Павел Шаповалов - Пропасть грёз

–– Боже, он просто великолепен, потрясающий букет, я и думать не думал, что в этих местах можно отыскать такую красоту. – широко улыбаясь говорил я, доставая 5 фунтов и расплачиваясь с женщиной. – Благодарю тебя ещё раз, до скорых встреч.

–– Доктор, ну вы чего, не нужно денег, моя семья по гроб жизни благодарна вам, я не могу взять. – кричала она мне вслед.

–– А я не могу уходить, не оплатив такую красоту, вы это заслужили, поэтому до свидания, Сильвия. – смеясь проговорил я, не оглядываясь назад. Когда я вышел из лавки, я сразу же направился обратно в гарнизон, ибо я не хотел, чтобы эти великолепные цветы завяли, мне хотелось, чтобы она увидела воочию всю их красоту и осознала, чего она достойна в этой жизни.

VIII

Когда я вернулся в госпиталь на удивление здесь царила полнейшая тишина и порядок, как никак тридцать лет опыта работы в стационарах Мюллера сыграли большую роль, он умел поддерживать дисциплину во время своих дежурств. Быть может ему просто так везло, я не знаю. Но то что я знал точно так это то, что я был крайне невезучим человеком, ведь часто мои смены перетекали в какой-то колоссальный катаклизм местного характера. Но я не жаловался это лишь закаляло мой характер и укрепляло мои умения и навыки. Поднявшись тихо, буквально на носочках на второй этаж по скрипучей лестнице, которая предательски издавала такие громкие неприятные звуки, будто черти бесятся под плинтусом, я прошел в большую палату, к постели где лежала Моргана и не застав её на месте я решил оставить цветы на тумбочке, а также небольшое послание в виде записки. Оторвав небольшой клочок бумаги из своего записного блокнота, я оставил короткое послание, в котором говорилось: "Дорогая Моргана, эти цветы олицетворение красоты вашей души. Хорошего вам вечера. Дж." оставив это небольшое послание, я направился в ординаторскую, дабы немножко отдохнуть за рюмкой джина.

Ординаторская была маленьким помещением, где раньше, по всей видимости, в мирные времена, была кладовая комната, здесь буквально в притык размещался маленький потертый диван и широкий поцарапанный стол, на котором лежала огромнейшая кипа историй болезней, а также канцелярские принадлежности. Вытащив из шкафчика, что стоял под столом бокал и бутылку джина, я принялся завершить свой выходной день довольно в положительном ключе, налив этот напиток в бокал я в тот же миг довольно быстро отправил его в себя, ощущая, как он обжигает мою ротовую полость и постепенно, словно проглоченный разогретый уголёк опускается вниз по пищеводу, создавая довольно приятное ощущения тепла, что затем распространяется по всему телу. Я заметил лежащую на столе историю болезни, на титульном листе которой было прописано фигурным почерком Маргарет имя "Моргана Блэкбуд". Это была история болезни той самой девушки. Я решил ознакомиться с ней подобнее, а если быть точнее, то с паспортной частью информации, что была на первом листе. Техас в действительности значился как город где она проживает, здесь была указана и улица, и её дом, больше информации никакой я найти не смог, кроме анамнеза заболевания и лечения, которое собственно я сам и назначил. Тишина в ординаторской царила не так долго, так как её нарушил неуверенный стук в дверь.

–– Да-да, проходите. Кто там? – громким голосом сказал я, не оборачиваясь назад.

–– Доктор, – услышал я нежный женский голос, что доносился из-за спины, – Но зачем вы это сделали? – с долей удивления, но всё с некой благодарностью в голосе спросила девушка, смотря точно на меня после того как я обернулся и увидел этот взор.

–– Моргана, я был буквально пленён вами, вы поистине удивительная и прекрасная девушка, именно поэтому я и решил подарить вам эти цветы, что ассоциируются у меня с вами. Вам понравился букет? – мой голос вновь стал совершенно иным, я уже даже перестал замечать в своих тональностях эти перемены, такое чувство что моё прошлое стиралось полностью, заменяя нынешним мной.

–– Что же вы, Джонатан, – говорила девушка стоя на пороге ординаторской, я заметил какой-то иной блеск в её глазах, словно к этим прекрасным очам подступили слезы, а голос её стал совершенно другим, я слышал в нём уже не просто благодарность, а нечто большее. – Не стоило этого делать… Ведь я не заслуживаю этого… – тут я понял, что она действительно начала плакать, ибо по её прекрасной правой щечки покатилась, словно утренняя роса слезинка, в этот момент я ощутил нечто, это было куда более непривычное ощущение в области сердца, уже не обычное тепло что накатывало на меня ранее при виде неё, это была какая-то дрожь, трепетность души, щекотание, которое словно импульс доносилось до каждой моей клеточки.

–– Моргана, вы плачете? – вдруг со страхом в голосе спросил я, вставая с кресла и подходя к ней ближе, вблизи в этот момент она казалась такой нежной, такой беззащитной маленькой девочкой, которую хотелось защитить от всех бед и проблем, я даже не заметил того, как мои руки легли к ней на плечи и я приобнял её, как бы подбадривая и успокаивая, я ощутил тепло её хрупкого тела, я чувствовал как быстро бьётся её сердце, но постепенно она словно успокаивалась, я ощущал это всем своим естеством, будто под действием спазмолитика её тельце лишалось этой напряженности, а страх исчезал из этого прекрасного организма словно анксиолитик делал свою работу. – Не плачьте, Моргана, чего же вы? Этот букет поистине достоин вас, как и вы достойны его. За год службы на войне и за двадцать лет жизни в этом бренном мире я не видел людей прекрасней вас, поэтому я могу делать определённые выводы о людях. – нежным и тихим голосом, словно шепча ей на ушко говорил я.

–– Джонатан, дело в том, что подобного мне никто никогда не говорил за все мои девятнадцать лет, а тем более не дарил таких цветов как эти. Они просто невероятно красивы. Спасибо вам огромное. Я очень вам благодарна за это… – говорила девушка шёпотом, но я, словно предсказатель или какой-то маг ощущал в её голосе какой-то неведомый человеческой силе дух, я буквально понимал её, при этом никогда не бывая в подобной ситуации. Мне почему-то стало казаться, что я знаю эту девушку вот уже много лет, ибо я предчувствовал что ей пришлось пережить нечто куда более страшное чем эта бомбардировка, я чувствовал какой-то дух истинного добра, что неспособно угаснуть даже после сильнейших потрясений и разочарований, что приносила земная жизнь. Я не понимал, что это такое, это было вне рамок разумного, по моему мнению, но я чувствовал её и поистине понимал её.

–– Я просто поверить в такое не могу, Моргана. Это действительно не укладывается в моей голове, быть не может такого, чтобы девушка столь прекрасная и добрая как вы, словно Ангел, никогда не слышала таких слов. – говорил я, наконец прервав с ней этот тесный тактильный контакт, я просто стоял напротив неё и смотрел в эти умные, наполненные смыслом глаза.