Рита Маре - Жизнь ноль

– Леонид, я не продаю картины в день открытия, простите, но таковы правила, – мягко сказала хозяйка вечера. – Вы сможете купить через два дня, служба доставки привезет и разместит картину у вас дома.

– Хорошо! – вздохнул Леонид. – Принцип есть принцип. Но, позвольте узнать, откуда вы берете сюжеты?

Я подошел к ним. К этому времени вокруг Селены собралось пять человек: я; Леонид с высоким баритоном; дама далеко за средний возраст с сумкой Шанель и в лаковых перчатках (как надевали давным-давно); девушка с длинными прямыми волосами и смуглой кожей; и очевидно ее спутник, молодой человек в дорогой полосатой рубашке.

– Из жизни, – просто ответила художница, обводя глазами присутствующих и на долю секунды остановив на мне взгляд. – То, что вы видите, я пережила внутри себя, составила мнение и выразила на картине. Сначала образ и идея рождаются в голове, проходят несколько этапов осознания, а затем ищут выход на полотно.

– То есть нечто свыше двигает вами в такой момент? – спросила высокая девушка.

– Да. Может, некая энергия. А может, я просто так долго готовлюсь к каждой картине, что ничего не остается, как только выразить все на холсте.

– Мне кажется, так определяется талант. В правильном выражении чувств. Вы пишите осознанно, в этом и прелесть. У вас четко выверенная сумбурность. – все засмеялись, а дама в перчатках продолжила:

– То, что у Вас талант, признал даже мой муж, ругающий некоторых великих художников. Мужчина с необычным голосом кивнул, соглашаясь со словами жены.

Подошел статный молодой человек. Это он, муж.

Селена познакомила его со всеми. Подавая мне руку, Дмитрий заметил:

– Артем, знаком с вашим отцом.

Я кивнул. И разговор продолжился уже с новым составом участников.

– Селена, а что вы думаете о таланте? – спросил Леонид.

– О самом понятии? Мне кажется талант – это материя, которую необходимо развивать. Рождается человек с определенной врожденной расположенностью к тому или иному виду искусства. Если со временем он разовьет в себе эти способности и научится грамотно выражать и применять свои мысли, идеи, создавая нечто необыкновенное, то это талант. Если же развивать человек их не будет, так и останется, лишь слегка одаренным.

– То есть, по вашему мнению, талант – это труд над собой?

– Да, я думаю так. Основываюсь на своем личном опыте. Мне была дана возможность развить тягу к маранию бумаги в детском возрасте в эмоциональные работы в настоящем. Есть люди уже рожденные с умением создавать великое. И это уже граничит с гениальностью.

– Интересно вас послушать. Однако я всегда полагала, что человек уже рождается с мыслью, как же он будет осуществлять предназначенное ему свыше. Я считала это талантом, – сказала смуглая девушка.

– Возможно и так. Но я все-таки склонна разграничивать два понятия. Тогда я смогу считать себя талантливым человеком. – очень обаятельно ответила Селена.

И все заулыбались.

– Не скромничайте, – отмахнулся Леонид. – Я смотрю на ваши картины и не могу от некоторых взгляд оторвать. Жизненная сила, хоть и не всегда приятная взгляду, но, тем не менее, непреложно верная, присутствует во всем, что вы делаете.

– Селена любит принижать себя, когда разговор заходит о творчестве, да ведь дорогая? – сказал Дмитрий. Девушка улыбнулась и посмотрела на меня, когда муж поцеловал ее в щеку. Я всматривался в него: высокий, крепкий, светлые волосы с четким пробором, несколько морщин у глаз (значит, часто смеется и с чувством юмора все в порядке), черты лица правильные, глаза светло серо-голубые, возраст около тридцати лет. Полная противоположность моим темным волосам и зеленым глазам. Хотя комплекция у нас похожа. Одет он в легкий темный костюм, четкие стрелки брюк, точно подобранный цвет галстука, синий с белым рисунком, запонки на рубашке и массивные дорогие часы. Такие костюмы я тоже люблю, но чаще ношу на работу.

Я представил, как Селена заботливо завязывает мужу галстук, провожает его на работу, целует и смотрит в любящие глаза. Да, Дмитрий, стало быть, привлекателен для женщин, но какие такие качества в нем покорили художницу? Или все же так и не покорили? Что-то мне в нем не нравится. Хотя знаю! Мне не нравится, что он ее муж.

Все потянулись рассматривать картины. Почувствовав, что на эту тему разговор завершился я, уличив момент, подошел к Селене.

– Я тебя очень внимательно слушал. Мне понравились твои мысли про творчество – не похоже, что ты была избалована в детстве так, как сейчас. Или ты просто долго открывала в себе дар?

– Не делай такое заговорщицкое лицо, Артем. У нас с тобой ни разу ничего не было, не думаю, что ты можешь со мной так близко разговаривать. Дима не поймет. А по поводу детства и дара ты ошибаешься, я была милым ребенком, и дар, как ты его называешь, обнаружила много позднее окончания школы.

– Как пожелаешь.

Художницу отвлекли гости, и я пошел к бару. Друзья запаздывали, я так и не мог настроиться на свой циничный тон, очень уж странно было находиться с интересующей меня женщиной и ее мужем в одном помещении. Говорить с ним о погоде и птичках, а самому представлять его голую жену. Бред какой-то.

Спустя минут тридцать я увидел троих друзей.

– А что Антон и Женя?

– Они не смогли. Задержались по дороге, – засмеялся Пашка. – Зато мы здесь. Как тебе художник? Я слышал о ней, но картин не видел. Хороши?

– Да, голые тетки мне по душе, – почему-то смех вышел с хрипотцой. – Нам обещали отдельную экскурсию.

– Кто обещал?

– Сама художница. Пойдемте я Вас познакомлю.

Я поймал хозяйку вечера:

– Приехали мои друзья, пойдем.

Она извинилась перед гостями и пошла со мной.

Когда я представлял Селену друзьям, все улыбались, были вежливы и с интересом задавали вопросы. Денис, отчего-то смутился, когда я знакомил его. Я даже виду не подал, она красивая женщина, немудрено, что многим нравится. Денис самый «добрый» из нашей компании. У него единственного в недалеком прошлом были долгие отношения, чуть не закончившиеся браком и детьми. Необычно такое выражение было бы для Кости, страстного поклонника тяжелой музыки, грубой еды, крепких напитков и легких девочек. Да, что мне нравится в нашей компании – относительное разнообразие при исключительном сходстве.

Селена стала рассказывать о каждой картине, и я окунулся в нечто. Это ее мир. Мир картин. Муж. Я. И все эмоции, навеки нас связывающие в нарисованном мире. Надо гнать от себя такие мысли. Я уже утомился от всей этой ситуации.

Паша, прищурившись, посмотрел на меня, когда процессия с художницей во главе подошла к «Бойне». Я подмигнул другу.

Около сорока минут продолжалась экскурсия, причем Пашу сильно заинтересовали некоторые полотна (у него была оригинальная коллекция) и он также уточнил, когда можно их забрать. С парнями мы ушли к бару, и я чувствовал, как друга так и подмывает завести разговор. Я покачал головой из стороны в сторону, мол, нет, не сейчас и не здесь. Он понимающе хмыкнул.