Александр Амурчик - Играй, гормон! Impetuoso. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 9

А вот тут, где начинается собственно городская черта, слева по ходу, в самом первом по ходу, крайнем доме, жила, да и теперь возможно живёт, моя «первая любовь» – Татьяна с «птичьей» фамилией – Скворцова. Почему слова «первая любовь» я взял в кавычки? Пожалуй, не любовь это была, а так, горячка юных сердец: мне – 17, ей – 16. Несколько месяцев мы почти ежедневно были вместе, нас связывал секс и только секс, ну и разве ещё взаимная симпатия, без которой никак, но потом обстоятельства нас разметали: она замуж вышла, а я продолжил гулять с девушками.

Далее по ходу дорога идёт на подъем. Вот тут, через дорогу, в этом весело разукрашенном в три цвета домике живёт ещё одна моя симпатия по имени Татьяна, и тоже – не поверите – Скворцова.

Вспоминаю всё это с улыбкой и иду дальше. Прохожу ещё квартал, второй, и вот я почти поравнялся с местечком, носящим название «Шурин магазин». Уже мало кто помнил, что за Шура тут когда-то жила и торговала, я-то уж точно нет, хотя проживаю в городе с 1970 года, то есть уже пятнадцать лет, а вот название осталось.

Слева показался большой приземистый каменный дом за хлипким дощатым забором, тут Нинка живёт, подруга моя первая; но не любовница, нет, до этого у нас с ней не дошло. От неё через пару домов прежде жила девушка Ирина, она же героиня предыдущего рассказа вкупе с Любой. Дамочки эти – Ирина и Люба, слава Богу, в жизни так и не встретились, а вот с Ниной Ирине пришлось как-то раз отношения выяснять. Из-за меня девушки подрались прямо на улице, благо, будучи соседками, ходили одними дорожками. Я потом хотя и был весьма горд этим событием, но Ирину поторопился успокоить словами о том, что мы, с Ниной, дескать, просто друзья-приятели, а она – любимая, ну или любовница. Та хоть и ворчала позже, что от друзей до постельных партнеров в наше ненадёжное время – один шаг, но всё же моему объяснению рада была.

Вот так шёл я от двора к двору, от улицы к улице, и меня вскоре буквально распёрло от осознания того, сколько у меня в нашем городе имеется женщин и девушек – близко, то есть телесно знакомых.

А вот справа по ходу стоит небольшой двухэтажный дом, весь состоящий из странных полуторакомнатных квартир. Дурацкий проект какой-то, с помощью которого хотели «осчастливить» население СССР: малая площадь, много квартир. Мне как-то приглянулась жившая в этом доме девушка по имени Олеся. Имя у неё было редкое для наших краёв, романтическое, да и песня тогда от «Песняров» была в моде про Олесю, а вот сама Олеся на моё внимание никак не прореагировала. Тогда я всерьез заинтересовался, какие же именно мужики ей нравятся. Но вот незадача: мне вскоре пришлось узнать, причём совершенно случайно, что Олеся парней и мужчин не любит в принципе. А любит представительниц своего пола, то есть девушек. Тогда это было что-то из ряда вон, необыкновенная, даже шокирующая новость. Выяснилось, что подружка её и, соответственно, партнёрша – Заира, татарка. А спустя какое-то время я был окончательно шокирован, узнав, что дамочек этих в итоге образовалось целое трио, – к ним присоединилась Тамара. Вот такой треугольник: русачка Олеся, хохлушка Тамара и татарка Заира. Внешне, кстати, все трое довольно привлекательные мадамки. Девушки так и поселились вместе в полуторакомнатной квартире, а позднее Заире по наследству от дяди достался большой дом почти что в центре города, и они тем же составом перешли жить туда. Поначалу многих шокировал тот факт, что они живут втроём, что ни одна из девушек так и не вышла замуж и деток из них никто так и не родил, но со временем люди привыкли и потеряли к ним интерес. Ну, а я, понятное дело, потерял его ещё раньше.

Когда я, прошагав полгорода, свернул на главную улицу – Ленина, на город уже легли сумерки. Народу на улице в связи с будним днём было немного, лишь у кафе «Весна» было кое-какое оживление, и я стал всматриваться в лица людей, стоявших тут и там. По большей части это были местные парни – наши городские бывшие и действующие спортсмены, а ныне сплошь хулиганы, только-только начинавшие в описываемый период сбиваться в группы, составившие впоследствии – забегу немного вперёд – местную мафию. Тут были хорошо знакомые мне боксёры из нашей спортшколы – Костик, Валера, ещё один Валера, Юра, Миша, и – да уж! – опять Валера. Все они хитренько так переглядывались между собой и как-будто чего-то ожидали.

Остановив одного из них, Костика, парня, наиболее, пожалуй, интеллигентного среди всей это шоблы, я, кивнув на двери кафешки, спросил:

– Чё это там, братишка, такое интересное происходит?

– Да так, – улыбнулся он, пожимая мне руку, – вот девчонок ждём на выход. Тут сегодня гуляют студентки-заочницы, окончившие наше педучилище в этом году. Ну, сам понимаешь, и мы ведь должны их поздравить с выпуском; уедут теперь, скорее всего, навсегда, и не увидимся больше.

Слегка заинтересовавшись его словами, я заглянул внутрь кафешки в надежде увидеть кого-либо из знакомых, но какой-то молоденький официант-лопух, исполнявший сегодня роль швейцара, не виденный мною прежде и не знающий меня лично, цыкнул на меня: не видишь, мол, тут компания гуляет. В другой раз я бы встряхнул его слегка, взяв за шиворот, да объяснил бы популярно, кто есть кто в городской иерархии, но промолчал, просто лень было. Прошло ещё несколько минут, двери кафешки распахнулись и на улицу высыпало до полусотни девушек и молоденьких женщин. Все они, нарядно одетые, были весёленькие и румяненькие от ощущения праздника и выпитых горячительных напитков. Вскрики, возбуждённые возгласы, визг и писк, объятия и дружеские поцелуи, – и вот они становятся в круг, хлопая в ладоши, занимая тем самым весь тротуар от кафе до дороги и саму дорогу, то есть всю проезжую часть. Правда, в нашем городе по улице Ленина транспорт не ездит, разрешается только «скорым» и милиции. На мгновение у меня в голове мелькнул вопрос: а что я делаю на этом празднике жизни? Ответ нарисовался сам собой: наши ребятки, спортсмены-хулиганы, а в этот вечерний час ещё и половые разбойники, начали выхватывать из этого цветника или клумбы, если возможно такое сравнение, то одну, то другую дамочку и уводить с места событий. «Вот уж никогда бы не догадался до такого способа съёма, – подумал я, оглядывая оставшихся после первой обвальной атаки нескольких девушек; – так акулы в океане охотятся на сельдь, если не ошибаюсь. Или ещё так обрывают цветок, ромашку – лепесток за лепестком». Мы с читателем – люди опытные, многое знаем об эротических «ромашках», когда несколько девушек, голеньких, разумеется, становятся в круг на коленки головами наружу с приоткрытыми ротиками. Или, что гораздо интереснее, головами к центру круга, а попками, соответственно, наружу. Но это я малость фантазирую.