Алексей и Ольга Ракитины - Лекарство от долгой жизни

Сергей Иванович приехал в Ростов по делам: ему нужно было получить подтверждение о поставке лошадей в Войско Донское. Это позволило бы ему «обскакать соперников» в очень выгодном деле – получении казённого заказа на поставку скаковых лошадей в армию, в части Московского военного округа. Эх, если бы всё сложилось так, как хочется! Это могло бы решающим образом изменить не только жизнь самого Сергея Ивановича, поместив его в один ряд с крупнейшими коннозаводчиками центральной России, но, главное – дать толчок к значительному расширению дела. И поэтому он уже в течение двух недель мотался по городу и окрестностям, с кем-то встречался, кому-то наносил визиты, осматривал хозяйства других донских конезаводчиков, свёл – либо возобновил прежние – знакомства со всеми сколько-нибудь заметными лицами администрации Войска Донского. Возвращался в отцовский дом Сергей только к ночи. Был он обычно предельно утомлён, но с каждым днём делался всё более доволен. «Поди, переоденься к столу, конюшней от тебя пахнет», – шутила, встречая его по вечерам, матушка.

Родители не могли нарадоваться одновременному приезду сыновей. Семейство Шумиловых было большим, дружным, кроме Сергея и Алексея была ещё дочь Мария, выданная замуж в Таганрог за местного предводителя дворянства, и младшенький, Дмитрий, закончивший два года тому назад Харьковский университет и поступивший служить на ростовскую таможню. Завтракали все в разное время, но ужинать собирались вместе за большим столом в гостиной первого этажа. После ужина выходили на веранду и долго пили чай, шутили, спорили, смеялись.

Иногда просили Алексея что-нибудь рассказать из его криминальной практики. Но чаще говорили о народовольческом терроре, о марсианских каналах, открытых не так давно Скиапарелли, о спиритизме, о тайнах египетских пирамид, об эпидемиях холеры, о балканском вопросе. Дмитрий брал в руки гитару, и тогда нежный перебор приглашал к исполнению романсов прямо на свежем воздухе, под куполом из виноградных лоз, оплетавших веранду.

Как трогательны и милы были эти семейные посиделки при свете фонарём висящей в небе луны, когда дневная жара сменялась мягкой вечерней негою, а воздух делался густым и тягучим от запаха цветущей петунии! В чёрном небе, таком высоком и чистом, искрились россыпи звёзд, словно протёртые спиртом бриллианты на чёрном бархате витрины ювелирного магазина. «Когда-то мы ещё вот так все вместе соберёмся?» – думал Алексей порой. Алексей Шумилов замечал в эти дни в старшем брате разительную перемену, произошедшую за те два года, что минули с их предыдущей встречи. Непоседливый и неугомонный балагур, картёжник и ловелас, каковым был Сергей прежде, исчез. Теперь его брат стал успешным коммерсантом, тонко чувствующим конъюнктуру рынка и умело балансирующим на грани законности. «А почему бы и нет, если это приносит выгоду?» – таков был его девиз. Встретившись с братом как-то раз за завтраком, Алексей услышал от него весьма нетривиальный монолог:

– Эх, Алёшка, посмотри, что кругом творится. Россия строится, растёт! Какие деньги куются! Сколько вокруг сильных, быстрых, алчных! Если будешь рохлей, мягкотелым интеллигентом – тебя сожрут, не поперхнутся. Погляди на потомственное дворянство, на всю эту голубую кровь. Вот сейчас они (заметь, я себя к ним не причисляю, хотя тоже дворянин) позакладывали свои земли, поместья, вскорости промотают остатки прежних состояний по заграницам, по балам и маскарадам, по казино, по кокоткам, а дальше-то что? Пшик, ничего от них не останется. Сейчас надо деньги делать, поворачиваться, ловить момент. Каждый разумный человек пытается урвать кусок. И это нормально! Станешь спорить?

– Нет, не стану, – отмахнулся Алексей, – тебя послушаю…

Менее всего он желал за завтраком начинать диспут на тему смысла жизни. Но вот матушка не сдержала любопытства:

– Серёженька, сынок, а что такое «интеллигент»? Сейчас везде можно слово это услышать, да только всяк его по-разному перетолковывает…

– Интеллигент, маменька, это такой типический персонаж нашей расейской действительности: человек, обезьянничающий с западных либералов, прежде всего французских, этакий вечный оппозиционер власти, – объяснил Сергей. – Но, в отличие от народовольцев, бросавших бомбы и совавших кинжалы в жандармов, интеллигент борется с властью гадким подхихикиванием и невнятным критиканством. Короче, маменька, наш русский интеллигент – самая безответственная, самая бесхребетная и при этом самая сволочная часть образованного общества.

– Да неужели? – изумилась мать, – ты, верно, шутишь?

– Нет, маменька, – вмешался Алексей, – Серёжа, конечно, ёрничает, но он по большому счёту прав.

Слово «интеллигент» придумал в 1876 году журналист Боборыкин. Это слово не надо путать с французским «intellectuels», поскольку понятие «интеллигент» не связано ни с умом, ни с образованием. Наиболее точный его смысл – «вечная оппозиция», но не политическая, а моральная, насколько вообще можно говорить о морали применительно к людям, лишённым религиозного чувства. Ведь «интеллигент» – это всегда атеист.

– Ну-у, мальчики, наговорили, ну наговорили, – мать сокрушённо покачала головой. – Как-то всё очень запущено в ваших столицах, так сразу и не разберёшь…

– Короче, Анна, свет, Никифоровна, «интеллигент» – это внутренний супостат, – подытожил отец. – Но ты лучше поторопи Пашку с оладьями.

– Философия на голодный желудок заканчивается призывом к топору, – добавил шутливо Алексей.

Однако старший брат не был настроен шутить и продолжил прерванный монолог с прежним напором:

– Вот ты, Алексей, сидишь на золотой жиле – сделки с недвижимостью, с землей. Колоссальные наделы через твои руки проходят, шутка ли сказать, в крупнейшем в России обществе поземельного кредита работаешь!

– Ты, братец Серёжа, рака за камень не заводи, на меня твоё цицероновское красноречие не действует. Скажи прямо, чего хочешь, – ответил Алексей.

– Давеча вечером случилось мне присутствовать на обеде в Купеческом собрании, там один купчик обмывал покупку рыбного заводика.

– Обед, как водится, плавно перетёк в ужин и закончился глубоко за полночь к утру…

– Ну-у, как водится, – не стал спорить Сергей. – Да только ты меня не сбивай. Не в заводе дело, и не в купчике этом… Так вот, представили меня там одной молодой даме, весьма состоятельной, как я понял. Поговорили, то да сё… Как я понял, знакомство произошло не без умысла.

– Что ты имеешь в виду?

– Думаю, она от кого-то слышала, что брат у меня младший, то есть ты, Алёша, в «Обществе взаимного поземельного кредита» юрисконсультом аж в самом Петербурге. Вот она и решила свести знакомство.