Николай Рудковский - Великое переселение уродов

Одна туристка.

Другая туристка.

Индусы.

Третья туристка.

На индийском вокзале.

Ночной зал вокзала. Весь пол, как обычно ночью на таких вокзалах, устлан спящими телами в белых одеждах. Две туристкис тяжёлыми большими рюкзаками осторожно переступают через спящих людей, иногда всё-таки наступая на них.

Одна. Я так больше не могу. Я никуда больше не хочу ехать. Я сейчас хочу в гостиницу…

Другая. Осторожно! Не наступи. Голова! Голова человека!

Одна. Если я сейчас не вымою голову…

Другая. У нас же всё по плану… рука!.. ехать осталось максимум два часа.

Одна. Нет. Ни час. Ни полчаса. Ой. Сорри. Я хочу помыться, отдохнуть. Откуда так много людей? Чего им не сидится на месте? Всё едут, едут куда-то… Ой! Сорри! Сорри!.. Я больше не хочу эти грязные волосы, эти вонючие поезда, эти тук-туки, эти уродливые тела…

Другая. Если останемся на ночь здесь, то собьемся с графика.

Одна. Ничего страшного. Я хочу в душ и постель. А завтра куда хочешь. Ой! Сорри.

С другой стороны в зал стремительно входит заплаканная третья туристкаи, перепрыгивая через спящие тела, подбегает к девушкам и что-то говорит им по-французски. Те её не понимают.

Третья. Парле франсэ?

Другая. Инглиш.

Третья. Но! Но! (Перескакивая через лежащих людей, бежит на перрон.)

Одна (ей вслед) . Как можно с одним французским ездить по миру? Что она себе думала? (Смотрит на спящих.) Я не могу на это смотреть. (Смотрит на это.)

Другая. Это Индия. Это нормально.

Одна (наступает на чью-то ногу) . Ой! Сорри! Это нормально?

Другая. Потом ты вернешься домой и поймешь, какое это счастье…

Одна. Вернуться домой? Ой!

Другая. Ты поймёшь, какая ты счастливая по сравнению с ними, и какая ты несчастная по сравнению с ними.

Одна. Несчастнее этих уродов?.. Ой!

Другая. Они счастливые. Они другие. Сорри. Они видят счастье везде. А мы видим везде только проблемки, детальки. На работе, дома. Сорри. Раздражаемся по любому поводу. А они нет.

Одна. Ой! Сорри.

Другая. Здесь глаза каждого бедняка наполнены счастьем. Они голодают в счастье, любят и ругаются в счастье, плачут от счастья… сорри… готовятся к смерти со счастьем!

Одна. Ты в эйфории.

Другая. Потом ты сама всё будешь видеть по-другому. Сорри.

Одна. Да. Я высплюсь, буду чистая. Глаза будут видеть лучше…

Другая. И ты увидишь, что у них глаза чище, радостнее, светлее… Сорри.

Одна. Не может быть. Никогда не поверю.

Другая. Потом вспомнишь мои слова.

Одна. Постой. (Снимает с шеи фотоаппарат и протягивает другой.)

Другая. Что?

Одна. Сними меня с ними.

Другая. Как-то неловко без разрешения.

Одна. Быстрее. (Позирует.)

Другая. Они не входят в кадр. Присядь.

Одна присаживается к лежащим.

Другая. Так лучше. Сделай счастливые глаза.

Одна делает счастливые глаза. Другая снимает счастливые глаза.

Одна. Давай еще так попробую. (Меняет позу.) Ну как? Что-то счастливое в этом есть?

Другая. Что-то есть…

Когда туристкиуходят, люди на полу просыпаются, поют песню о счастье и зажигают благовония. От пряных запахов все становятся ещё более счастливыми. Некоторые начинают танцевать. В зал вокзала входит заплаканная третья туристка. Счастливые танцующие люди в белых одеждах заманивают её в свой счастливый танец.

Мать Виктора.

Виктор.

Инна.

Коля.

Валя.

Батя.

Обыкновенная белорусская кухня. Почти как у всех: глаз не радует, но и жить не мешает. Слава Богу или президенту, что всё необходимое есть, а тараканов нет. У окна стоит Виктори с удовольствием курит. С пустыми салатницами входит мать Виктора.

Мать. Такое счастье: все снова вместе. Ты так часто выходишь курить. Что-то не так?

Виктор. Всё хорошо.

Мать. Полтора года не был, и не можешь посидеть со всеми.

Виктор. Так сижу ж. Приду сейчас.

Мать. И не злись.

Виктор. И не злюсь я.

Мать. Хорошо себя чувствуешь?

Виктор. Прекрасно я себя чувствую. Как приехал, вы только и спрашиваете все, как я себя чувствую.

Мать. Интересно.

Виктор. Так вот: я счастлив!

Мать. И у нас такое счастье, отцу пенсию прибавили.

Виктор. Супер! Намного?

Мать. На 100 тысяч.

Виктор. Это успех!

Мать. А мне зарплату должны поднять.

Виктор. Тоже на 100 тысяч?

Мать. На 50! И то счастье.

Виктор. Да! 50 тысяч на дороге не валяются.

Мать. Да.

Виктор. Какое ещё нас ждёт счастье?

Мать. Инна беременна.

Виктор. Знаю уже. И зачем?

Мать. Что зачем?

Виктор. Зачем ей такое счастье?

Мать. Второй ребёнок – это же счастье.

Виктор. Так и первый – счастье. Но их прокормить надо.

Мать. Ой, а что им в таком возрасте надо? Главное, что внуки есть! Брат младше тебя на три года, а уже двое детей будет.

Виктор. Повезло ему. И работа какая-то есть, и жена какая-то есть…

Входит Инна. Мать берет большую кастрюлю.

Мать (Виктору) . Пойдем за стол, горячее несу.

Виктор. Сейчас. Докурю.

Матьуходит. Инна протягивает Виктору руку за сигаретой.

Виктор. Тебе можно?

Инна. Ой.

Виктор ищет сигарету в своей куртке, висящей на стуле, находит и даёт Инне. Инна закуривает.

Виктор. Что нового, одноклассница? Как наши?

Инна. Ой.

Виктор. Как с работой?

Инна. Ой.

Виктор. Коля нормально с тобой?

Инна выдыхает дым.

Инна. Ой-ой.

Виктор. Понятно.

Виктортушит окурок и уходит. Инна выдыхает дым, проверяет карманы куртки Виктора, находит там деньги, одну купюру забирает себе. Входит Коля.

Коля. Спросила?

Инна. Ой.

Коля. Только ойкать, дура, умеешь.