Леонид Андреев - Савва

Пелагея смеется.

Савва.Послушай, Пелагея, Кондратий меня не спрашивал?

Пелагея.Какой еще Кондратий?

Савва.Отец Кондратий, послушник; так, вроде воробья.

Пелагея.Никакого Кондратия я не видала. Воробей! Тоже скажут!..

Савва.Позови-ка сюда Тюху.

Пелагея.Сам позови.

Савва.Ну!

Пелагея (сперва кричит в дверь, потом идет в трактир) . Антон Егорыч, вас зовут!

Липа.Зачем он тебе?

Савва.Что у вас здесь у всех за привычка спрашивать: куда, кто, зачем, почему?

Липа (немного обиженно) . Не хочешь, так не говори.

Тюха (входит, говорит медленно и трудно) . Ну, кто там зовет?

Савва.Я. Придет сюда послушник Кондратий — знаешь? — так пошли его сюда.

Тюха.А ты кто такой?

Савва.И водки пришли, полбутылки, слышишь?

Тюха.Может, слышу, а может, и нет. Может, пришлю водки, а может, и нет. Кто знает?

Савва.Какой скептик! Ты одурел, Тюха?

Липа.Оставь его, Савва.Это он у семинариста, у Сперанского, научился. У него и так в голове…

Тюха (садится) . Меня никто не учил, я сам все понимаю. У меня кровь в сердце запеклась.

Савва.Это у тебя от пьянства, Тюха.Брось пить.

Тюха.У меня кровь в сердце запеклась. Ты думаешь, я не понимаю, почему это такое? Вдруг не было тебя, и вдруг пришел. Нет, я все понимаю. У меня видения бывают.

Савва.Что же ты видишь? Бога?

Тюха.Никакого Бога нет.

Савва.Вот как!

Тюха.И дьявола нет. Ничего нет. И людей тоже нет. И зверей тоже нет.

Ничего нет.

Савва.Что же есть?

Тюха.Рожи одни есть. Множество рож. Все рожи, рожи, рожи. Очень смешные рожи, я всегда смеюсь. Я сижу, а они мимо меня так и скачут, так и плывут. У тебя тоже, Савка, очень смешная рожа. (Мрачно.) Можно умереть со смеху.

Савва (весело смеется) . Ну-у? Какая же у меня рожа?

Тюха.Такая… (Тычет пальцем.) И у нее рожа, и у нее рожа. И у папаши тоже рожа. И, кроме того, другие рожи. Множество рож. Я в трактире сижу и все вижу; меня нельзя обмануть. Какая рожа большая, какая маленькая, и все они так и плавают, так и плавают. Какие далеко, какие совсем близко, как будто хочет поцеловать или за нос укусить. У них зубы.

Савва.Ну, ладно, Тюха, ступай; потом о рожах поговорим. У тебя у самого очень занятная рожа.

Тюха.Ну да, а то как же? И у меня рожа.

Савва.Ладно, ладно. Ступай, да водки тогда пришли, не забудь.

Тюха.Какие днем, какие ночью… Множество рож. (С порога.) А водки, может, пришлю, а может, и нет. Не знаю еще.

Савва (Липе) . Давно он такой?

Липа.Не знаю, давно уже, кажется. Он сильно пьет.

Пелагея.С вами нехотя запьешь. (Уходит.) Идолы!

Липа.Жара какая… куда деваться, не знаю. Савва, отчего ты так плохо относишься к Поле? Она такая несчастная, жалкая.

Савва.Рабья душа, кривая. Она на трехногий стул похожа.

Липа.Она не виновата, что она такая.

Савва (равнодушно) . Да и я не виноват.

Липа.Ах, Савва, если бы ты знал, какая у нас здесь ужасная жизнь. Мужчины пьянствуют, бьют жен, а жены…

Савва.Знаю.

Липа.Как ты равнодушно говоришь это. А мне так хотелось поговорить с тобою…

Савва.Что же, говори.

Липа.Ты скоро, вероятно, опять уйдешь отсюда?

Савва.Да, скоро.

Липа.Ну вот… так, пожалуй, и не удастся поговорить. Дома ты бываешь редко… Сегодня чуть ли не в первый раз… Да, Савва, и охота же тебе играть с ребятами, со стороны смешно смотреть. Такой ты большой, как медведь…

Савва (весело) . Нет, Липа, они хорошо играют. Мишка — хорошо, и мне с ним трудно справиться. Вчера я ему три пары проиграл.

Липа.Да ведь ему десять лет!

Савва.Ну так что же? Да и народу здесь нет, кроме них. Самый умный народ.

Липа (с улыбкой) . А я?

Савва (смотрит на нее) . А ты? Что же, и ты — как другие.

Пауза. Липа обижена, и вялость ее несколько исчезает.

Липа.Может, тебе скучно со мной?

Савва.Нет, все равно. Я никогда не скучаю.

Липа (принужденно смеется) . Что же, и на том спасибо. Ты был сегодня в монастыре? Ты туда часто, кажется, ходишь?

Савва.Был, а что?

Липа.Ты, вероятно, совсем его не помнишь? А я так его люблю. Он у нас такой красивый, такой задумчивый иногда. Мне нравится, что он такой старый: от этого в нем есть какая-то важность, строгое спокойствие, отчужденность.

Савва.Ты много книг читаешь?

Липа (краснея) . Прежде много читала… Я ведь четыре зимы в Москве жила, у тети Глаши. Ты почему спрашиваешь?

Савва.Так… продолжай.

Липа.Тебе смешно, что я так говорю?

Савва.Нет, ничего… говори.

Липа.Но ведь монастырь, правда, такой удивительный. Там, знаешь, есть хорошие уголки, где никто не бывает, — так, где-нибудь между глухими стенами, где только трава да упавший кирпич, да какой-то старый-старый сор.

Я люблю бывать там, особенно в сумерки или вот в такой жаркий, сонный день. Стоишь, закрывши глаза, и кажется, что видишь что-то далекое-далекое. Тех, кто первые его строили, кто первые в нем молились. Вот идут они по мосткам, несут кирпичи и что-то поют — так тихо, далеко. (Закрывает глаза.) Так тихо, тихо…

Савва.Я не люблю старого. И строили его, конечно, крепостные, и когда таскали кирпичи, то не пели, а ругались. И кто-нибудь как раз на этом месте сломал себе шею. Так будет вернее.

Липа (открывая глаза) . А у меня такие мечты… Я ведь здесь одна, Савва…мне и поговорить не с кем. Послушай, ты не будешь сердиться? Скажи мне, мне одной, зачем ты пришел сюда к нам? Ведь не молиться же, не на праздник: ты не похож на богомольца.

Савва (хмуро) . Что это, любопытство? Не люблю я этого.

Липа.Как ты можешь думать это? Разве я похожа на любопытную? Ведь две недели ты видишь меня и должен понимать, что я одинока здесь. Одинока, Савва.И тебе я рада, как манне небесной: ведь ты первый живой человек оттуда, из настоящей жизни. В Москве я жила так тихо, только книги читала, а тут… Ты видел наших, какие они.

Савва.А в других местах, ты думаешь, лучше?

Липа.Не знаю. Вот я и хочу узнать от тебя. Ты так много видел, ты был даже за границей…

Савва.Недолго.

Липа.Все равно. Ты видел много людей, образованных, умных, интересных, ты жил с ними, — ну как они живут, ну какие они? Расскажи мне все.