Алексей Праслов - Пьесы. Забытые в столе

Входит ДЕВУШКА с ведром воды, и застывает у порога. Парень поворачивается к ней.

Полное?

ДЕВУШКА: А-а? Да-а… (растерянно, изумлённо) Воды, вот, холодненькой… Чтоб всегда здесь была… Вернёшься, попьёшь и… хорошо… Иду, а у калитки машина, солдаты… Попить попросили… вкусно, сказали…

ПАРЕНЬ: Вот как оно, Сашенька, вышло-то!… Думал – до Спаса Яблочного и вернусь, а оно вон как растянулось. Угостишь водичкой

Он подходит к ней, опускается на колени, пьёт из ведра, Она стоит, не отпуская ведро. ПАРЕНЬ, попив, осторожно берёт его из её рук, ставит и прижимается лицом к её ладоням.

ДЕВУШКА: Почему… Спаса… Яблочного?…

ПАРЕНЬ: Ко дню рождения, мечталось… Не вышло.

ДЕВУШКА: Я… я… я майская.

ПАРЕНЬ: К своему дню… (встаёт) Думал, отомщу тебе – возьму и приглашу! Ты бы согласилась?

ДЕВУШКА: Бы?… Ты был… так долго… Где?

ПАРЕНЬ: На войне.

ДЕВКШКА: (кричит) Ва-а-а-ня-а-а!…

Она бросается к нему на шею, он обнимает её, прижимает к себе, целует

ДЕВУШКА: (плача) Целый год… Год целый… Всё! Всё!… Как ты пахнешь табаком?! Я тебе всё постираю… Я тебя щас искупаю! Воды нагреем и я… Какой ты тощий! Я тебя щас накормлю! Щас, щас!… Я тебя…

ПАРЕНЬ: Саня-Санечка!… Погоди, дай поглядеть на тебя… (берёт в ладони её лицо) Здравствуй, яблочко моё наливное! А глазки-то зачем потемнели? А слёзки-то зачем? Смоют веснушки… Не надо! Цвети. цветочек мой майский!

ДЕВУШКА: Да, да… Я щас, щас… Первым делом накормить… Конечно, конечно! Огромную кастрюлю щей, да? Я умею, ты не думай!… Мяса нет… Ну и пусть, и не надо! А на пустой воде даже лучше бывает… Я умею! Из кислой капусты, да? Я щас, я принесу всё…

ПАРЕНЬ: (тихо) Саша!

ДЕВУШКА: А?

ПАРЕНЬ: Мне пора. Я на пять минут… Права не имею теребить твою жизнь, в такое время не надо бы. Но невмоготу!… Думал, заскочу, только взгляну… А не увижу – не судьба, значит. Увидел же, увидел!

ДЕВУШКА: Куда тебе… ехать?

ПАРЕНЬ: Из госпиталя я, проездом на станцию, к эшелону. Машина там, ты видела… Я упросил…

ДЕВУШКА: Ты ранен?

ПАРЕНЬ: Всё, всё как на собаке, Саша! Зацепило… (слышен гудок машины) Вот и всё! (кричит в открытую дверь) Иду! (нервно закуривает) Спасибо за дом… Сухо, опрятно…

За окном неожиданно гармонь начинает играть довоенную «Рио-Риту».

Э-эх, Петька дурачина!… Что ж ты душеньку-то рвёшь?

Так же неожиданно Петькину гармонь подхватывает скрипка. СТАРУХА, пошатнувшись, приваливается к СТАРИКУ.

СТАРУХА: Доведи меня, Вань, до… до… до стола. Ослабла я чё-то…

СТАРИК: (поддерживает, ведёт) Приляг лучше.

СТАРУХА: С водки, поди… Напоил ты меня. Специально подтачиваешь моё здоровье?

СТАРИК: А как же?! Вот напою и ссильничаю!

СТАРУХА: Тогда уж сразу к кровати веди…

Они смеются. СТАРИК помогает СТАРУХЕ лечь на кровать, идёт к ведру, набирает стакан воды, несёт СТАРУХЕ. ДЕВУШКА подходит к окну, слушает.

ДЕВУШКА: Как красиво!

ПАРЕНЬ: Изька-еврей, мировой парень… И в окопе со скрипкой… Не жилец он. Нас провожает, тайком… (подходит к ней) Может быть, я щас скажу не то и не так… В общем, глупость какую-нибудь… обязательно! И пусть!… На фронте как-то не думалось… Вру, думалось! А когда в госпитале валялся… четыре месяца…

ДЕВУШКА: Четыре?!

