Александр Ермак - Пьесы и пьески

Майк испуганно:

– Я не…, я не…

Лора:

– Видишь, он испугался тебя. У него теперь одна мысль – что-нибудь придумать и сбежать. Чтобы потом выследить меня в каком-нибудь другом подходящем месте и, и…

Майк испуганно:

– Да ведь мы… Мы… В смысле я и вы…

Виктор закипая:

– Маньяк…

Эндрю:

– Маньяк. Господи, мы с ним лежали под одной кроватью. И он мог меня там в темноте…

Виктор:

– Да, уж твое счастье, адвокат, что ты такой мелкий, и он тебя не заметил.

Лора:

– Знаете, на что маньяки способны?

Эндрю:

– Знаю, я же как раз вчера читал в газете. И по телевизору его предполагаемый портрет показывали. Фоторобот. И знаете, похож, очень похож. Это он, точно он. Маньяк-насильник по прозвищу «Синяя пижама».

Лора:

– Точно пижама.

Виктор:

– Синяя.

Майк:

– Если вам не нравится цвет, то я могу ее перекрасить.

Лора:

– Может быть, ты перекрасишь и кровь задушенных тобой младенцев, а также убиенных после надругательства жен и матерей, а еще расчлененных, мечтающих о тихой семейной жизни юношей?

Майк:

– Что вы, что вы…

Виктор:

– Убиенных после надругательства жен и матерей…

Эндрю:

– Мечтающих о тихой семейной жизни юношей… А вы знаете, вы знаете, он не только жестокий. В газете писали он еще и очень хитрый – полиция уже полгода поймать не может, зверя такого. Он долго готовится, все просчитывает, ждет в засаде…

Лора:

– Он же мог меня…

Эндрю:

– И меня… И не один раз…

Виктор:

– Никого. Теперь он уже никого. Никогда. Ни разу…

Майк:

– Я никого… Я никогда… Я ни разу…

Эндрю:

– Как хорошо, что мы его поймали.

Лора, поглаживая бицепсы Виктора:

– Да уж теперь точно от него никому больше не будет неприятностей…

Эндрю:

– Передадим его в полицию. Завтра же выйдет газета, и моя Шарлотта прочитает: «Эндрю Роллинз способствовал поимке особо опасного маньяка». И она скажет мне: «О, мой герой». И клиенты будут становиться ко мне в очередь. Кому не хочется иметь дело с таким известным героическим адвокатом? Заломите ему руки и в полицию его, в полицию!

Лора:

– Не надо его никуда передавать.

Майк:

– Не надо.

Эндрю:

– Как это не надо? А газета? А может и радио, телевидение? Только представьте…

Лора:

– Что представить? Как весь город узнает, зачем мы здесь собирались? Представить, как все мои подруги начнут обсуждать мои отношения с мужем, придумывать за меня мою личную жизнь. Представить, как заговорят обо всем этом у Виктора на работе, как расстроят моего папочку?

Виктор:

– Я согласен с тобой, дорогая. Не надо шумихи. Не стоит его никуда передавать. Полиция начнет с ним сюсюкаться – права человека соблюдать. Протоколы, допросы: «Пожалуйста, кофе. А может быть зеленый чай. Сухой мартини? Сигарету с двойным фильтром?» Вы хотите, чтобы с этим зверем миндальничали в полиции?

Лора и Эндрю в один голос:

– Нет.

Виктор:

– Вы не хотите. И я не хочу. Давайте возьмем его на поруки.

Майк:

– Это как?

Эндрю:

– С юридической точки зрения это…

Виктор:

– Это не то, что вы думаете. На поруки – это на поруки. В конце-то концов, должен же я сегодня кого-нибудь покалечить! Не адвоката, так маньяка. Знаете, как у меня чешутся кулаки. Я так давно не был на ринге, я так давно никого не посылал в нокаут. А тут такое благое, общественно-полезное дело… ( Виктор подводит Майка к зеркалу, играет мускулами, делает боксерские движения, примеряясь) Сначала хук слева, а потом апперкот. Нокаут.

Эндрю:

– Хорошо. Замечательно. Превосходно. Я так давно мечтал посмотреть бокс из первого ряда. Знаете, Шарлотта не выносит вида крови, и мы никогда не садимся ближе двадцатого. Да и там она отворачивается, какие-то женские журналы начинает листать, когда кому-нибудь кровь пустят или ниже пояса хорошенько вмажут…

Майк:

– Господи, какой же я идиот.

Лора:

– Кретин.

Виктор:

– А может растянуть удовольствие? Сначала прямой в корпус, а потом хук слева.

Эндрю:

– И апперкот, обязательно апперкот.

Виктор:

– Да, уж тогда точно навсегда забудет, что он маньяк. Хук слева…

Эндрю:

– И апперкот! Только не укладывайте его первым же ударом. Доставьте удовольствие публике. Слева, справа, слева, справа. В челюсть, в печень, прямой и апперкот!

Майк:

– Я – идиот, кретин. А скоро еще и инвалид… Послушайте, я сейчас все объясню. Ведь я… мы с ней…

Лора:

– Мы с ней?! Виктор, и ты собираешься разговаривать с этой мразью?

Виктор надвигается на Майка:

– Только по-мужски. Сейчас будет море крови.

Лора тихо в сторону:

– Так ему и надо… ( громче ) Ах, я…, только не при мне. Он конечно маньяк, но я, я лучше не стану смотреть на это… ( уходит в ванную )

Эндрю:

– И Шарлотта бы не стала смотреть из первого ряда. Женщины, они такие слабые. То ли дело мы мужчины. Чужая кровь нас только возбуждает. Ты сам становишься сильнее, когда тот, за кого ты болеешь, рассекает противнику бровь, разбивает ему нос, рвет губу, откусывает ухо…

Майк хватается за сердце, шатается:

– Мне плохо… ( падает )

Эндрю:

– Ну, так не честно. Техническое поражение. Публика недовольна. Даже Шарлотта была бы разочарована. Она не любит крови, но зрелища с непредсказуемым развитием привлекают ее не меньше, чем меня.

Виктор, задевая Майка ногой:

– Эй, маньяк, хватит притворяться, поднимайся.

Эндрю:

– Поднимайся, маньяк, поднимайся. Продержись хотя бы один раунд. Порадуй зрителей.

Виктор:

– Не хочет.

Эндрю:

– Что-то он побледнел. Похоже у него что-то с сердцем.

Виктор:

– Никогда не думал, что у маньяков может быть что-то с сердцем.

Эндрю:

– Наверное, переутомился в ожидании начала боя. А потом у меня б самого на его месте сердечко екнуло. ( оглядывает Виктора ) У вас такие бицепсы и трицепсы, и дельтовидная мышца – ого-го – лично я бы еще до боя вообще со страху умер…

Виктор:

– Да уж только не хватало, чтобы он сдох до того, как ему…

Эндрю:

– Да, обидно конечно. Нокаут всегда эффектнее технического поражения.

Виктор:

– Не то слово.

Эндрю:

– А между прочим, если он умрет, вас осудят…

Виктор:

– Осудят? Меня?

Эндрю:

– А как вы хотели. По закону вы ведь его фактически убили…

Виктор:

– Убил?

Эндрю:

– Довели до смерти. Срок конечно немного меньше, чем за откровенное убийство, но все равно…

Виктор: