Николай Гоголь - Альфред

Голос в народе. Да нет корабля никакого!

— Кто выдумал, что король едет?

— Да кто же? Ты говорил!

— И не думал.

— Да кто ж сказал, что король?

— Джон Шпинг сказал, что король едет.

— Эй, Шпинг, зачем ты сказал, что король едет?

<���Шпинг>. Ей богу, любезный народ, совсем было похоже на корабль.

— Вперед молчи, дурак, если не хочешь сам поплыть.

Старуха ( пролезая вперед ). Нашли чего толкаться! И куды? Ведь никого нет.

Брифрик. А, Кудред! Откудова, приятель?

<���Кудред>. Из дому.

<���Брифрик>. Короля видеть пришел?

<���Кудред>. И побольше, чем видеть.

<���Брифрик>. А что еще?

<���Кудред>. Жалобу прямо самому королю.

<���Брифрик>. На кого?

<���Кудред>. На королевского тана Этельбальда.

<���Брифрик>. Ты шутишь, братец?

<���Кудред>. Нет, не шучу.

Голоса в народе. Вишь, на Этельбальда жалуется! — Он сошел с ума! — Да он ведь сильнее всех в королевстве! — Войска и богатства у него больше, чем у короля.

Эгберт. Кто несет жалобу на Этельбальда, тот подай мне руку. Хоть ты и простой сеорл, а я тан, но я пожимаю, потому что ты честный человек и англосакс. Я тебе буду помогать. [По-видимому, сюда относится приписка на соседней странице (возможно, реплика Киссы):

А я расскажу королю, что ты жид, а не христианин, язычник скверный, [что у тебя] что ты никогда не крестишься. — Я знаю, кому ты молишься у тебя на дому есть деревянный болван. Ты ему целуешь руки, язычник скверный… Тебе нужно монастырское покаяние, если не мог…]

Брифрик. За что ж жалуешься?

<���Кудред>. За что? Этельбальд, хоть и королевских танов всех старше, но подлец и мошенник. Когда датчане ворвались в Вессекс и начали грабить, я прибегнул к нему, свинье. Думал, он богач и столько имеет земли, что зачем ему бы обижать меня. Я обещался ему, если надобность, первы<���м> явиться в его войске и лошадь привести свою и всё вооружение мое. А он, мошенник, как только датчане ушли, совсем зачислил меня в свои рабы. За что я должен ему мостить чертовский мост к его замку и на моих двух лошадях, самых благородных, возить фашинник? А теперь, когда я отлучился по надобности в графство Гексгам, он взял мою собственную землю, родительскую землю, которой было у меня больше 2 гидес, и отдал в лен какому<-то>, а мне отдал двенадцать шагов песчанику за кладбищем. — «Вот тебе», говорит, «земля». Да разве я, старый плут, раб твой? Я вольный. Я сеорл. Я, если бы только захотел, прикупил еще два hydes земли, да выстроил церковь и дом, я бы сам был таном. Никто по законам англосакским не может обидеть и закабалить вольного человека. Разве я сделал какое преступление?

<���Брифрик>. Да ходил ли ты с жалобою в ваш ширгемот?

<���Кудред>. Подлецы все! Держут его сторону.

<���Брифрик>. Ну да всё-таки, как же порешили?

<���Кудред>. Вот нá тебе бумагу, если ты прочтешь.

<���Брифрик>. Что ты! Э, так у вас судьи пишут? Слышь ты, народ, писанная бумага! У нас во всем ширстве, да и во всем Вессексе ни один шир, ни алдерман не умеют писать. Вишь ты какие каракульки. Тут где-нибудь должно быть А В С… Я уж знаю, меня было начинал учить один церковник.

Туркил ( Вульфингу ). Я думаю, нет мудренее науки, как письмо.

<���Вульфинг?>. Попы всё-таки прочтут.

Брифрик ( обращаясь к Кисее ). Высокородный тан, прочти-ка. Ты, верно, знаешь?

Кисса. Поди прочь! Я тебе не поп.

