Уильям Шекспир - Ричард II

Я произнес, а так — ни одного!

Король Ричард

Он — наш кузен. Однако сомневаюсь,

Чтоб родич наш, изгнанья срок окончив,

Вернулся навестить своих друзей.

Мы сами, да и Буши, Бегот, Грин

Заметили, с каким смиреньем льстивым

Подлаживался он к простонародью,

Как в души к ним старался он пролезть,

Как он рабам отвешивал поклоны,

Мастеровым слал мастерски улыбки,

Стараясь показать, что он страдалец,

Что изгнана любовь народа с ним.

Он шляпу снял перед торговкой рыбой;

Два возчика сказали: «Добрый путь!»

А он в ответ раскланялся учтиво:

«Спасибо вам, любезные друзья»,

Как если б нашей Англии наследник,

Надежда наших подданных он был.

Грин

Он далеко; так прочь и эти мысли.

Пора заняться мятежом ирландским.

Собрать вам нужно войско, государь,

Ведь промедленье наше — им на пользу,

А вашему величеству — в ущерб.

Король Ричард

Мы сами поведем свои войска.

И так как нам казну поистощили

Большой наш двор и царственная щедрость,

Придется сдать в аренду королевство.

На снаряженье хватит этих денег.

А если подойдут они к концу,

За нашей подписью листы мы вышлем,

Чтобы наместники мои вписали

Туда людей богатых имена,

Заставив их внести большие деньги,

Которые пойдут на наши нужды.

Итак, в Ирландию направим путь.

Входит Буши.

А, Буши, что случилось?

Буши

Джон Гант внезапно тяжко занемог.

И вас он умоляет, государь,

Чтоб вы его немедля навестили.

Король Ричард

А отнесен куда он?

Буши

В Или-Хауз.

Король Ричард

О боже, лекаря его наставь,

Как старца поскорей свести в могилу.

На содержимое его казны

Мы сможем содержать своих солдат.

Спешим к нему! Но, с помощью господней,

Надеюсь, слишком поздно мы придем!

Уходят.

Лондон. Покой в Или-Хаузе.

Гант на ложе; вокруг него стоят герцог Йоркский и другие.

Гант

Успеет ли король прибыть сюда,

Чтоб я вложил последний вздох в советы

Для безрассудной юности его?

Йорк

Не тратьте драгоценною дыханья:

Внимать советам не захочет он.

Гант

Не может быть! Предсмертные слова,

Гармонии торжественной подобно,

Должны к себе вниманье приковать.

Ведь тот, кто вынужден слова беречь,

Одну лишь истину влагает в речь.

Всю мудрость жизни, знания и опыт

Передает он людям в час конца,

И старца умирающего шепот

Стократ звучней, чем болтовня юнца.

Кончают песнь сладчайшим из созвучий,

Всех ярче в небе след звезды падучей.

Я жил, — к моим словам был Ричард глух,

К предсмертной речи он преклонит слух.

Йорк

О нет! В его ушах иные звуки:

Его правленью льстивые хвалы,

Любовные стишки, чей сладкий яд

С такой охотою впивает юность,

Да россказни о модах итальянских,

Ведь нынче мы Италии кичливой

Во всем, как обезьяны, подражаем

И тащимся у ней на поводу.

Чуть где-нибудь появится игрушка,

Пускай дрянная, лишь бы поновей,

Ему жужжат наперсники об этом.

Но мудрой речи не внимает тот,

В ком прихоть на рассудок восстает.

Он путь избрал, и тщетны увещанья,

Щадите же и силы и дыханье!

Гант

Я, вдохновленный свыше, как пророк,

В мой смертный час его судьбу провижу.

Огонь его беспутств угаснет скоро:

Пожар ведь истощает сам себя.

Дождь мелкий каплет долго, ливень — краток;

Все время шпоря, утомишь коня;

Глотая быстро, можешь подавиться.

Тщеславие — обжора ненасытный,

И, снедь пожрав, начнет себя глодать.

Подумать лишь, — что царственный сей остров,

Страна величия, обитель Марса,

Трон королевский, сей второй Эдем,

Противу зол и ужасов война

Самой природой сложенная крепость,

Счастливейшего племени отчизна,

Сей мир особый, дивный сей алмаз

В серебряной оправе океана,

Который, словно замковой стеной

Иль рвом защитным ограждает остров

От зависти не столь счастливых стран;

Что Англия, священная земля,

Взрастившая великих венценосцев,

Могучий род британских королей,

Прославленных деяньями своими

Во имя рыцарства и христианства

Далеко за пределами страны,

До родины упорных иудеев,

Где был господь спаситель погребен;

Что эта драгоценная земля,

Страна великих душ, жилище славы,

Теперь сдана, — мне в этом слове смерть,

В аренду, словно жалкое поместье!

Та Англия, что скована была

Лишь торжествующей стихией моря

И берег чей всегда давал отпор

Завистливому натиску Нептуна,

Она позором скована теперь,

Опутана бумажными цепями!

Та Англия, что побеждала всех,

Сама себя постыдно победила!

О, если бы исчез со мною вместе

И этот стыд, — я смерти был бы рад!

Входит король Ричард, королева, Омерль, Буши, Грин, Бегот, Росс и Уиллоби.

Йорк

Вот и король. Помягче будьте с ним:

Коней горячих горячить не стоит.

Королева

Как поживает благородный дядя?

Король Ричард

Ну? Как твое здоровье, старый Гант?

Гант

О, мне сейчас так впору это имя!

Я — старый Гант, летами изможден.

Во мне моя печаль постилась долго,

А каждый, кто постится, — изможден.

Я бодрствовал над спящею отчизной,

А каждый, кто постится, — изможден.

Отцов их дети счастьем насыщают,

Но на меня и здесь наложен пост;

Ты отнял счастье — стал я изможденным.

Болезнью для могилы изможден,

Я изможденный, как сама могила,

Во чреве чьем пустом — одни лить кости.

Король Ричард

Не слишком ли искусно для больного

Смеешься ты над именем своим?

Гант

Нет! Это горе над собой смеется.

Мой сын, наследник мой, тобою изгнан;

Втоптал, король, ты имя Ганта в грязь,

И вот, я льщу тебе, над ним смеясь.

Король Ричард

К чему лесть умирающих живущим?

Гант

Нет, тем, кто умирает, льстят живые.

Король Ричард

Ты при смерти и мне, сказал ты, льстишь?

Гант

Нет. Умираешь ты, хоть я и болен.

Король Ричард

Но я здоров, а ты, я вижу, плох.

Гант

Клянусь творцом, я вижу, что ты плох.

Я вижу, как ты плох, и вот, — мне тяжко.

Сразил недуг честь, славу короля,

И наша родина — их смертный одр.

А ты, больной помазанник, вручаешь

Свою судьбу беспечно тем врачам,

Которые тебя ж и отравили.

Кишат льстецы в зубцах твоей короны;

Она мала, как голова твоя,

И все же, хоть и невелик сей обруч,

Сдавил ты им великую страну.

О, если бы твой дед умел провидеть,

Как внук начнет губить его сынов,