Дмитрий Мережковский - Сильвио (фантастическая драма)

Теперь мы, скорбь, с тобой вдвоем.
Я не дрожу, я не бледнею.
И если узел твой распутать не сумею —
Я рассеку его мечом! Пора покончить с шуткой глупой,
Пора мне вырваться из пут...
Честней совсем не жить, чем тупо
И подло жить, как все живут.
Удар – и смолкнет боль сознанья
Среди мгновенной тишины,
Удар – и кончены страданья
И все вопросы решены...
Там, на глади морской, исчезая вдали,
Блеск луны отражен, как серебряный путь.
Если б мог я умчаться по нем от земли.
Чтобы в лунном сияньи навек потонуть.
Я без дум и без мук невозвратно б исчез
В этом мягком, волнистом тумане небес...
Я бы умер, как отблеск холодной луны.
На трепещущем лоне певучей волны...
Зачем же медлю я? Не ты ли,
Надежда вновь зажглась? Умри,
Умри навеки; до зари
Я буду горсть могильной пыли.
И я ведь знаю: чуть отдам
Всю душу страсти и желаньям,
Как разрушать начну их сам
Неумолимым отрицаньем.
И если снова вера мысль убьет,
Исчезнет воли напряженье,
И мне всю душу обольет
Смертельным холодом сомненье.
Нет, жить нельзя: так дикий конь
Из-под узды на волю рвется,
И весь он трепет, весь огонь,
Как будто вихрем унесется —
Но всадник опытный вонзит
Ему в бока стальные шпоры —
И никнет грива, меркнут взоры,
И кнут он терпит, и дрожит...
Если б знать мне, о чем эти волны поют?..
И не та же ли скорбь, как меня, их гнетет?..
Обещая мне вечный покой и приют,
Что-то к пропасти манит меня и влечет...
Жду от них я чего-то, мучительно жду,
И зовут меня волны: «Приди к нам, приди,
Та же скорбь, как твоя, в нашей вольной груди...»
Слышу, волны, призыв ваш... я скоро приду...
Лишь шаг – и смерть...

Король, отец родной, помилуй, защити!

Напрасны все твои мольбы и крики
Я не пущу тебя.

Пусти,
Иль силой я ворвусь!..

Король, прости...
Я удержать не мог...

Пощады, царь великий,
Пощады мне!

Кто ты?

Я мать.

Что ты хочешь?

Царь, нет больше силы ждать,
Пощады! Я весь день у твоего порога
Свидания с тобой молила ради Бога.
Солдаты пьяные смеялись надо мной
И вдовьи жалкие седины оскорбляли
И надругались, и прогнали.
Тогда прокралась я, как вор, во тьме ночной,
О, я на все теперь готова;
Казни меня, убей, позволь лишь молвить слово!..

Кто право дал тебе нарушить наш покой?

Обида, царь!

Но есть у вас суды, законы...

Не защитит меня законов приговор;
Для них ничто мольбы и стоны;
Неумолимый кредитор
Сурово требует уплаты.
Он вправе повелеть, чтоб выгнали солдаты
На улицу с детьми несчастную вдову.
И негде преклонить мне скорбную главу.
Ведь судьям дела нет до наших слез и муки;
Меня, сирот моих, мой труд,
Последний нищенский приют
Ростовщику безжалостному в руки
Не ваши ли законы отдают?
О, защити меня, я требую иного —
Закона жалости, великого, святого...
Ужель замрет у ног твоих мой стон?..

Уйди. Напрасно все. Ненарушим закон.

Неправда, Сильвио, не верю я обману...
Тебе ведь жаль меня... Я вижу, как в очах
Сияет доброта... Я вся в твоих руках,
Попробуй, оттолкни!.. но я живой не встану,
Пока не вымолю пощады!..

Что со мной?
Не властен победить я в сердце тайный трепет…
С какою жадностью я вслушиваюсь в лепет
Мольбы невинной и простой...

О, сжалься, сжалься!

Как? Сквозь муки и усталость
Из сердца жгучею волной
Еще готова хлынуть жалость...
Нет, нет! Оставь меня!..

Я не уйду.
Пощады!

Эй, солдаты!

Нет, несчастной
Ты не гони – к твоим ногам я припаду
С такою верою, что будешь ты напрасно
Бороться!.. Жалостью душа твоя полна,
Ты добр, ты понял все, я победить должна…

Солдаты!

Сильвио, мой милый...

Горе, горе!..
Без слов, лишь искрою в немом, глубоком взоре
Я побежден, и вот стою пред ней без сил,
И против воли и сознанья,
Порыв слепого состраданья
Меня, как буря, охватил.
Мутится разум, нет спасенья.
И я не в силах удержать
Непобедимого волненья...
На эти слезы и моленья
Слезами должен отвечать.
Уйди, – иль снова жизнь начнется...
Оставь, не мучь меня, в груди
На части сердце разорвется...
Уйди, молю тебя, уйди!

Я победила, ты согласен...
Ты пожалел меня... смотри —
От благодарности я плачу; как прекрасен
Ты в светлой милости, мой царь; но повтори,
Что ты простил меня, что снизошел ты к мукам.
Чтоб мне насытить слух прощенья сладким звуком.

Увы, противиться нет сил твоим мольбам.
Ты победила... чем – пока не знаю сам...
Пусть так, исполню все, о чем меня ты просишь...
Но разве будешь ты счастливее, скажи?
Как можете вы жить в позоре, рабстве, лжи?
Зачем ты столько мук и горя переносишь.
Не легче ль умереть? Смотри: я царь, венец
Сияет на челе и пышен мой дворец.
Я молод и силен, над миром величаво
Царю могуществом и славой,
А между тем в груди не знаю чем убить
Безумную тоску, и жизнь такая пытка,
Что тороплюсь скорей мой кубок я разбить
И оторвать уста от горького напитка.

Господь велел...

Молчи, я докажу, что разум
С усталых плеч стряхнуть велит
Все время горя и обид,
И с глупой шуткой кончить разом...
Убить себя...

Мой царь...

Нет, нет, я докажу.
Что гадко, подло жить, я все тебе скажу.
Пойми, мне тяжело, не знаю, что со мною,
Но больше не могу молчать я и терпеть,
И, перед тем, чтоб умереть.
Тебе всю душу я открою.
Пусть я король, пусть ты раба —
У нас одна печаль, у нас одна судьба!
И я когда-то жил, метался, жаждал света,
Искал, надеялся, изнемогал в бою...
Теперь я вижу – нет ответа.
Теперь я проклял жизнь мою!
Из сердца вырвал я сомненье.
Ведь есть покорности предел.
Пред тем, как ты пришла, в безумном исступленьи,
Я здесь убить себя хотел...
Ты помешала... прочь! Не утешай, довольно!
Ужель не видишь ты, как тяжко мне, как больно!
Нет, смерти, смерти!..