце. Так вы никогда не дождетесь его благодатных лучей. (Майе.) А вы, милое дитя, неужели вы согласны с вашей, увы, не очень счастливой подругой?

Майя. Я?.. Нет… Я, знаете ли, ужасно люблю иногда… Когда вот так, как сейчас… Право, я только что говорила, здесь так хорошо, что мне хочется умереть…

Арсений Филиппович. Фу, сударыня, как вы меня обрадовали! Просто гора с плеч! Я рад! Я рад! Но только для чего же умирать? Это мне совсем непонятно. Вы так молоды и прекрасны, живите! Разумеется, хотя, с одной стороны, все это – майя, но пока мы живем – она наша единственная реальность. Можно даже сказать, благодатная и благословенная реальность! О, если бы люди могли в это поверить.

Майя (радостно) . О да! О да!

Елена. Вы забавный старичок, но ведь вы, наверное, сумасшедший?

Арсений Филиппович. О сударыня! Если радость бытия, довольство и счастье считать сумасшествием, я согласен называться безумцем. Но все же позвольте мне думать, сударыня, безумцы другие – предающиеся унынию и отчаянию. Сияние истины скрыто от них.

Елена. Но не станете же вы отрицать, что существуют болезни, нищета, голод, неразделенная любовь, наконец, война!

Арсений Филиппович. Не стану.

Елена. О чем тогда говорить!

Пауза.