Эльвира Глушкова - Не более чем тень

К тому же, как выяснила одержимая, не все, что рассказывал ей демон, было враньем. Неся в себе след красного зверя, она начала видеть мир его глазами. Мы в аду, а жизнь – последний шанс на искупление, упустив который душа рассыпается в ничто. Конечно, тут есть и свои черти. Называющий себя зверем впивается в душу, питается ею, ведя к гибели через безумие. И теперь, будучи уже взрослой, Тамара в каждом подозревала монстра. Довольно миловидная, с густыми каштановыми волосами барышня пользовалась бы успехом у мужчин. Физический труд придал ее телу гибкость и атлетичность, но не мужскую – спортивную, а женственно-мягкую. В моменты задора и увлеченности блеск серых глаз мог пленить кого угодно, только возведенные до небес стены не давали окружающим ни шанса сблизиться с девушкой.

Сейчас ей двадцать четыре, «болезни» нет, и никто в семье не поднимает эту тему. Чтобы поддержать всеобщее спокойствие, Тамара с шестнадцати лет начала жить в отдельной квартире на другом конце города. Никто не противился этому решению и нельзя судить их за это. С каждым годом одержимость девочки выматывала родителей все сильнее, они не заметили, когда именно начали бояться ее. Когда перестали чувствовать себя в безопасности, находясь с собственным ребенком под одной крышей. Милосердовы не переставали любить девочку, но выдохнули с облегчением, когда такси увезло последние ее вещи.

Мой дом – моя крепость. Для одних эта фраза значит намного больше, чем для других. Место, где можно не просто спрятаться от непогоды и отдохнуть в тепле, а форт, куда не проберутся никакие враги, где можно быть собой. Где можно не бояться, что тебя увидят, узнают и начнут чинить, как телевизор, постоянно показывающий не тот канал. Родители купили дочке однушку в хорошем районе, недалеко от центра, понимая, насколько для нее важно иметь свой, закрытый от всех угол.

Каждый день Тамара стремилась быстрее вернуться с работы, чтобы укрывшись за стенами замка, в тишине погрузиться в мир книг или, с головой укутавшись в одеяло, воображать о том, какой была бы ее жизнь, не встреть она демона. Сегодня, идя по тенистому парку, она тоже мечтала, как, вернувшись домой, закроет шторы и с кружкой чая в очередной раз будет перечитывать «Джен Эйр». Внезапно зазвонивший телефон напугал так, что она подскочила от неожиданности. Выдохнув, подняла трубку:

– Здравствуйте. – Звонки с незнакомых номеров всегда заставляли нервничать.

– Здравствуйте, могу я услышать Тамару? Мне этот номер дала баба Рая. У меня дело срочное. – Женский голос был тихим, немного хриплым.

– Да, это я. Чем могу вам помочь?

– Баба Рая сказала, вы помогаете в странных проблемах. Хочу, чтобы вы приехали ко мне домой. Кхм. Если можно, быстрее, я заплачу. – Голос в трубке был неровным и постоянно куда проваливался.

– Да, хорошо. Постараюсь заехать к вам сегодня. Пришлите мне адрес смской. – Девушка насторожилась. Спешка – это всегда дурной симптом. – Я позвоню вам еще раз, когда освобожусь.

Еще одна работа от бабы Раи. Из всех людей, что окружали тогда Тамару в болезни, только эта старуха слушала. И вместо больной, несчастной, проклятой, бедной называла ее Зоркой , что нравилось ребенку безумно. В свои семьдесят три баба Рая вела очень активный образ жизни: гадала, отпевала, изгоняла, делала все, за что платили. Как правило, девяносто процентов ее посетителей велись на заговоры, покупали амулеты и оставались довольны. Но попадались и те, кто приходил с настоящими проблемами. И тут, сколько бы ведьма через плечо ни плевала, толку не было. Именно таких клиентов она отправляла к Тамаре.

С момента приступа прошло меньше суток, а Тодор уже был в городе, где провела последние свои дни Майя. Еще по дороге Христоф созвонился с агентством недвижимости, сделав заказ на квартиру в центре. В последний раз он был здесь около трех месяцев назад. Для него оставалось загадкой, почему весьма преклонного возраста женщина внезапно переехала, бросив всех друзей и знакомых. Христоф считал в уме: «Сейчас ей девяносто? О-о-о, уже девяносто три». Семья у Майи так и не появилась, в чем Тодор видел свою вину. Регулярно, раз в полгода он навещал старую знакомую, никогда не показываясь ей на глаза. Следил по нескольку дней, пытаясь найти момент, когда можно будет незаметно коснуться ее в автобусе или в очереди на рынке, вдохнуть ее запах. Тодор не мог встретиться с ней, как бы ни хотел. Помеченные черным зверем, как правило, живут недолго, лет пять, не больше, и никто не успевает заметить, что кукловод не стареет. Объяснить, почему спустя шестьдесят лет, он выглядит так же как и в их первую встречу, было бы сложно.

По нужному адресу Тодор приехал к обеду. Он долго нажимал на звонок, слушая, как тот разрывается, заливая квартиру пронзительным звуком. За дверью тихо, никого не было и пришлось стучать к соседям. Всезнающую подругу Майи он нашел практически сразу. Маленькая сутулая женщина с абсолютно белыми волосами, на вид которой далеко за восемьдесят, открыла дверь. Старуха одарила парня таким пронизывающим взглядом, что на мгновенье тот подумал: «Она все про меня знает?!» Но через секунду морщины на лице женщины разгладились (хотя, возможно, ему показалось), и Тодора пригласили в дом.

– Кем вы приходитесь Майе? – Прокричала бабулька из кухни так, как будто это ее собеседник был туг на ухо.

– Племянник, – так же громко прозвучал ответ. В таких квартирках мужчина чувствовал себя неловко, все вокруг казалось маленьким, старым, хрупким, а поэтому очень дорогим.

– Не стесняйся, садись на диван. Чуть-чуть ты не успел. – Соседка уже разливала чай в маленькой комнате, которая была и спальней, и гостиной одновременно. Стены и пол были укрыты коврами красно-коричневых оттенков. Они делали комнату еще меньше, плавно перетекая в коричневую мебель и шторы, как бы замыкая шар, разделяющий мир на внутри и снаружи. – Не знаю я, как так вышло и почему. Она ходила бодрая, довольная, мы, старики всем двором завидовали ее здоровью. Она же на пятнадцать лет всех старше! Хороша женщина была: добрая, отзывчивая, дурного слова от нее не слышала. – Старушка запнулась, пытаясь правильно подобрать слова. – Майя… ее вчера похоронили, она из окна выбросилась.

Мир потек, картинка смазалась, и сквозь нее проступил образ девушки в голубом сарафане с волосами цвета меди: ярче этих волос были только ее глаза, темно-синие. В них жил свет.

***

По узкому переулку, заполненному тенями, шел высокий мужчина. Медленно, будто преодолевая поток воды, на который была очень похожа брусчатая дорога. Круглые, вылизанные, словно галька, камни уложены были не один десяток лет назад, и все полотно шло волнами. Оно одной линией переходило в стены двухэтажных домов, расположенных настолько близко, что казалось, будто черные зубья крыш вот-вот сомкнутся, образуя темный бесконечный тоннель. Мужской силуэт шаткой неуверенной походкой двигался вдоль стены, словно избегал пятен тусклого желтого света из узких грязных окон, а может, ему просто нужно было знать, что рядом есть хоть какая-то опора.

Читать дальше