Михаил Лермонтов - Испанцы

Ах! я и прежде так судила.

И в самом деле правда это!

Они меня боятся!

Позволь тебя спросить мне, батюшка,
К чему всё это клонится.

К тому,
Что не должна ты плакать и крушиться
Об том, что более Фернандо не увидишь —
Он нагрубил мне нынче. – И навеки
Его из дому я прогнал.
Не смей с ним видеться тихонько; úначе,
Страшися оскорбленного отца…
Прощаю я твою любовь, как бы порок,
В котором ты исправилась. Надеюсь,
Что это будет так по крайней мере.

Утешьтесь, нежная Эмилия!
Любовь пройдет, самим вам будет легче.

Довольно и того, что сделали;
Но для чего смеяться надо мной?

Как резко вы сказали, Алварец!
Нечаянный удар вослед себе
Ведет раскаянье нередко.

Э! нужды нет, отец Соррини, —
Ведь надо было бы открыть;
А чем скорей, тем лучше…

Не всегда.
Вы знаете ли: женщина цветок,
Который, если вы его согнете вдруг, —
Изломится.

Да не угодно ль вам
Позавтракать, отец Соррини.

Благодарю, прекрасная Мария!
Земная пища часто не должна
Ласкать того, кто пищею духовной
Владеет. – До свиданья! Донна, до свиданья!
И вы, почтенный друг мой, Алварец!
Желаю, чтоб небес благословенье
Сошло на дом ваш… и… чтоб ваша дочь
Утешилась скорей; я думаю,
Она и не замедлит. Ха! ха! ха! прощайте!

Когда еще нам сделать честь придет
Вам в голову, то верьте мне,
Открыты будут ежедневно двери
Мои для вас… как сердце… (кланяясь) одолжите!

Ну, слава богу!.. он такой смиренный,
Что и не знаешь, что сказать ему.
Боюсь таких людей, которые всегда
На языке своем имеют: да! и да!
Хоть сердятся они – не знаешь извиниться,
Затем, что с виду всем довольны.
Но с кем бранился я – с тем можно помириться!..

Все тихо! – только это сердце беспокойно;
Неблагодарный! я его просила,
Чтобы хоть для меня он удержался.
Ужели для меня не мог он? – вот мужчины!
Ужели мненье моего отца
Ему дороже, чем любовь моя? —
Теперь уж некому меня утешить;

Уж эти мачехи! – презлобные творенья;
И этот иезуит! – ведь надобно ж
Мне окруженной быть таким народом!..
О! если б мог прекрасный месяц озарить
Хотя последнее свиданье наше.
Фернандо разлюбил меня, конечно,
А то бы он пришел проститься; я прощаю
Его горячность; но зачем нейдет
Он извиниться в этом предо мною…
Ему грозил отец мой; это правда! —
Попробую сойти!

Там кто-то шевелится!
Как бьется сердце!.. но чего бояться:
Ведь я одна… а если кто-нибудь!..
Кто там?.. тень шевелится на земле…
Ах! боже мой!.. куда уйду…

Эмилия!..

Ах! ах! святой Доминго, помоги!
Злой дух ко мне идет.

Эмилия!..
Мой голос страшен для тебя… ты испугалась!..

Нет! нет!.. ах, сядем! я дрожу!..

Ты права!
Но отчего я испугал тебя так сильно?..

Ну что ж ты скажешь?

Я пришел проститься!..
Проститься! – в первый раз такое слово
Должно меня печалить… знаешь ли,
Я думаю, что был бы счастливей,
Когда бы не с кем было мне проститься…
Ты будешь плакать – мне двойная мука…

Сам виноват! ведь я тебя просила…
Ты не хотел. – Кто ж виноват? кто ж виноват?

Нет, я не мог, клянуся небом!
Ты знала нрав мой – для чего писала?..
Но все уж кончилось – не укоряй меня…
Не укоряй; признаться виноватым
Мне было б тяжело – ты это знаешь!..
Что сделано – то сделано…

Где будешь
Ты жить теперь, Фернандо?..

Где! где жить?..
Ты мне напомнила ужасное!..
Зачем такой вопрос?.. ты знала,
Что не имею я ни друга, ни родни,
Ни места в целом королевстве, где б
Я мог найти приют. – Последний нищий
Имеет то, чего я не имею:
Он равнодушно и спокойно просит хлеба.
Вообрази: лишь ты одна на свете
Сказала мне: люблю – тебе одной
Я поверял все мысли, все желанья;
Ты для меня: родня, друзья – ты всё мне!..
Гордися этим!.. так, Эмилия:
Мы созданы небесным друг для друга;
Ты – всё для сердца этого – и бог
Не так жесток, чтоб всё отнять
У человека!

Знаешь, говорят, не должно
С мужчиной девушке сидеть в полночь…

Со мной сидеть не бойся никогда.

О! милый! – как мне грустно! будто
Свинец в груди наместо сердца…
Как вспомню, что в последний раз тебя
Здесь вижу – слезы остановятся, дыханье
Редеет… то боюсь, чтоб не пришел отец мой,
То – чтобы час прощанья не пришел…
Ко мне ужасные теснятся мысли;
Вчерась я видела во сне, что ты
Меня хотел зарезать.

Перестань.
Взгляни на тихую луну! о, как прекрасна!
И облачка вокруг нее! – луна,
Луна! – как много в этом звуке чувств —
Что будет, что теперь и что прошло, всё в нем
Соединяется – и чтó прошло!
И кто б подумать мог, что та ж луна,
Которая была немой свидетель
Минуты первой… у ручья… в горах – ты помнишь
Что та ж луна свидетель будет
Разлуки, нежная Эмилия!..
Взгляни опять: подобная Армиде
Под дымкою сребристой мглы ночной,
Она идет в волшебный замок свой.
Вокруг нее и следом тучки
Теснятся, будто рыцари-вожди,
Горящие любовью; и когда
Чело их обращается к прекрасной,
Оно блестит, когда же отвернут
К соперникам, то ревность и досада
Его нахмурят тотчас – посмотри,
Как шлемы их чернеются, как перья
Колеблются на шлемах – помнишь – помнишь —
В тот вечер всё так было – кроме
Судьбы Фернандо – небо и земля
Все те же – только люди! – если б ты
Не причислялась к ним, то я б их проклял…