Сергей Медведев - Евангелие от Алисы. Пьесы и монологи

Понятно, что я никуда не поехала. К тому же на носу были выпускные экзамены.

А через год мне приснился Роман, он сказал:

– Что же ты не поехала, я тебя ждал? Впрочем, я жду тебя всегда. Знаешь, как хорошо в раю.

И Роман – во сне – стал мне показывать фотографии с видами рая. Обычные девятиэтажки, но без окон и дверей.

– А что у вас на обед? – поинтересовалась я у Романа.

– Нас, как космонавтов, кормят из тюбиков, очень вкусно и питательно.

– А яблоки дают?

– Конечно, конечно. Какой же рай без яблок? Это Адаму и Еве нельзя было есть яблоки, а нам можно. Правда, перетертые яблоки.

Я проснулась в слезах. Муж сказал, что во сне я кричала.

– Что я могла кричать?

– Что любишь Лобачевского.

Это он так шутил.

Лобачевского он ненавидел. Он на полном серьезе считал, что параллельные не могут пересекаться.

– Докажи, что пересекаются! Вот тебе лист бумаги, нарисуй, как они пересекаются! – так он мне говорил.

– Саша, это нельзя нарисовать, это можно только представить. Вот покажи мне на карте, где расположен рай.

– Запросто. Между Тигром и Евфратом. Вот примерно здесь – он показывал точку на глобусе. У него было шесть глобусов – подарки от учеников на дни рождения.

– Да? Ну, тогда отвези меня в рай. Ты же говорил, когда делал мне предложение, что у нас будет счастливая жизнь.

– Катя, но ты же знаешь, что на Ближнем Востоке сейчас неспокойно.

Однажды перед уроком я нашла у себя на столе записку: «твой муж спит с учительницей биологии». Не таким, конечно, словами. 10-й «Д» выжидающе смотрел на меня, ждал, когда я заплачу. Ждать пришлось недолго.

Я затосковала, и как в детстве, снова стала мечтать о смерти, как о каком-то избавлении от ненавистного мужа-географа, от вечно болеющей матери, от адского 10-го «Д», и от полного отсутствия перспектив в жизни. Вспомнила футболиста. Подумала, а ведь я ничего не сделала ради своей любви к Роману Мишакову. Не разыскала его в Москве, ни разу не сходила на его матчи, не поехала на похороны.

Может быть, повеситься?

Но тогда я прямиком отправлюсь в ад.

Я подумала, а вот интересно, если я попаду в рай, смогу ли я найти там Романа? Есть какая-то вероятность такого события? Как математик я знала, что у всякого события есть своя вероятность. Пусть даже очень маленькая. Малюсенькая. На уровне несбыточной надежды.

Только надо обязательно попасть в рай.

Но как это сделать?

Решила, что уволюсь и пойду нянечкой в дом престарелых – мне показалось, что эта работа обязательно приведет меня в рай. К тому же можно будет пристроить в дом престарелых и мать.

Я составила список добрых дел на ближайшие годы.

Защитить диссертацию.

Развестись с мужем.

Родить ребенка.

Но как я защищу диссертацию, если буду работать в доме для престарелых?

Я засомневалась. Может быть, все это фантазии? Кто мне скажет, могут ли люди встретиться после смерти? Я почитала Библию и не нашла точного ответа на этот вопрос. Как-то все уклончиво написано. Но признается, что бывали такие случаи, ветхозаветные праведники, например, встретили в раю разбойника, которого распяли вместе с Христом. Но хотели ли они его встретить? Или у них не было выбора? Вот в чем вопрос.

К нам в школу приходит отец Серафим, ведет «Основы православной культуры». Я спросила у него:

– Отец Серафим, могу я надеяться, что после смерти встречусь в раю с каким-то конкретным человеком? Например, с Лобачевским.

Священник задумался.

– На все воля господня. Но ты уверена, что Лобачевский в раю?

– А где ж ему быть, он же великий математик.

– Быть великим математиком недостаточно, чтобы попасть в рай.

Священник поколебал мою уверенность в том, что футболист Мишаков попал в рай. Вдруг он в аду? И что тогда? Я приложу массу усилий, чтобы попасть в рай и все понапрасну.

– Вот как узнать, куда попал человек после смерти? – спросила я священника. – В ад или в рай?

– Да никак не узнаешь. Как господь решит на Страшном суде, так и будет. Он крещеный?

– Не знаю…

– Если не крещеный, то шансов вообще мало. Практически никаких. Он не татарин случайно?

– Не знаю.

– Вот и я не знаю, – хмыкнул священник. – Еще есть вопросы?

– А если мне не понравится в раю, смогу ли перевестись в Ад?

Священник посмотрел на меня, как на дуру.

– Эти вопросы не ко мне.

Я пошла к экстрасенсу, бывшему учителю литературы из нашей школы.

Экстрасенс, которому я принесла фотографию Романа, спросил:

– Он тебе кто?

– Это мой любимый. Он умер. Хочу узнать, куда он попал в рай или ад?

– Так, сейчас посмотрим, посмотрим… Ха-ха, – рассмеялся экстрасенс. – Этот человек, скорее всего, жив. Он по каким-то причинам инсценировал свою смерть. Но, ты его вряд ли найдешь, он сейчас в Новой Зеландии.

– В Новой Зеландии?

– Да. Сейчас многие туда едут. Рай при жизни.

Денег на билет в Новую Зеландию у меня не было…

И вы знаете, я почему-то поверила экстрасенсу про Новую Зеландию. И как-то мне сразу стало легко на душе. Как камень свалился с души.

А потом умерла мать, меня бросил муж, сказал, что раньше чувствовал какую-то ответственность за мою мать, а теперь раз ее больше нет, он такой ответственности больше не чувствует, ни за нее, ни за меня.. Муж ушел к учительнице биологии. Я ударила ее палкой по голове, у нее было сотрясение мозга. Меня уволили из школы. Теперь я работаю приемщицей заказов на ксерокопии.

В общем, закрутилась я в жизненной воронке. И больше я никогда не вспоминала Романа, и не думала ни о рае, ни об аде. Как будет, так и будет. Слава богу, что Роман жив.

8 августа 2018 года мне исполнялось 45 лет. Мне был нужен новый паспорт. Понятно, что это мой последний в жизни паспорт, последнее, можно сказать, прощальное фото, поэтому я должна была выглядеть на миллион долларов, по курсу на тот день – 66 миллионов рублей. Понятно, что таких денег у меня никогда не было. Но!

Я все рассчитала: ровно месяц после 8 августа я буду омолаживаться: ейские грязи, гиалуроновая кислота, массаж африканским улитками. В последний день, на пике омоложения я сфотографируюсь. И через 10 дней получу новый паспорт. Так я укладываюсь во все сроки. Тютелька в тютельку. Без, так сказать, штрафных санкций.

К подобным фотографиям я всегда относилась ответственно.

Когда мне исполнилось 16 лет, и я должна была получить свой первый паспорт, специально сделала химию с челкой на лоб. С такой прической я выглядела, как звезда бразильских сериалов.

У меня была сестра – Оля, она и сейчас есть. Мой монозиготный близнец. Старше меня всего на два часа. Но эти два часа позволяли ей чувствовать себя хозяйкой положения.

Например, в 16 лет она взяла мою фотографию и отнесла в паспортный стол, выдав за свою. Она видимо тоже хотела выглядеть, как звезда, но у нее были короткие волосы. Она сказала: