Анна Нецветаева - Иллюзии любви. Искренняя и горькая история о первой любви

Подавив ухмылку, девушки попрощались с взрослыми, взяли плотно набитые нарядами сумки и пошли знакомиться с воспитателями своего отряда. Таня с радостью ощутила, что рядом с подругой ей не будет скучно и одиноко.

Творческая смена полетела весело. Таня и Маша с удовольствием ходили на все мероприятия и активно участвовали в них. Получив тихий внутренний лучик, которого ей раньше недоставало, Таня наслаждалась жизнью в её полноте. Она больше не огорчала подругу отказами участвовать в конкурсах и забавах, чувствуя себя смелой.

Очередной вечерний концерт в лагере начался с выступления высокого светловолосого парня. Он запел так красиво и проникновенно, что все в зале замерли. Таню сразу очаровал его голос.

– Как зовут этого симпатягу? – шёпотом спросила она девчонку из её отряда.

– Андрей.

– Молодец Андрей, поёт от души!

Вечер проходил лирически, и песня красивого блондина лежала вишенкой на этом торте. В глазах отдыхающих читались мечты о большом и светлом. Влюблённые незаметно переглядывались. Девочки бросали тайные взгляды на мальчиков, мальчики косились на девочек. Тане захотелось познакомиться с Андреем, узнать, что он за человек. Наверняка, замечательный. Она весело подмигнула ему, и ей тут же стало стыдно за кокетство. И в ту же секунду на телефон пришло сообщение от Игоря. Он словно держал руку на пульсе, зная, когда нужно написать. Таня разозлилась на себя, словно уже сделала что-то плохое. Ну что она за девушка? Почему смеет кем-то интересоваться, когда у неё есть такой парень? Что за ветреность! Она слабо умела разобраться в своих чувствах, так что щедро сгребала их в кучу и спешила с ярлыками. Из-за этого всё в голове легко спутывалось, и душу охватывало смятение.

Теперь рядом так вовремя была весёлая Маша. Она не давала ей ни погружаться в море рефлексии, ни слишком сильно увлекаться парнями с хорошими вокальными данными. Вместе девочки нашли себе занятие по душе (забавное тем, что в будущем Маша отучится на журналиста, а Таня будет писать рекламу) – стали делать настенную газету с ребятами из отряда. Руководил творческим процессом их воспитатель, молодой насмешливый мужчина дядистёпиного роста, любитель сочинять небылицы. В лагере его все обожали: он умел запугать детей страшилками на ночь и часто широко улыбался.

Окрылённая удачей в амурных делах, Таня писала тексты один за другим. Вместе с ней созданием газеты занималось несколько «постоянных авторов», и скоро к ним добавился целый ряд «внештатных корреспондентов». К маленькой выцветшей на солнце беседке, где ваялось «серьёзное» издание, их привлекали шум и громкий смех начинающих журналистов. Надо было видеть, как усердно Таня и Маша корпели над листами ватмана. Они выдумали себе псевдонимы и строчили язвительные комментарии об участниках смены. Украшали рукописную газету их новые друзья, перепачканные фломастерами.

Если днём юной журналистке не сразу, но удавалось отвлечься от романтических мыслей, то к ночи становилось одиноко. И вместо того, чтобы засыпать без задних ног, как соседки, она бросалась в волну чувств. Смс летали туда-сюда, как гончие псы. Таню сразила нежность возлюбленного – его сообщения были так непохожи на безликие однотипные слова, приходившие ей раньше от редких «поклонников». Никто и никогда не дарил ей столько теплоты…

Казалось, всё вокруг дышит если не любовью, то влюблённостью. Катя, соседка Тани по комнате, тоже влюбилась – в мальчика из соседнего отряда. Сначала всё выглядело радужно: ребята мило ворковали и всё время ходили, обнявшись. Светловолосые, веснушчатые и невысокие, они смотрелись, как единое целое. Девчонкам из её комнаты нравилось наблюдать за новой парой, рассуждая о том, как здорово познакомиться так случайно и легко.

Но не стоило расслабляться. Как всегда случается в американских фильмах про подростковую любовь, рядом с хорошими девчонками есть и плохие. В лагере эти стервочки предпочитали носить всё розовое, обувать исключительно высокие каблуки и зазывно смеяться, завидев парней. Одну из них звали Алёна. Она уже сделала серьёзную ошибку в глазах представительниц слабого пола, отрастив к шестнадцати годам такую большую грудь, и не стоило ухудшать ситуацию, обнажая её в откровенных декольте. Но Алёне показалось мало, и она предложила несколько бутылок пива чужим парням.

Общественность возопила, что споили стервы «их» мальчиков неслучайно, а желая досадить другой компании, и именно Алёна была заводилой. Таня долго вспоминала поразивший новых подруг момент: Алёна и Катькин мальчик начали танцевать, потом парень стал небрежно касаться бёдер девушки и при всех поцеловал её! Они долго ещё «облизывались», как собаки, пока многие смотрели на них и перешёптывались. Катя, увидев эту картину, рывком открыла дверь клуба и, громко плача, убежала. Весь вечер в их комнате слёзы и утешения текли рекой. Кое-кто пытался оправдать своё поведение, выкрикивая нетрезвые «Извини», но преданные подруги прогоняли его.

План мести созрел у Тани и Маши в одночасье. Собралась банда разгневанных девчонок, которые торжественно обсудили, как проучить негодяек. Остановились «народные мстительницы» на пафосной надписи «Алёна Шилова – ты шлюха!». Истратив юные силы на танцы и споры, школьницы уснули крепким, да что уж там – младенческим сном. Когда Таня резко проснулась в пять утра (а не в три, как планировалось), она обнаружила, что мстить никто не собирается. Все сладко спали и просыпаться не думали. Раннее утро, на улице стоял отнюдь не летний дубак, холодно было даже в комнатах их деревянного домика. «А как же Шилова? Гадина не должна оставаться безнаказанной. Да и отъезд обязан запомниться надолго», – сонно возмущалась Таня, силясь выбраться из тёплой постели. Она мужественно будила Машу, славившуюся особенно крепким сном. Подруга обычно подолгу не желала просыпаться и зло ругала любого, кто решался её потревожить. На все попытки пробудить её, Маша сопела в ответ: «У-у-у…» и не вставала. Но Таня её толкала-толкала и, представляете, растолкала!

Ворча и проклиная всё на свете, подруги покинули сонное царство. Вооружившись двумя тюбиками зубной пасты, они направились к деревянному обшарпанному туалету лагеря, привыкшему отражать общественное мнение во всех причудливых формах. Раззадоривая себя перечислением Алёниных грехов, девчонки быстро писали на стене сооружения гневные слова, размазывая пасту по доскам. Они старались сделать надпись крупной, чтобы её увидели все – и мальчики, идущие мимо женского туалета, и девочки. Всё ещё стоял зверский холод, так что, выразив коллективное мнение, они прытью побежали в комнату. То-то смешно было перешёптываться, глядя, как девочки дружно спят. Спустя полчаса они согрелись, и сон снова сморил их.