Виктор Кустов - Время шутов

Когда-то я очень любил Москву. Питер мне не приглянулся. Может, из-за того, что своим белым ночам, как и долгим полярным, я наудивлялся, когда жил на Таймыре, а туманы и слякоть не люблю. Хотя питерцы, несомненно, интереснее и культурнее москвичей. В России – двуглавый орел в гербе, два начала года, Новый и Старый, две столицы… Одна – бежит, торопится в завтра, другая никак не хочет уходить из вчера…

Впрочем, коренных москвичей мы, по сути, и не видим… Москва и раньше была Меккой для тщеславных провинциалов, а сегодня уж и вовсе… И оседают в ней, надо признать, сильные, умные, наглые, тщеславные, способные отодвинуть столичных снобов, прорваться сквозь редуты родства и связей… Так что столица сегодня – это толстый слой взбитых амбиций провинции, наложенный на почти такой же толщины пласт местечковых традиций…

Так, во всяком случае, я ее ощущаю…

Я любил Москву восьмидесятых. У меня был знакомый, москвич в невесть каком поколении, он показал мне Москву, которую я не знал. Мы до рассвета бродили по центру, там, где тогда было полно старых домов, тихих двориков, еще жил мещанский уют, по пути заходили в напоминающие ему юность забегаловки, пили пиво, заворачивали в только ему ведомые кустики или закоулки, я тогда впервые и единожды ощутил возвратность времени: надо же, ведь сто, двести, пятьсот лет назад вот здесь так же колобродили такие, как мы, жили, думали…

Москва хороша своей энергетикой. Я всегда уставал и устаю от нее физически, особенно от постоянного шума, но эмоционально заряжаюсь.

Провинция в России, за исключением мегаполисов, и то не всех, – это неспешно-мудрый Восток, а столица – амбициозно-энергичный Запад. Сегодня это очевидно как никогда. Европейский образ жизни – это следствие замкнутости в пространстве и тесноты, отторжения человека от природы, звездного неба, Бога, вечности… Человек здесь рождается в бетонных стенах и умирает в них же, лишь изредка выезжая на свидания к огромному миру… Восток и Россия – это необъятные пространства, которые не позволяют человеку глупо возгордиться, вообразить, что он всесилен, ибо все, что он создает, без исключения, не идет ни в какое сравнение с уже созданным Богом. И мегаполисы – это всего лишь муравьиные кучи в огромном и многообразном мире…

Мегаполис – это цивилизация самоуничтожения, вымирания, деградации. В этой цивилизации не может родиться мыслитель, философ, творец. В ней предначертано функционировать исключительно производителю и потребителю. Здесь человек не способен прожить один, он становится слаб и зависим от других. В чистом поле он и дом построит, и воду и еду найдет, и город заложит. Даже в одиночестве. В этой же цивилизации его умение творить, выживать атрофируется.

Здесь замечательно усваивается и реализуется придуманное другими, но не возникает собственных идей.

Здесь оттачивается мастерство обмана, урывания, отталкивания, мастерство присвоения чужого.

Коренное население мегаполисов постепенно превращается в некую аморфную массу, служащую лишь благодатной основой для новой агрессивной поросли тщеславных варягов, еще не забывших, не растративших энергию просторов и звезд… Вернись сегодня все провинциалы, заселившие столицы или мегаполисы, обратно, и ты увидишь, как быстро те придут в упадок…

Она

– Командир, ты стал еще умнее. Я вновь почувствовала себя глупенькой первокурсницей, хотя и кандидат наук да еще заместитель директора секретного центра… Правда, у меня техническое образование, но ведь и ты не гуманитарий… Или за эти годы ты еще что-то закончил?.. Нет, я должна окончательно разочаровать всех феминисток мира, мужики умнее нас. Это бесспорно… Если, конечно, они похожи на тебя…

Вот видишь, и тебе раздаю комплименты, все еще сказывается инерция столичной суеты… Но тебе – совершенно искренне и заслуженно…

Признаться, мне никогда и в голову не приходило так взглянуть на столицу и мегаполисы. Хотя собственный опыт заставляет с тобой согласиться: припомнила всех талантливых и энергичных, кого знала, и все они выходцы из провинции. Все Ломоносовы… И это относится не только к столицам. У нас хоть город и не очень большой, но потолок таких, как я, коренных, – разве что докторская диссертация да руководящее кресло. Усваивать знания других мы можем, и довольно успешно, а вот родить что-то свое, оригинальное… Это бывает очень редко. С другой стороны, история мегаполисов не так длинна, для серьезных выводов явно не хватает наблюдений…

Нет, такие размышления не по мне…

Хотя ты прав в том, что городская жизнь сужает мир, атрофирует душу. И мы это чувствуем. Как животные ищут травку, чтобы избавиться от хвори, так и мы в выходные, в отпуска убегаем из города. В выходные – на дачу, маленький кусочек земли под открытым небом, куда манит совсем не меркантильная забота о пропитании, тем более таких, как я, с приличным достатком. В отпуск – куда подальше, хотя бы в относительное, но безлюдье.... Вот у меня есть свое тайное место в предгорье. Там всего с десяток домов, один магазин, множество собак, быстрая холодная речка, крепко, но не хронически пьющие мужики, число которых, к сожалению, каждый год уменьшается, привыкшие к одиночеству и надежде исключительно на себя – бабы, единственная цель их жизни – рожать детей, которые, чуть повзрослев, забывают отчий, а точнее материнский, дом. Но они рожают одного за другим, пока мужики в силе, пока живы, не помня себя, не заботясь о том, как выглядят… Они проживают и доживают свой век, если смотреть со стороны, скучно, а если вдуматься, – в гармонии с миром, как те же деревья, скалы…

Понесло же меня… Просто я там отдыхаю лучше, чем во всяких санаториях или на морях. Заряжаюсь, как старенький, но еще исправно работающий аккумулятор…

Выходит из комнаты и возвращается с гитарой.

– Давай, Командир, я лучше спою. Эта песня тебе раньше нравилась…

Негромко поет.

– Проходит жизнь,

проходит жизнь,

как ветерок

над полем ржи.

Проходит день,

проходит ночь,

проходит явь,

проходит сон,

любовь проходит -

проходит все…

И жизнь пройдет,

мелькнет мечта,

как белый парус

вдалеке…

Лишь пустота,

лишь пустота -

в твоем зажатом

кулаке…

Но я люблю,

я люблю,

я люблю!..

Откладывает гитару. Возвращается к ноут-буку.

– Что-то погрустить захотелось.

Пока, Командир.

Он

На этот раз мужчина отвечает не сразу. Перелистывает старый альбом, оставляет на экране ее фото с гитарой и прослушивает песню. Потом быстро набивает.

– Ты так и недосказала мне свою историю жизни?

Подумав, стирает последнее слово.

Она