Уильям Шекспир - Генрих VIII

Король Генрих VIII.

Кардинал Вулси.

Кардинал Кампейус.

Капуциус, посол императора Карла V.

Кранмер, архиепископ Кеитерберийский.

Герцог Норфолк.

Герцог Бекингем,

Герцог Сеффолк.

Граф Серри.

Лорд-камергер.

Лорд-канцлер.

Гардинер, епископ Уинчестерский.

Епископ Линкольнский.

Лорд Эбергенни.

Лорд Сендс.

Сэр Генри Гилдфорд.

Сэр Томас Ловел.

Сэр Энтони Денни.

Сэр Никлас Вокс.

Секретари Вулси.

Кромвель, служащий у Вулси.

Гриффит, гофмаршал королевы Екатерины.

Три дворянина.

Доктор Бетс, королевский лекарь.

Первый герольд.

Управитель герцога Бекингема.

Брендон.

Судейский пристав.

Привратник в зале совета.

Другой привратник и его помощник.

Паж Гардинера.

Глашатай.

Королева Екатерина, жена короля Генриха, потом — в разводе с ним.

Анна Буллен, ее фрейлина, потом королева.

Пожилая леди, приятельница Анны Буллен.

Пейшенс, служанка королевы Екатерины.

Различные лорды и леди без слов; прислужницы королевы; духи (призраки),

писцы, офицеры, стража, слуги.

Место действия — Лондон, Уэстминстер, Кимболтон.

Я нынче здесь не для веселья, нет!

Картины прошлых лет и страшных бед,

Где рядом с троном стоны и измены,

Величием волнующие сцены

Представим вам сейчас. Добряк иной

В раздумье скорбном и всплакнет порой

Тут есть над чем. Кто платит за билеты,

Надеясь правду здесь постигнуть где-то,

Ее найдет. А кто от пьесы ждет

Лишь двух-трех ярких сцен, не упрекнет

Нас за ошибки, и оно понятно:

Всего за шиллинг проведет он знатно

Здесь два часа. И только разве тот,

Кто ради сальностей сюда придет,

Или боев с мечами и щитами,

Иль сцен забавных с пестрыми шутами,

Обманется. Поверьте, господа,

Никак бы нам не миновать стыда,

Когда б высоты правды мы смешали

С шутами и щитами в этом зале.

Расставшись с правдой в хронике своей,

Лишимся мы достойнейших друзей.

Мы знатоками драмы вас считаем

И посему смиренно умоляем

Серьезность сохранять, как мы хотим.

Мы старины картины воскресим

В живых героях. Вот они пред вами

В день славы, окруженные друзьями!

Но дальше, посмотрите, в миг один

Герои в бездну рушатся с вершин.

А вдруг услышу смех по окончанье?

Что ж, плачут иногда и в день венчанья!

Лондон. Передняя во дворце.

Входят с одной стороны герцог Норфолк, с другой — герцог Бекингем и лорд Эбергенни.

Бекингем

Добро пожаловать и с добрым утром!

В последний раз во Франции как будто

Мы виделись? Ну, как живете вы?

Норфолк

Милорд, благодарю вас. Я здоров.

А всем, что там увидеть довелось мне,

Я восхищаюсь.

Бекингем

Приступ лихорадки

Меня к постели приковал, когда

Два солнца славы, два светила в блеске

Сошлись в долине Ард.

Норфолк

Да, я там был

И видел, как два всадника друг друга

Приветствовали. Спешившись потом,

Они в объятье тесном как бы слились.

Будь так, тогда б любых четыре трона

Навряд ли перевесили единство

Вот этих двух.

Бекингем

А я все это время

Прикован был к постели.

Норфолк

Значит, вы

Земную славу так и не видали.

Сказать бы можно, что дотоле был

Блеск славы холостым, а нынче он

С каким-то новым блеском повенчался.

Любое завтра выше, чем вчера.

Последний день собрал все чудеса:

Звенящие доспехами французы,

Все в золоте, как дикарей кумиры,

Сегодня затмевают англичан,

А завтра — словно Индия пред нами,

И каждый бритт как золотой рудник.

Вот рядом с ними их пажи-малютки,

Как раззолоченные херувимы,

А дамы, не привыкшие трудиться,

Под грузом драгоценностей потели,

Их красил и румянил этот труд.

Какой-нибудь наряд на маскараде

Сегодня объявлялся несравненным,

А в следующий вечер он казался

Уже нелепым нищенским отрепьем.

Сравнялись в блеске оба короля,

Кто появлялся, тот и побеждал,

Кого увидят, тот и прославлялся,

А вместе их за одного считали.

Никто не смел отыскивать различье

Или хулу сболтнуть о королях.

Когда два солнца — так их называли

Через герольдов вызвали на бой

Славнейших рыцарей, то началось

Такое, что нельзя себе представить.

Все легендарное вдруг стало былью

Настолько, что поверить мы могли

И в Бевиса.

Бекингем

Ну, это вы хватили.

Норфолк

Поскольку я принадлежу к дворянам,

О чести вам я повествую честно.

Но даже и при мастерском рассказе

Событья эти что-то потеряют.

Рассказом было действие само,

Все было царственно, во всем порядок,

Который ни на миг не нарушался,

И каждый честно исполнял свой долг.

Бекингем

А кто же этим всем руководил?

Кто стройное сумел придать единство

Торжественному празднеству, скажите?

Норфолк

Да тот, в ком ранее не замечали

К таким делам талантов.

Бекингем

Кто же это?

Норфолк

Все это с мастерством осуществил

Достопочтенный кардинал Йоркский.

Бекингем

Черт бы его побрал! В любой пирог

Сует он свой честолюбивый палец.

Зачем он лезет в эту суету?

Наверно, может эта глыба жира

Впитать в свои объемистые недра

Лучи всеозаряющего солнца,

Не дав им до земли дойти.

Норфолк

Конечно,

Он словно создан для подобных дел.

Ведь он не опирается на предков,

Любезно помогающих потомкам,

Короне он услуг не оказал,

Со знатными он связей не имеет,

Он из себя, подобно пауку,

Все тянет паутину, и мы видим:

Его карьера — личные заслуги.

Вот это дар, ему врученный небом,

И к трону ближе всех он.

Эбергенни

Я не знаю,

Какой там дар ему вручило небо.

Те, кто позорче, в этом разберутся.

Но вижу я отлично, что надменность

В нем так и прет на свет из каждой щели.

Откуда только он ее обрел?

Коль не из ада, значит, дьявол — скряга

Иль всю ее уж раньше раздарил,

А Вулси новый ад в себе воздвигнул.

Бекингем

Какого черта он посмел без спросу

У короля ему назначить свиту

Для выезда во Францию? Он сам

Составил список чуть не всех дворян.

Трудов-то много, ну а чести — мало!

Совета мненье даже не узнал…

Он подписал — и этого довольно!

Эбергенни

Я знаю, что из родичей моих

По крайней мере трое обнищали

Настолько, что уж дел им не поправить.

Бекингем

Да, многие себе хребет сломали,

Взвалив на плечи груз своих поместий,