Гунтинг. Давай, я прочту.

Туркил. Кто он?

Вульфинг. Не знаю.

Голос. Это, видишь, тот, что был школь<���ным> учителем. Да теперь датчане разорили школу.

<���Гунтинг> ( читает ). «Да будет ведомо: в Schirgemot Агельмостане, в графстве Герефорт, во время царствования Этельреда, где…»

— А, при покойном короле! Храбрый был король, всю жизнь бился с этими мерзкими датчанами.

<���Гунтинг> ( продолжает ). «…где заседали: Дунстан епископ, Кеолрик алдерман, Варвик — его сын, и Эсквин — сын Пентвина и Туркил косоглазый, как комиссары короля заседали…»

Вульфинг. Слышишь, Туркил? Это ты?

Туркил. Разве я косоглазый?

<���Гунтинг> ( продолжает ): «…в присутствии Брининга шерифа, Ательварда де Фрома, Леофина де Фрома черного, Годрига де Штока и всех танов графства Герефорта, Кудред — сын Эгвинов — представил суду против высо<���ко>родного графа и королевского тана в том, что якобы он, Кудред, от него, выс<���о>кородного графа Этельбальда…»

( В народе крик и давка ). Пусти, пусти! — Куда теперь сторониться! — Батюшки, батюшки, тресну! Со всех сторон придавили!

Высокий ( болтает вверху руками ). Чего эти бабы лезут, желал <���бы я знать> .

Брифрик. Чего народ лезет? ( Продирается ).

— Да взбеленился просто, никого нет. Какой-то дурак опять пронес, что корабль показался.

Кудред ( кричит ). Бумагу, бумагу, бумагу дай! Экой трус, изорвал…

Кисса. Да кто сказал, что король едет?

<���Голоса>. Я не говорил. — Я не говорил. — Опять верно Шпинг.

Шпинг. Нет, высокородный тан, и языком не воротил.

Брифрик. Ей богу, глупый народ! Ну что, хоть бы и в самом деле был корабль.

Вульфинг. А сам, небось, первый полез.

Брифрик. Что ж! Только посмотреть.

Один из народа. Вот таны поехали на лошадях. Это верно встречать короля.

Рыцарь на лошади. Дорогу, дорогу! Народ, посторонись!

<���Эгберт>. Кому дорогу?

<���Рыцарь на лошади>. Посторонись, говорят тебе! Дорогу высо<���кородному> королевскому тану Этельбальду.

Эгберт. Отнеси ему эту пощечину. ( Бьет его и убегает ).

Рыцарь ( кричит ). Мы увидимся, проклятый длиннорукий чорт!

<���Вульфинг>. Вон поехал граф Эдвиг. Видел?

<���Туркил>. Видел. Славное вооружение.

<���Вульфинг>. Вон Этельбальд. Гляди, какой около него строй стоит — в толпе рыцарей, как в лесу. Эх, как одеты славно! Какие кирасы, щиты! Ей богу, если б хотели, побили датчан.

Туркил. Отчего ж не хотят?

<���Вульфинг>. А так. Сами держат руку неприятелей.

<���Туркил>. Ну, вот!

<���Вульфинг>. Почему ж не побить? Ведь наших впятеро будет больше, если собрать всех саксонов, а англов-то одних всадников будет на всю дорогу от Лондона до Йорка! А датчан всех-на-всех трех тысяч не будет.

<���Туркил>. Э, любезный приятель мой! Как твое имя? Вульфинг?

<���Вульфинг>. Вульфинг.

<���Туркил>. Так будем приятелями, Вульфинг

<���Вульфинг>. Вот тебе рука моя.

<���Туркил>. Не говори этого, любезный Вульфинг. Им помогает нечистая сила, тот самый сатана, о котором читал нам в церкви священник, что искушает людей. Они, брат, и море заговаривают. Вдруг из бурн<���ого> сделается тихо, как ребенок, а захотят — начнет выть, как волк. Наши всадники давно бы совладали с ними…