Федор Зыков - 365 сказок для Принцессы. Книга I

– Ты сегодня вообще, получается, не спал, – услышал я голос Екатерины Петровны, – поспи немного, суббота все-таки, в офисе можем не появляться.

– Не беспокойтесь, позавтракайте, а я поехал.

– Никуда тебя не отпущу, оставайся здесь, это приказ, – закончила она улыбнувшись. К моему удивлению после вчерашнего вечера у нее было отличное состояние: сделав зарядку, приняв душ, решила позавтракать. Я пил чай. Все-таки Катя очень красивая: в этой домашней одежде с распущенными волосами, без очков, словно сбросив с себя все оковы, блистала здесь передо мной.

– Ты меня слушаешь, – вывел меня из ступора ее голос, – Я говорю, что завтрак очень вкусный.

– А, да, конечно, рад, что Вам понравилось.

– Можешь перейти на «ты»

– Как будет удобно.

– Знаешь, я ведь не всегда такой была, черствой и требовательной, но работа сделала меня такой. Ты можешь себе представить, каково быть лучше других, – слегка качнул головой, – а я с самого детства слишком много знала, поэтому родители меня не любили, а потом, когда родилась моя обычная сестра, так и вообще старались не вспоминать, хотя жили мы в одной квартире. Школа в 15 лет, университет в 20, сразу два диплома, а потом работа-работа-работа. И вот мне 28 и что? Любимого человека нет, семьи нет, а на работе кличка «Горгона».

Ее била истерика, я прислонил голову к своей груди. Катя задыхалась от плача.

– Они ведь почему уходят, не могут соблазнить, а мне много надо? Честности я хочу.

Мы сели, она прижалась ко мне, и, вытирая слезы, встревожено проговорила:

– Не уходи, пожалуйста, впервые мне так спокойно и хорошо. Останься со мной.

Я смотрел в ее глаза и видел в них свое отражение, желание поцеловать ее было очень велико, что действие пришло само.

– Я никуда не уйду, – увидела она мои слова в этом поцелуе.

– Я верю тебе, – почувствовал в ответ.

Действия всегда подразделяются на два типа: осознанные и случайные, но сложно говорить, что последние неосознанные, поскольку они идут на уровне подсознания, следовательно, были факторы предшествующие их возникновению. Бойся своих мыслей, не подвергайся внушению, очисти разум – мысли ясно.

Странная это была история, в один из весенних дней, когда зима держала все под своим контролем, и ходить в теплой куртке считалась весьма необходимым, в автобусе, соединявшем окраину и центр города, ехали жители разного статуса, настроения и, наконец, главное, что различало – возраст. Я не берусь судить ни их, ни себя, а лишь укажу, что открылось взору моему.

Свободных мест, как обычно мало, сидят на них либо студенты, либо зрелые лица, конечно, иногда проскакивает у кого-то искра этикета, и тогда дети и преклонного возраста усаживаются в автобусе. Но как быть, когда ты – девушка молодая, слегка симпатичная, но не красавица, живешь в чужой стране, не зная в совершенстве характер и особенностей психологии ее аборигенов? Только выживать, приспосабливаться и ждать чего-то невероятного. Она стояла в самом углу, ее в стенку автобуса вдавливала толпа, никто не пытался быть милосердным, всем необходимо было добраться любой ценой. Ей становилось плохо, а сказать и попросить помощи не представлялось возможным, такая обстановка не дает рационально мыслить, а уж тем более вспомнить чужой язык. Вероятнее всего, удача была благосклонна, потому что какой-то студент заметил девушку и помог ей выбраться поближе к окну, где была форточка, хотя этого было недостаточно. Он попросил такого же молодого человека уступить место, потому что видел, что она начинает бледнеть, может быть – головокружение. К его удивлению на это сидение тут же взгромоздилась дама предпенсионного возраста, которая начала шумно ворчать о бездуховности нынешнего поколения. Студент попросил ее помочь, в ответ услышал лишь кучу бранных слов.

Девушке необходим был свежий воздух, иначе она упадет в обморок, оставшийся вариант – место кондуктора, которое чуть повыше остальных и находится около окна. Пробираясь сквозь толпу, слушая постоянные недовольства, они приблизились к контролеру, который на чужом языке знал только названия остановок и общие фразы, чтобы оповещать пассажиров. Студент смотрел на него и произнес:

– Помоги, – и кивнул на девушку.

Тот мгновенно отозвался, хотя было понятно, что слово ему было неизвестно.

Толпа гудела. Автобус ехал. Кондуктор разговаривал с водителем на своем родном языке, изредка посматривал на сидение, покачивая головой. Девушка приходила в сознание и смотрела на студента, не зная, как и что ему сказать. А он улыбался, глядя на ее исполненное благодарностью лицо.

Он был для нее героем. Соседом, другом, старшим братом, любовью – все – что она знала, помнила, обдумывала, в большинстве случаев, исходило от него. Они были вместе очень часто, так как их родители – хорошие друзья, а соседство сближало еще больше. Семилетняя разница в возрасте делала свое дело, девочка проводила много времени со своим соседом. При необходимости, тот водил ее в детский садик, затем в школу, помогал делать уроки, гулял, театр, цирк, кино, читал ей книги, при хулиганстве ругал, но не как взрослый, а, прошедший через подобное, подросток. Она ревновала его к другим девушкам, как будто он был только ее и больше ничей. Иногда, они ругались, но все это было слишком мелочно, поэтому примирение всегда проходило с его стороны, как старшего, с ее любимым клубничным мороженым.

Она начинала бунтовать – девочка – подросток: амбициозная, капризная, стремящаяся к славе, гордая, своенравная. Шло такое время, когда честность, верность, доброта, понимание – считались признаками трусости и слабости. Он понимал ее, а именно, трудность выбора: родители давали одни идеалы, сосед объяснял реальность, приближенную к правильности, а школа, точнее сверстники, предлагали вкус анархизма – нигилизма. На него давило чувство ответственности, точнее родители, как его, так и ее, но также в глубине души была мысль, что этому человеку необходима помощь.

Он воевал с ней, но за ее будущее. Она не принимала его помощи, но и не отказывалась от нее, ей хотелось всего того, что делали ее сверстники, хотя здравый смысл подсказывал, что этого делать не стоит. Ее «друзья» ненавидели его, считали слишком безобидным и скучным: он не пил, не курил, не баловался травкой, не нюхал клей, не тусовался по клубам, а свободное время проводил либо с ней, либо на работе, либо готовясь к учебе. Она разрывалась, сбегала из дома, ночевала у «друзей», от дурных последствий ее спасали совесть и любовь.