Валентин Азерников - Пьесы, ставшие фильмами

Николай Павлович. Что ты, ма, это совершенно лишнее. Нам хорошо и в моей.

Изольда Тихоновна. Вам, может, и хорошо. А вот тебе – плохо. Ты же не один теперь в ней. Не спорь, я мать, я лучше знаю.

Галина Аркадьевна. Но ведь мы тоже не дети малые, что же, у нас своего мнения быть не может?

Изольда Тихоновна. Что вы такого видели в жизни, хотела бы я знать! Вы с мое поживите. Девчонка, вместо благодарности – спорит. (Отходит, садится на диван.)

Галина Аркадьевна. Это я девчонка? Коля, ты как хочешь, но нам вместе лучше не жить. Я понимаю, что это твоя мать, но я сама мать – и я никогда не стала бы заставлять свою дочь жить по моей мерке.

Николай Павлович. Но что же делать? Я не могу оставить ее одну.

Галина Аркадьевна. Надо найти две квартиры рядом, может, даже в одном доме. Но я не хочу и не могу слышать, как мне вечно ставят в пример или себя, или вашего папу. Это твой отец, и я его, конечно, очень уважаю, но я в конце концов тоже не сирота, у меня тоже были родители. Почему я должна ему подражать?

Изольда Тихоновна (обернувшись). И если вам вдруг придет в голову какая-нибудь глупость насчет обмена, то имейте в виду, что из этой квартиры я сама, своими ногами, не уйду. Вы меня поняли, да?

Николай Павлович. Ма, ну что ты говоришь.

Изольда Тихоновна. Я знаю, что я говорю. Скажи своей молодой жене, что она может немного подождать. Не так уж долго осталось. (Отворачивается.)

Николай Павлович. Ну, ты слышишь?

Галина Аркадьевна. Слышу.

Николай Павлович. Ну и что?

Галина Аркадьевна. По-моему я это уже где-то слышала, не помню только – где. (Отходит, садится.)

Выходит Тип из Меневников.

Николай Павлович. Можно? Я по объявлению.

Тип (долго и мучительно соображает перед каждой фразой). Чего объявляли-то?

Николай Павлович. Насчет обмена. Вы объявление давали?

Тип. Обмена? Пожалуйста. Махнемся не глядя.

Николай Павлович. Квартиру вы разве не меняете?

Тип. Квартиру? Какую?

Николай Павлович. Ну и ну. Ладно, раз не меняете…

Тип. Погодь, погодь. Ты чего? Сейчас чего-нибудь сменяем. Ты один?

Николай Павлович. Да, а что?

Тип. Трое было бы.

Николай Павлович. Я пойду. Ошибся, наверное.

Тип. Да погоди ты. Пойду… пойду… Разошелся. Ты толком скажи – чего меняем-то. Может, я запамятовал.

Николай Павлович. Ничего себе, не помнить, что вы меняете квартиру.

Тип. Ах, квартиру… Так бы сразу и сказал.

Николай Павлович. Ну так что – вспомнили?

Тип. Вмиг.

Николай Павлович. Эта квартира?

Тип. Квартира.

Николай Павлович. Я понимаю, что квартира. Ее меняете?

Тип. На что?

Николай Павлович. На большую, на что.

Тип. На большую – эту? Не глядя.

Николай Павлович. Да нет, не глядя не выйдет. Я как раз хочу посмотреть.

Тип. Смотреть? Пожалуйста. Мы от людей ничего не скрываем, Все честно заработано. А костюм – мой. Хочу – ношу хочу – продал. А если она говорит, что…

Николай Павлович. А вторая квартира где?

Тип. Какая – твоя?

Николай Павлович. Где моя – я знаю. Я про вашу спрашиваю.

Тип. А у меня одна, кажись. Я не этот ведь, не рокфор… Нет, по-другому на пропеллер похож.

Николай Павлович. Рокфеллер?

Тип. Во. Он самый. Так вот, я не он самый.

Николай Павлович. Но написано в объявлении, что меняете вы две на одну.

Тип. Ну, раз написано… У нас зря не пишут. Бери обе, черт с ними. Зачем мне две?

Николай Павлович. Ну, а в каком районе вторая? Ее посмотреть надо бы.

Тип. Ну, раз надо… А где она?

Николай Павлович. Ну и набрался – даже не помнишь, с кем съезжаешься.

Тип. Ах, съезжаешься… Так бы и сказал. Ну, теперь все. Вспомнил. Съезжаюсь. Точно. А то, понимаешь, ездить ей, видишь ли, далеко.

Николай Павлович. А где она живет?

Тип. Клавка, что ль?

Николай Павлович. Я не знаю, с кем вы съезжаетесь.

Тип. Ишь ты какой – адрес ему… Я за Клавку – знаешь… Ты не гляди, что я такой спокойный, я в душе, знаешь, как этот… Как его? Гамлет. Нет, не Гамлет. Гамлет – он белый. А тот черный. Ну… Его еще играл этот… который после первой не закусывал.

Николай Павлович. Где не закусывал?

Тип. В кино.

Николай Павлович. В каком?

Тип. В другом.

Николай Павлович. В каком другом?

Тип. Ну этот, который ее там задушил, он здесь – не закусывал. После первой. И после второй тоже.

Николай Павлович. Отелло, что ли?

Тип. Во-во. Он. Вспомнил. Точно. У меня память знаешь какая? Будь-будь. Я в лицо кого увижу – все. Вот тебя если увижу…

Николай Павлович. Меня как раз вы больше не увидите.

ТИП уходит.

Николай Павлович (Галине Аркадьевне). Знаешь, у меня идея. Возьмем собачку.

Галина Аркадьевна. Собачку? Зачем? Мало нам друг друга?

Николай Павлович. Ты не понимаешь. Маме надо о ком-то заботиться. Я из-под ее опеки частично ушел. Так пусть хоть будет собачка.

Галина Аркадьевна. Вместо тебя?

Николай Павлович. Будете с мамой за ней ухаживать. Это вас сблизит.

Галина Аркадьевна. Ты уверен?

Николай Павлович. Конечно. Мама обожает животных. (Отходит, садится в кресло, играет поводком.)

Изольда Тихоновна (подходит к Галине Аркадьевне). Слушайте, эта проклятая собака, кажется, съела мой чулок. Вы не видели мой чулок?

Галина Аркадьевна. Но как она могла съесть его? Она же еще маленькая.

Изольда Тихоновна. Ничего себе маленькая – три месяца. Она уже ест больше Коляши. Я не успеваю на нее готовить. Вы совершенно не считаетесь с моим возрастом.

Галина Аркадьевна. Но какая прелесть, вы только посмотрите, какая умница.

Изольда Тихоновна. Она, может, и умница. А я вот дура, что согласилась на эту авантюру. А то вы – на работу, Коля – на этюды, а я – ей на растерзание. Разве мне это под силу?

Галина Аркадьевна. Ничего, скоро лето, поедем на дачу, там вам легче будет.

Изольда Тихоновна. На дачу? Да вы что, я туда уже тридцать лет не езжу, на эту голгофу, и теперь не собираюсь.

Галина Аркадьевна. Но понимаете, песику хорошо бы летом побыть на природе, побегать. И вам, кстати, тоже.

Изольда Тихоновна. Побегать?