Борис Башутин - Дом Анны

Андрей: – Я думаю, что вы меня позвали не для того, чтобы петь мне дифирамбы и рассуждать об упадке нравов (улыбается).

Смецкий: – Вы все-таки послушайте меня. Я в последнее время очень жалею о том, что в наше время запрещены дуэли. При том количестве мерзавцев, которые нас окружают, эта практика вполне могла бы принести свои плоды!

Андрей: – Мне, конечно, очень приятно, что до сих пор на земле есть такие люди, как вы, Людвиг Борисович…Хотя я не уверен, что дуэли бы решили проблему.

Смецкий: – Андрюша, не обижайтесь. Я отнимаю ваше время, но иной раз мне очень не хватает общения с умным собеседником.

Андрей: – Давайте вернемся к тем вопросам, которые нас очень волнуют. Как я понял, милиция вас не посещала.

Смецкий: – В том-то и дело, что нет.

Андрей: – А почему Вера ушла из вашей клиники. И перешла в государственную? Там же зарплата намного ниже? И когда она уволилась?

Смецкий: – Уволилась она в конце года. В середине декабря, а после Нового года уже работала в муниципальной.

Андрей: – Она там и трех месяцев не проработала…Вот как выходит.

Смецкий: – Дорогой Андрей, уволилась она не просто так. Именно об этом я и хочу вам рассказать. Дело в том, что последние полгода к ней ходил один молодой человек. Необычный пациент.

Андрей: – Александр?

Смецкий: – А вот и не Александр…Саша был ее другом, часто забирал после работы на своем авто.

Андрей: – Карточка сохранилась?

Смецкий: – Сохранилась.

Андрей: – То, есть вся информация, кто это и где его найти, имеется.

Смецкий: – Он начал посещать ее в апреле прошлого года. А в сентябре пропал.

Андрей: – Как пропал? Людвиг Борисович, давайте подробней.

Смецкий (достает карточку): – Владислав Улицкий, 24 года.

Андрей: – Никуда он не пропал. Живет себе…(удивленно, в недоумении).

Смецкий: – Я имею в виду, что он перестал ходить к ней на прием.

Андрей: – А какой у него диагноз?

Смецкий: – А это врачебная тайна, дорогой мой (улыбается).

Андрей: – Не расскажите? Но что-то связано с психиатрией?

Смецкий: – Никакого конкретного диагноза нет. Вот почему я назвал его НЕОБЫЧНЫМ пациентом. Посещал он Веру Николаевну один-два раза в месяц. Всего восемь посещений. В разное время. Собственно говоря, карточка-то почти пуста. Посещения отмечены. А вот анамнеза нет. За приемы он платил. Все, как полагается.

Андрей: – И что вы думаете об этом?

Смецкий: – Милый мой Андрей, я ничего не думаю. Наши правоохранительные органы настолько не профессиональны, что у меня нет слов. Не проверить ее пациентов – как это называется?

Андрей: – Зато они проверили всех, кто был у нее на приеме с января до исчезновения. Похоже, с Владом нужно встретиться и побеседовать. Других вариантов нет. Но тут есть одна сложность. Он может просто послать меня куда подальше (пауза). Подключить органы? …Не знаю, какой от этого будет толк.

Смецкий: – Наш район небольшой, клиника наша известная, цены умеренные. У нас много пациентов, которые друг с другом знакомы. И врачи. Такая полудомашняя клиника.

Поэтому разговор с Владом, я думаю, ничего не даст…А вам это информация к размышлению. Но, дорогой Андрей…Это не все. Я рассуждал о чести и достоинстве, а сейчас мне придется скатиться к уровню базарной бабы. Да-да. Не удивляйтесь. Но меня оправдывают обстоятельства: Верочка пропала. И одному Богу известно, жива ли она.

Андрей: – Заинтриговали…

Смецкий: – Мне неприятно говорить об этом, но… Верочка сделала в нашей клинике аборт. В ноябре прошлого года. И спустя две недели уволилась (тихим голосом).

Андрей: – Думаете это как-то связано?

Смецкий: – Я же говорю, клиника полудомашняя. Я, конечно, сделал выговор нашему врачу, который не умеет держать язык за зубами. И не просто выговор, а предупредил, и наказал рублем…Но не уволил. Великолепный врач, но…нарушил заповедь. А Верочка услышала, как он поделился с другим врачом. Случайно услышала. Я, правда, сделал все возможное, чтобы эта информация никуда далеко не ушла, и тем более за пределы клиники… Но для Веры это была настоящая трагедия. Понимаете? Это был ее первый в жизни аборт. И очень тяжелый. А тут еще разговоры пошли… Не смогла она тут оставаться (тихо и очень искренне).

Андрей: – Людвиг Борисович, я вам очень благодарен. Даже не знаю, чем я могу вас отблагодарить… Но эта информация запутала все окончательно.

Смецкий: – Благодарить меня не надо. Продолжайте писать свои честные статьи. Мне очень приятно Вас читать (пауза). Вы же, умный, Андрюша. Зачем нам Бог дал ум? Чтобы мы могли думать и не просто думать, а решать самые сложные задачи… Распутывать запутанные ситуации. Мыслить, и, следовательно, существовать.

Андрей: – Можно только предполагать, кто может быть отцом ребенка…

Смецкий: – Для меня это тоже загадка. Вполне вероятно, что муж. Они проводили отпуск вместе. Всегда. Хотя и не жили вместе последнее время. Так что я бы не стал притягивать за уши Владислава Улицкого к ее увольнению. Оснований нет. Что касается информации, которая содержится в карточке, то она вам ничем не поможет.

Андрей: – Там все-таки есть какие-то записи?

Смецкий: – Можно сказать, что нет. «Жалоб нет» и все. Только в последнее посещение Вера Николаевна написала странное – «Человек-волк».

Андрей: – И все?

Смецкий: – Да. Необычное сочетание. Я не понимаю, что она имела в виду.

Андрей: – Людвиг Борисович, это не удивительно, вы же не психиатр (улыбается).

Смецкий: – Вы поняли смысл этой загадочной фразы?

Андрей: – Отчасти…

Смецкий: – Как приятно беседовать с образованным человеком, Андрюша.

Андрей: – Людвиг Борисович, вы мне карточку не отдадите?

Смецкий: – Простите, Андрей, я вам все рассказал. Я свою миссию выполнил. Надеюсь, что это поможет отыскать Верочку. Так не хочется прощаться с вами, но у меня пациенты. Приемы. Я и так с трудом нашел небольшой просвет в расписании. Желаю вам удачи.

Андрей: – Людвиг Борисович, можно нескромный вопрос?

Смецкий: – Не стоит… Я даже знаю, что вы спросите. Нет, Андрей, я знаю отца Верочки. Он военный врач, и мы с ним учились в одном институте, кстати. И в свое время даже по работе приходилось общаться. Я не ухаживал за Верой, и в клинике у нас это не принято. Я человек строгих правил и определенных принципов. Тем более тут работает моя супруга. У нас всё на виду.

Смецкий встает, подает руку: – Андрюша, извините, мне пора работать. Всего доброго, до свидания.

Андрей: – До свидания, Людвиг Борисович. Простите.

Смецкий: – Ничего страшного. Это ваша работа – задавать неприятные вопросы.

Андрей: – Благодарю Вас…

Андрей выходит из кабинета.

Людвиг Борисович задумчиво сидит за столом. На лице грусть:

– Да…Когда же человечество пошло не тем путем…?