Марина Ламар - Цепи свободы

Как мы любили раньше

Манную кашу!..

Бетонные двери,

скрипучие стены,

цветущие корни,

а кроны – в земле.

Держа свое знамя,

стоят на коленях,

и в белом танцуют

на черной золе.

Война миротворцев

не терпит заминок.

Пути непутевых

в путине давно.

Сгорел Буратино,

увлекшись камином –

свое назначенье

познало бревно.

Какая наука мне даст объясненье,

Откуда берется тоска?

Пробел бесконечности делит мгновенье,

Цепляясь за свет маяка.

Молитва беззвучная льется в сознанье,

Смешав оправданье с грехом.

Душа одиночества жаждет закланья,

В ночи изливаясь стихом.

Намек на сонет

Прошли века, свою оставив лепту,

Историю в тома переплетя,

Даруя ноты старому сонету,

Английскому, французскому,.. хотя…

История – хождение по кругу,

По граблям, по углям, как ни крути,

Повсюду ложь: врагам, себе, друг другу,

И сложно сбиться с этого пути.

Другая песня может быть о главном,

Но главное у каждого свое.

Кому-то ад покажется нирваной,

И это тоже будет ход конем.

И кто бы что в подтексте ни нашел,

Его случайный выбор предрешен.

Твои слова легли в основу прозы,

И сказанного больше не вернуть.

Печально запылилась мыслей суть,

Случайные презрев метаморфозы.

Души твоей кусачие морозы

Прожгли насквозь прощанья долгий путь.

Занозой колет подлое «забудь»,

А воли нет остаться без занозы.

Ты был. И я придумывала рай,

Жила тобой, питалась вдохновеньем,

И верила, что жизнь ко мне добра.

Разлука разминулась с объясненьем.

Забыть тебя пыталась я вчера.

Сегодня вдруг пришло стихотворенье.

Пылится день. Пустынно на душе.

Теряю мысль. Намеренья туманны.

Смотрю наверх, не ожидая манны,

Гоню к чертям избитые клише.

Крадется ночь. Дороги в неглиже,

Все явственней фонарятся обманы;

Дыханье ищет, ждет и ловит прану

На самом, на последнем этаже.

Слезам нет места, страха нет в помине.

Проснулось утро, вырядившись в иней;

Дремавший ветер ожил и запел.

Забылся сон. Воспоминанье стынет.

Опять реальность. Снова много дел.

Под маской быта прячется пустыня.

Уронив тишину мне на плечи,

Эта ночь обнимала мой сон.

Догорали небесные свечи,

Угасая с луной в унисон.

_____________________________

Ты не лги мне, безумное сердце,

И так рьяно не рвись из груди,

И не рви тишины полотенце,

Ты его в гулком шуме найди,

И стряхни огрубевшие раны,

И соленую горечь смахни.

Мой рассудок размашисто-странный

Пару раз мне уже изменил –

Он за чистую выдал монету

То, к чему прикасаться нельзя,

И, даруя искусственность света,

Он оставил мечту без огня;

Очертил, как покойника, мелом

На асфальте разбитой судьбы…

Я могла, но, увы, не умела

Делать то, что умеют рабы.

Тихо манит заоблачной далью

Теплый выдох ветров неземных.

Мои мысли ночные устали –

Не спасают их мутные сны.

Ты не лги мне, соленая капля,

Что с ресницы слетела моей.

Ты не думай, что радости мало

В этой жизни отмерено мне.

_____________________________

Я стояла над пропастью долго

И не видела дна в темноте,

Уронила себя перед Богом,

Повторяя слова, да не те…

Я молитвенных фраз не искала,

Признаваясь в терзаньях души.

Эхом вторили голые скалы,

Отражая мой стон от вершин.

Я Кавказом дышу, задыхаясь

От рыданий и мыслей своих.

Крик ослаб, но зовет, не стихая,

Посвященный страданию стих.

Сгущает краски плотность тесноты,

Засвечивая пленку чувств высоких.

Мой страх заговорил с судьбой на «ты»,

Расчерчивая цельный взгляд на блоки.

Я логикой могла бы пренебречь

И разметать сгустившиеся краски,

Взяв не перо, а высшей пробы меч,

И кровью накормить – так, для острастки.

Но с красным перебор. Его огонь

Уже испит смирением повсюду.

Работающий Подлости Закон

Благословил на царствие Иуду.

Разлито масло. Ждет моих шагов,

Поблескивая золотом на солнце.

Не мой роман. И взгляда блеск другой –

Почти немой, без тайны, без эмоций.

Но так и быть, я эту роль сыграю,

Чтоб выпал снег на пепельную гладь.

Про счастье пьеса все еще сырая,

И не дано ее мне дописать.

Окунается солнце в туман,

Не давая лучам разгуляться.

Воздух странно игрив, словно пьян.

Насекомые кружатся в танце.

Ветер кроны лизнул и иссяк,

Чтобы вновь пронестись по долине.

Дождик взял и прошел, как босяк,

Замерев в кружевах паутины…

Пыль времени осела на пейзаж.

Проходит день бесповоротно наш.

Пугаешься возврата в тишину

И в старую, случайную вину.

Прощенье не озвучено пока,

Прощанье прозвучало свысока,

Последний иероглиф смыт волной

И новой необъявленной виной.

Напустит туман

осенняя снежная пудра,

день спрячется мудро

в помои из сплетен,

но будет по-своему светел.

Как одиноко падал город

В непредсказуемость ночи.

Я помню, как сгущался холод

И как он жить меня учил.

Луна монетой серебрилась,

Глядела в лужи-зеркала.

Она тоске меня учила,

И я вникала, как могла.

Напоминали перец чили

Слова, звучавшие в бреду.

Они страданию учили,

Имея божий дар в виду.

Гудит эфир.

Лучи коснулись окон.

Упал последний локон,

и целый мир

упрямо-однобокий

уже забыли боги

под звуки лир.

Подспудно, ненароком

выходит горечь боком.

Ни с чем факир.

За ругани потоком

звучат другие строки.

В золе мундир.

Вы скажете – жестоко,

но в мире одиноких

чума и пир.

Уже не считаю нужным

тебя оправдывать;

уже не считаю нужным

тебя любить;

уже не считаю нужным

тебя обманывать;

уже не считаю нужным

тебя корить.

Уже не считаю нужным

тебя.

То ли я не сказала «да»,

То ли ты мне ответил «нет».

То ли паром ушла вода,

То ли камнем лежит на дне

Твой паром. Жаль немного мне,

Что не слышала я тогда

Твоего рокового «нет»

На мое холостое «да».

Забываются сны,

Предвещавшие мне тебя,

Забываются дни,

Что остались в немых тенях.

Годы снова берут,

И не только свое, увы.

Поддается перу

Лишь последний абзац главы.

Забывается миг,

Подаривший в ночи крыла.

Забывается крик,

За которым любовь была.

Солнце молча палит,

Невзирая на цвет ружья,

Тихо плачет Лилит –

Луноликая тень моя.

Забывается мост,

По которому шла любовь,

Забывается гость,

Испугавшийся теплых слов.