Дмитрий Смирнов - Анатомия соблазнения – 2: я – пикапер. Роман

В общем, мораль сей басни такова, что если вы считаете себя правыми, умейте отстоять свою позицию. И… всегда торгуйтесь! Арабы любят это.

Короткие тёмно-русые волосы, красивый мужской профиль, сильные руки… Деймон стоит в майке у окна и смотрит на зимний город-гигант: высотки, дорожные развязки с мчащимися по ним машинами, бегущие по своим делам люди, дымящие трубы заводов, бледно-голубое небо, изрезанное следами самолётов… Я знаю, что ему не нравится Москва: «Не мой это город… Это вообще ничей город. Здесь можно только работать и зарабатывать деньги. Больше ни на что он не годится».

Несколько раз я предлагал ему переехать сюда жить. Я мог запросто устроить его к нам в офис, мог организовать ему съёмную квартиру за счёт компании, мог оформить его на любой из наших проектов в РФ, если бы он только захотел. Но он ничего этого не желал. «Я больше не буду офисным рабом. Ни за какие деньги. И на северах я гнить не собираюсь», – сказал он, как отрезал, и я больше не донимал его своими сомнительными предложениями. Да, вот так. Я по-прежнему продавал себя, а для него вся эта возня, связанная с выживанием и зарабатыванием, уже не имела никакого значения.

Я смотрю на Деймона и не понимаю, как у него сформировалось такое мировоззрение, такая картина мира. Он, конечно, уникален. Парень, который, где бы ни появлялся, мог дестабилизировать хорошо выстроенную и исправно работающую структуру, ставил под сомнение информацию для общего потребления, обесценивал дутые ценности, говорил вслух то, что думал, и всегда имел на всё свою точку зрения. Сколько на моей памяти было разборок и выяснений отношений с ментами, клерками, разного рода персоналом!..

Я с ухмылкой вспоминаю, как в Южно-Сахалинске в одном кафе нам принесли заказ – кольца кальмаров ненормального тёмно-коричневого цвета, пережаренные в прогорклом масле. Я, как кулинар, сразу отметил несъедобность блюда и указал на это Деймону. Да, оно было красиво оформлено, с лимоном, зеленью и соусом, но мы сошлись во мнении, что есть это нельзя. С нами за столом сидели три девчонки, наши новые знакомые. Нисколько не заботясь, что о нём подумают, Деймон подозвал официанта и высказал ему претензии. Я его поддержал.

Официант, выслушав лекцию о вреде канцерогенов, всё-таки попытался доказать нам, что, съев это, мы не умрём, но, проиграв, забрал тарелку и ушёл на кухню сообщить плохие новости повару. Одна из девушек, самая красивая, тем временем упрекнула Деймона в том, что тот занимается ерундой и устраивает конфликт на пустом месте.

– Послушай, – сказал он серьёзным тоном, – если мы заказываем кальмаров в панировке, а вместо этого нам приносят говно на лопате, то лично ты можешь его есть, а я этого делать не собираюсь. Я предпочитаю вернуть его с пояснительной запиской, не говоря уже о том, чтобы платить за это.

Она, недовольная, хмыкнула, но поняла, что спорить бесполезно. Конечно, это была борьба убеждений. Деймон просто верил, что всё так и должно быть, в то время как другие сомневались в своей правоте. Через двадцать минут официант принёс новых светло-золотистых кальмаров, аппетитно пахнущих и привлекательных для глаз и желудка. Вот так.

Вообще, наблюдая в нём да и во всех русских людях присущее им чувство справедливости и стремление отстаивать правду, я всё больше понимаю, насколько итальянский народ забит и «кастрирован»…

И если Деймон в настоящее время был относительно свободен в своих мыслях и действиях, то мне же пока ещё приходилось подстраиваться под чужие правила и ценности.

На следующее утро по возвращении в Москву я первым делом помчался в офис к региональному директору. По текущим вопросам я владел всей информацией, потому что исправно контролировал рабочий процесс из Шарма. Ничего особенного за это время не произошло, но мне нужно было показаться директору на глаза, так как я пропустил плановое совещание.

Поль принял меня хорошо и в первую очередь поинтересовался, как я себя чувствую. Я заверил его, что сейчас мне намного лучше. Мы обсудили некоторые рабочие моменты, выпили по чашке кофе, и я уже было направился на выход, как он вдруг спросил меня:

– Пьерпáоло, где вы так загорели? Вы просто весь чёрный.

Я растерялся от неожиданности. Предательский загар… Как я ни прятался всю неделю под панамами и пляжными зонтиками, безжалостное солнце Синайской пустыни сделало своё дело. Я не рассчитывал, что старина Дюбуа, постоянно сосредоточенный на схемах и цифрах, обратит внимание на цвет моей кожи.

– А… Это?.. – замялся я. – Это… На первом этаже моего дома расположен солярий. Довольно удобно… – наконец нашёлся я. – Я хожу туда три раза в неделю. Сам удивляюсь, как искусственный загар может так удачно ложиться. Все говорят, что выглядит, как натуральный.

Мой ответ его вполне удовлетворил и я, попрощавшись, с облегчением вышел из кабинета.

В тот же день я решил возобновить ранее начатую игру и напомнил Алине о себе, сделав свой ход. Подобные перерывы в общении нужны, чтобы переключить своё внимание на нечто другое и тем самым занизить важность конкретной женщины или ситуации.

Пьер: Привет! Как поживаешь? Пока не получается увидеться. Летал в командировку в Милан. Но я думаю, что скоро наша историческая встреча произойдёт :) Расскажи мне пока про себя.

GoldenGirl: Привет, Пьер! Рада слышать. Уже даже соскучилась :)

Я окончила музыкальную школу по классу фортепиано. Занималась вокалом (широкий диапазон), танцами, спортивной гимнастикой (хорошая растяжка).

Ох, Милан! Италия!.. Высокая мода и дизайн, романтические песни о любви… Итальянская речь мне ласкает слух, и поэтому я учу этот язык уже больше года. Хотела бы заработать 10 тыс. $, чтобы… Ну, да ладно, и так уже много рассказала о себе :)

Блин, вроде бы хорошая образованная девушка. Не из подворотни вылезла, по крайней мере. Зачем страдать хернёй и предлагать себя, как проститутку? Почему все красавицы стремятся продать себя? Почему? Что за дурацкие установки получают эти девчонки? Так нельзя… Это больное общество.

Пьер: Привет, отправил тебе фото одной из моих квартир. Как тебе?

GoldenGirl: Мне понравился дизайн твоей квартиры. Со вкусом подобраны цвета. Тёплые и приятные. Она находится в Милане или в Москве? Что это за светящееся здание вдалеке, которое видно из окна?

Пьер: Нет, эта находится в Вероне. А здание, что видно из окна, – одна из башен замка Кастельвеккио.

GoldenGirl: Пьер, сегодня вечером показ в ГУМе у Джорджиа Армани! Ты будешь там? Ты с ним знаком?

Пьер: Неа, лично не знаю, но был пару раз на его мероприятиях. Зато знаком с Кавалли, часто общаемся.