ПАРЕНЬ: Я всё перебирал в уме, за что зацепиться в жизни, чего терять не хочу? И всегда ты перед глазами… Хоть закрою, хоть открою глаза – ты! Гоню тебя, прям, вслух гоню!… Да прогнать-то не получается!… Вот ведь как, Са-аша! И чего, казалось бы, – два-три раза поговорили!… Н-ну!… Да разве забудешь такое?! Да разве… Ах ты, батюшки!… Платье белое… бантики… глаза – утонуть! Танец и… и… белый налив… (сигнал машины) Всё! (вытаскивает из кармана гимнастёрки письмо) Я писал его долго… Здесь – всё! Прощай, сестрёнка!

ДЕВУШКА: Ваня, Ваня, стой тут! Я щас!… Только, Ваня… Я щас!

Она выбегает из избы. За окном нервно сигналит машина. ПАРЕНЬ кладёт письмо на стол и быстро уходит. Слышен шум отъезжающей машины, и вместе с ней удаляется и постепенно затихает скрипка. Петька ещё какое-то время играет, но уже не «Рио- Риту», а что-то несвязное, будто подбирает другую мелодию и никак не может подобрать. Входит ДЕВУШКА, в руках у неё стопка писем-треугольничков. Беззвучно плача, она подходит к столу, роняет на стол письма и оседает на табуретку.

ДЕВУШКА: Не дождался… Что ж ты? Я каждый месяц по два письма… А отослать куда, не знала. Куда теперь, куда?… Ой, что ж ты, Ванечка? Я тебе такие слова, такие слова писала, а ты не захотел послушать! Мне ж некому писать, тебе только. Мальчишки наши тоже на фронте… Их сначала не брали, а потом сразу троих!… А Славку опять отсеяли по зрению, у него очки толстенные-толстенные, он так слабо видит. А в конце зимы добился – взяли… Убили его, Вань! Весной!… Да как же это? Никто ему, наверное, и написать-то не успел?! Ты, вот, раненый, а я тоже не знала… Я б тебе про всё, про всё написала, пожалела б тебя. Мы ж русские женщины, мы должны-ы… А то и приехала б в госпиталь, тут же недалеко было. Конечно б приехала! И ты бы всё прочёл! И услышал бы! И ещё, ещё… Эх, ты!…И никакая я тебе не сестрёнка! Разве сёстры пишут такие письма?! Разве… сёстры могут… так?… Разве… Эх-х!…

Она сгребает письма в охапку и бросает их в печку. Вспыхнувшее пламя освещает её заплаканное, растерянное лицо. За окном, заглушая Петькину гармонь, опять неожиданно и громко играет скрипка. Виртуозное «Каприччио», гаснущие блики огня заставляют ДЕВУШКУ опомниться. Обжигаясь, она пытается выхватить из печки горящие клочки, кричит что-то бессвязное и, отчаявшись, заливает огонь водой из ведра. Ведро падает из её рук, катится, позвякивая, ДЕВУШКА устало прислоняется к печи. СТАРУХА тихо-тихо постанывает.

СТАРУХА: И чево-эт защемило-то?… Иван, там в этой, в кофте, да на табуретке-то, пилюли сердешные… Поднеси, уж будь другом. А я над тобой повоплю, обещаю!

СТАРИК: (идёт к табуретке) Лежи уж, вопилка!… (достаёт из кофты таблетки, несёт) Совсем Петьку забил, чертёнок!

СТАРУХА: Кто?

СТАРИК: (кивает на окно) Да вон, в автобусе, с кудряшками-то… В детдом, наверно, едут, с концертом. Попить остановились. Да, дети тоже!

СТАРУХА: (запивает таблетку) Хорошо играет.

СТАРИК: Они все хорошо играют. А ты помолчи лучше, разлеглась!… Лежит, ей подносют! Курорт тебе, што ль?

СТАРУХА: А хыть бы!… Даме… эта… дурно, а ты кукурекаешь! Кавалер, он чё должен? Развлекать, а не болячки щитать!

СТАРИК: Ух ты, повело бабку-то!… Камаринскую, што ль, иль задом повертеть? Петька, вон, надрывается, мало? Иль покруче чево?… Щас, щас я тя развлеку, сама вскочишь!

Он идёт к комнате, но в дверях останавливается.. ДЕВУШКА отстраняется от печки, подходит к окну, садится на подоконник, слушает. Вдруг сзади со стороны улицы её обхватывают чьи-то руки. ДЕВУШКА вскрикивает, отскакивает. В окне ПАРЕНЬ.