Евгений Горбатенков - Дюжина, или История одной души. Пьеса в стихах

И хоть вокруг уж нет карет,
Швейцара взгляд всё так же строг,
И словно не было тех лет,
Что он прожить никак не мог!

Мне нужен номер тридцать шесть
На полные тринадцать дней…
Теперь там президентский люкс
Для богатейших из гостей?!

Сполна я тут же заплачу
Наличными за этот срок:
Цена любая по плечу,
Ведь я удачливый игрок!

Коридорный
Я проведу Вас до двери,
И, раз не взяли багажа,
Позвольте мне хотя бы трость
Поднять наверх до этажа.

Поэт
Оставь, приятель, этот груз
Всегда держу я при себе:
Он точно сделан для того,
Чтоб мне не падать при ходьбе.

Коридорный
Я слышал, на тринадцать дней
Вы оплатили свой ночлег,
Коль что понадобится Вам,
Я – расторопнейший из всех.

Поэт
Ты славный малый, погляжу,
Уверен, не в последний раз
С тобою повидались мы
И обменялись парой фраз.

Как жаль, но грубые цвета
Убили весь былой уют,
Что даже строгие сердца
Заманивал на поздний брют.

Нет, не могу оставить так,
Ведь я хозяин, а не гость,
Пускай же время идёт вспять,
Берись скорей за дело, трость!

Теперь всё так, как быть должно,
Теперь всё на своих местах,
И что-то в сердце ожило
И в форму обращает прах…

Открою снова дверь ключом,
И вспомню, сколько дивных ног
На каблуках и босиком
Переступали сей порог…

В гостиной я встречал друзей,
Отсюда доставал вино
И никого не отпускал,
Пока не высыхало дно…

За этой дверью – кабинет,
В столе гусиное перо,
А рядом тот чернильный след,
Что оттереть хотел давно…

Последний шаг, и вот постель,
И тут уж кругом голова,
Я помню ветер и дуэль,
И миг, как кончилась игра.

Я помню выстрел и всю боль,
Отчаянье и горький смех,
И те последние слова,
Что я с собой унёс навек.

Но хватит утопать в тоске:
Все шрамы уж в огне давно,
И то, что навевает грусть,
Пора мне выбросить в окно.

И, раз уж полдень миновал,
Желудок голоден и зол,
Пора спуститься в ресторан
И блюдами заставить стол.

Но для начала в гардероб
Пора мне приоткрыть засов,
Ведь мой потёртый чёрный фрак
Совсем не моден и не нов.

Пожалуй, яркие тона
Я предпочту на этот раз:
Рубашку, брюки и ремень,
Что тело радуют и глаз.

Гарсон, поди скорей сюда!
Запомни: я совсем не скуп!
И для начала принеси
К крутонам луковый мне суп.

Затем подай-ка сочный стейк,
Да чтобы соус понежней,
К нему картофель и салат
Из свежих трав и овощей.

Десерт оставлю за тобой,
А что касается вина:
Плесни мне красного бордо
В хмельные стены хрусталя.

Какой прелестный аромат,
И что за дивный хлебный хруст!
Надеюсь, так же, как на вид,
Хорош он будет и на вкус…

Блаженство! Как бы мне теперь
Совсем не проглотить язык,
Ведь от таких волшебных нот
Желудок мой совсем отвык…

За ложкой ложку, и до дна
Тарелку вылизал, как пёс!
Теперь помедленней рука,
Коль я не конь, что ест овёс!

Французское бордо и стейк,
Нежней, чем шёлковый платок,
И самый страшный из грехов —
Оставить хоть один кусок…

По чести, здешним поварам
Пора работать у котлов:
Кто это блюдо сделал сам,
К прожарке грешников готов!

Какой изящный силуэт,
И, кажется, что мне знаком…
Не смею закрывать глаза,
Чтоб он не оказался сном…

О, как похожа на неё:
На ту, что я любил давно!
Неужто это не обман
Иль просто говорит вино?!

Та же улыбка, тот же взгляд,
Длина волос и даже цвет!
Но ведь того не может быть,
Давно исчез её уж след…

Но если так, то кто тогда
Теперь стоит передо мной?!
Сначала я протру глаза,
Потом заговорю с тобой…

То был мираж, растаял он
Иль вовсе не являлся мне?!
Прошу, любезнейший гарсон,
Поставь же крест в моей борьбе!

Так, значит, соткана она
Из плоти, а не из воды!
Коли решит опять судьба,
В толпе найду её следы!

Ты ещё молод, первый день,
Ещё совсем далёк закат,
Ты всё отбрасываешь тень
И не велишь идти назад.

Так что поручим до поры
Все планы озорным ногам,
Чтоб поглядеть в конце пути,
Оставишь ли на сердце шрам.

Поэт
О, как одрябли мои веки,
Как погрузнела голова,
Забыл я, что хмельные реки
Не всюду не имеют дна;