Вячеслав Лейкин - Первое апреля

© Лейкин В., текст, 2018

© «Геликон Плюс», макет, 2018

Все тексты, составившие эту книгу, имеют непосредственное отношение к жанру драматургии. И почти все они появились на свет по воле, а точнее сказать, по неволе разнообразных обстоятельств.

Пьески, объединённые под простодушно-игривым названием «Трактир», ни к какому трактиру отношения не имеют. Это разнохарактерные сценки, написанные для небольшого студенческого театрика, разъезжавшего с концертами по стране в 70—80-х годах. А наш гипотетический «трактир» – некая стилистическая фигура, позволяющая собрать эти пьески в единый блок, рассадив персонажей за столики в некотором уютном заведении с какой-то такой слегка полузабытой добропорядочной атмосферой, где гостей приветствует радушный хозяин, где официанты услужливы и ненавязчивы и где гости не столько пьют горькую, сколько выясняют отношения, сличают судьбы и рассказывают друг другу немыслимые истории.

Пьеса «Дёмин» была предназначена для того же самого студенческого театра, который, кстати, назывался «Подорожник».

История возникновения пьесы в стихах «Не думайте про белых обезьян» проста и прихотлива одновременно.

Режиссёр Юрий Мамин и сценарист Владимир Вардунас сочинили некий сценарий. А затем режиссёром овладела неожиданная прихоть: он решил, что все персонажи предполагаемого фильма должны говорить стихами. Сказано (им) – сделано (мной): все герои ударились в декламацию, а получившаяся пьеса вошла в эту книгу (правда, фрагментарно, дабы не утомить возможного читателя).

С Юрием Маминым связаны ещё две работы из предлагаемого собрания. Во-первых, песни, придуманные для популярного парижского шансонье конца XIX века Аристида Брюана, о котором Мамин собирался написать пьесу. А поскольку Брюан этот был довольно скандальной личностью (на что, собственно, публика и повелась), то и песни предполагались достаточно жёлчными. Но созданию пьесы, увы, помешали разнообразные обстоятельства. Песни, однако, были написаны и некоторые даже пропеты заказчиком на собственную музыку с телеэкрана почившего ныне сотого канала.

Во-вторых, Мамин с Вардунасом где-то в начале девяностых разработали идею актёрского «капустника» – «Светлой памяти Ленфильма» и предложили мне поучаствовать в создании этой незамысловатой, но по тем временам вполне актуальной пьески.

А ещё повезло мне угодить в анналы великолепного, невероятно весёлого и стильного Пенсил-клуба, чему свидетельством парафразы на темы «Фауста» и «Гамлета».

И совершенной калейдоскопичности всему этому собранию жизнерадостных экзерсисов добавит, полагаю, пьеска «Семиклассник Петя и пятый постулат Евклида», идея которой была предложена замечательным учителем математики Тамарой Николаевной Лейкиной.

И наконец, о пьесе «Первое апреля», давшей название всей книге. Это единственное драматическое произведение, которое я сочинил совершенно независимо от всяческой конъюнктуры, написал по непонятно откуда вдруг взявшемуся вдохновению, просто написал – и всё.

В. Лейкин

Несколько столов, стульев. На столах кипы бумаги, папки, компьютеры, телефоны – рабочий кабинет одного из отделов одного из весьма академических институтов. За одним из столов Николай Николаевич сосредоточенно что-то пишет. Входит Олег.

Олег. О-о, чуть свет – уж на ногах, а вы уж на рогах.

Ник. Ник. ( не оборачиваясь ). Здравствуйте, Олег Витальевич.

Олег. Наше вам с косточкой. С сахарной, естественно. Только я не понимаю, почему вы здесь, а не там.

Ник. Ник. ( оборачиваясь ). Где «там»?

Олег. Там, где наши с вами соратники флюорографируются на память. Вам ведь тоже, наверное, интересно узнать что-нибудь новенькое о своих легких. А вдруг они уже не такие легкие?

Ник. Ник. Но я как-то…

Олег. И напрасно. Потому что все равно обяжут. Но придется ехать далеко и ждать нескончаемо. А здесь рядом, во втором корпусе.

Ник. Ник. Первый раз об этом слышу.

Олег. Третьего дня еще было объявлено.

Ник. Ник. Где, вы сказали?

Олег. Во втором корпусе.

Ник. Ник. То-то я смотрю, никого нет.

Олег. Все там.

Ник. Ник. А вы?

Олег. А я только что оттуда. И учтите, они ждать не станут.

Ник. Ник. Спасибо, уже бегу! ( Уходит .)

Олег. Так, одному впарили. Пойдём дальше. ( Садится к телефону, набирает номер. ) Алло, позовите Солодова Валерия Дмитриевича. ( Тихо входит Валерий. Стоит, слушает. ) Тогда передайте, что звонили из диспансера. Да. Он знает из какого. Чтобы срочно явился на уколы. Он знает какие. Иначе вызовем по месту работы. ( Оборачивается, видит Валерия. ) Хотя подождите, ничего передавать не надо, он сам явился. Здравствуйте, гражданин Солодов, идите, раздевайтесь. Всё в порядке, до свидания. ( Вешает трубку. )

Валерий. Грубовато, Олег Витальевич. Да и плосковато.

Олег. Где взять? Вещество-то серое.

Валерий. Серое и некрасивое.

Олег. Работа обезобразила. Зато у вас, я чай, сплошной декорум.

Валерий. Мне позвонил, мог бы и себе брякнуть.

Олег. Зачем, сахарный? Я только что оттуда. Полная безмятежность. Чего и вам, как говорится.

Валерий. А вдруг. Мало ли: протечка где или засор. Сберкнижку моль съела. Или телеграмму какую принесли.

Олег. Ну, если ты настаиваешь, то я пожалуй… ( Набирает номер .) Алло. Серёжка? Позови маму. В какой больнице? Подожди, не тарахти, давай по порядку. Так. Так. Ах, телеграмма?! Понятно. А больница какая? Ясно. Ну пока, я перезвоню. ( Вешает трубку. )

Валерий. Слушай, Олег, что с Катей? Олег! Ну что ты молчишь?

Олег. Что за телеграмма?

Валерий. Да ну, ерунда, обычная трепотня. Неужели поверила? Я, честное слово…

Олег. Я спрашиваю, что в телеграмме.

Валерий. Я думал, что вы посмеетесь. Что посмеемся, и всё.

Олег. Ну?!

Валерий. Вес – три пятьсот, рост – пятьдесят один, глаза твои. Поздравляю, целую. Люба.

Олег. Какая Люба?

Валерий. Да никакая. Обычная Люба. Как будто. Ну первое же апреля. Я же не знал, что она так близко… Я думал – Катя с юмором, всё поймёт…

Олег. ( Набирает номер ). Алло. Катя, это я. Телеграмму не приносили? Значит, принесут. Она несколько странная. Ты уж не удивляйся, радость моя. Чудак один послал. Он самый. Рядом сидит, привет тебе передаёт. Ну, целую. ( Вешает трубку. ) С первым апреля, сволочь.

Валерий. Старик, это класс. Мне до тебя ещё расти.

Олег. Учишь вас, учишь. Впрочем, для начала недурственно. Есть фантазия, стиль. Это начало зрелости.