Александр Ермак - Пьесы и пьески

На распродаже… Но он был ничего. Еще очень даже ничего. А я выбрала тебя. Думала, ты будешь мне благодарен всю жизнь. За то, что заметила, оценила там в тебе что-то ( снова обходит автомобиль ): систему зажигания, скорость, амортизаторы, ремни безопасности, зеркало заднего вида, наконец…

Ну, что ты смотришь на меня подбитой фарой? Да, я виновата. Да, подрезала эту выскочку на светофоре. Но она нарушила правила и так нагло обошла меня на повороте. Вот мне и пришлось на тебя ( как бы давит на педаль газа ) немного надавить. Но ты справился, ты обошел ее. Ценой… (вздрагивает, хватается за глаз, морщится ) Ты пострадал. За меня. За меня, мой маленький герой… Я залепила твои трещины лейкопластырем. И обещала поменять фару. Я поменяю, поменяю. Я сдержу слово. Вот только довези меня до дома, и я сразу же позвоню механику. И он тебя всего осмотрит. И снизу и сверху. И все поменяет: фару, бензопровод, карбюратор… И подкрутит где надо, и смажет… И у нас все будет, как в первый раз. ( Бросает косой взгляд на автомобиль ) Опять молчишь. Да, ты у меня был не первый. В моей жизни случались и другие. До тебя… Но это все было несерьезно. Так, легкий флирт. Пару-тройку недель вместе… ( Указывает ему пальцем ) Ни с кем, ни с кем я не была так долго, как с тобой… ( Как бы прислушивается ) Что? Я изменяла тебе? Ну-у… ( Поворачивается на триста шестьдесят градусов ) Да-а… Но это было, когда ты загремел в ремонт на целый месяц. ( Смотрит на автомобиль изподлобья ) Ведь ты же ничего не мог. ( Поднимает голову ) А я не могла одна. Я была вынуждена менять их каждый день. Но, ты же знаешь, «такси» – это быстро и без последствий. Я даже не помню ни их моделей, ни даже внутренней отделки. ( как бы вспоминая качает головой ) Потом еще дней на десять брала одного в аренду. Он так был на тебя похож. Я как увидела, так и сказала: «Только этого». Но не ревнуй. Он оказался таким избалованным, таким разрегулированным. Да, он только внешне походил на тебя. И я с удовольствием его вернула, как только закончилась аренда. И сказала между прочим, что жить без тебя не могу. Оцени.

Она вздыхает и разводит руками:

– Да, я люблю тебя. Да, с того первого взгляда на распродаже. Я лишь увидела ценник и тут же влюбилась. А потом долго ходила вокруг да около. Готовилась к нашей первой встрече, «тет-а-тет». Не смейся – я читала специальную литературу. Запоминала, что тебе нравится, а что ты на дух не переносишь. Что не трогать ни в коем случае, а на что можно и даже нужно давить. ( Потрясает головой ) О, ты был невероятен. Ты просто потряс меня. Такой маленький, а вел себя как гигант, как монстр автострады. И при этом потреблял так мало. И еще: не брезглив, неприхотлив – тебе не надо было искать специальных масел, покупать дорогой бензин, втирать каждый день мастику.

Она закладывает руки за спину и довольно прогуливается от автомобиля и обратно:

– Да, да, да… Это были самые счастливые месяцы в моей жизни. Я изучала тебя по миллиметру. Я могла часами быть с тобой. Вдвоем… Мы сливались в одно целое и летели, летели в утро, в день, в ночь…

Постепенно с ее лица сходит восторг, на смену ему приходит мученическое выражение:

– Ну, заведешься ты или нет. Раньше лишь только я касалась тебя, ты тут же заводился. И трепетал, и урчал, и рычал. А теперь хоть ругай тебя, хоть бей… Ну, давай же, если не как в молодости, то так как в зрелом возрасте: не быстро, но зато с осознанным удовольствием…( ласково смотрит на него ) Ну, давай, ласковый мой, заводись… ( Нежно гладит автомобиль) Ну же, я чувствую, чувствую, как твой аккумулятор набирается сил. Давай. Ты сможешь, сможешь. (Садится за руль, гладит его, одновременно поворачивая ключ зажигания ) Сейчас проскочит искра… Так, так, так… Браво, браво… Завелся… Ах, ты проказник… Ах, шалун… И откуда только силы берутся… ( нажимает ногой на газ ) Ну, поехали, мой милый… Ну, пошел…

Вера,

Генрих,

Гоша,

Коля,

бабушка Веры,

мама Веры,

отец Веры.

Большая комната, слева дверь, в глубине сцены окно. В кресле спит всхрапывающая временами бабушка. У нее в руке ниточки от связки разноцветных воздушных шариков. Рядом с креслом клюка. На стене возле двери висит огромный паяльник. В дверь входит Вера в сером невзрачном платье до пят, приближается к шарикам:

– Вот они, мои милые, красивые. ( Вытягивает ниточки из рук бабушки. Ходит с шариками по сцене, любуется ими. Останавливается возле края сцены, откашливается, обращается к публике) «Купите прекрасные воздушные шарики: голубые, как глаза любимого, зеленые, как дальние острова, красные, как лучшие в мире розы… Купите своей жене или невесте, мужу или жениху, купите своим детям или внукам, купите своим дедушкам и бабушкам… Купите…» (О бращается к бабушке ) Ну, как бабушка? Получается? ( Подходит к бабушке. Та продолжает спать. Вера кивает) Ты не слышишь меня… А если бы слышала, то сказала бы: «Получается, внученька, получается». ( вздыхает и гладит бабушку по голове ) Спи, моя милая бабушка. А я должна идти. Я посмотрела – уже светает. Хотя… ( прислушивается ) еще же не было первого гудка. Правда, не было. Значит у завода еще пусто. Там никого нет. Слишком рано. А мне не терпится. И ждать невмоготу… Тогда, тогда я еще раз повторю. (Подходит к краю сцены, предлагает зрителям ) «Купите прекрасные воздушные шарики: голубые, как глаза любимого, зеленые, как дальние острова, красные, как лучшие в мире розы… Купите своей жене или невесте, мужу или жениху, купите своим детям или внукам, купите своим дедушкам и бабушкам… Купите…»

Открывается дверь. Зевая, входит Гоша. У нее такой же, как на стене, паяльник :

– Ты-то чего не спишь?

Вера :

– Да вот… шарики…

Гоша бросает паяльник, укладывается на полу:

– Шарики у нее за ролики… Я бы на твоем месте спала… И спала бы, и спала бы… Толкнешь меня, как загудит…

Вера:

– Толкну… А ты, ты что?… Твоя опять буянит?

Гоша с закрытыми глазами, зевая:

– Ага, явилась за полночь… с новым хахалем. Бубнили-бубнили, возились-возились, потом полаялись… И тогда она давай меня воспитывать, стерва. И хахалю своему кричит: «Ремнем ее надо, ремнем…»

Вера:

– Ремнем?

Гоша:

– Ага. Тот ко мне сунулся было. Так я ему по башке табуреткой. Успокоился вроде. Но только заснула, они опять поцапались. Там такой визг, все ходуном ходит… У тебя досплю. Толкнешь…

Вера :

– Толкну. ( походит к Гоше, гладит по голове ) Бедная…

Гоша:

– Только не бубни.

Бабушка всхрапывает. Гоша не открывая глаз: