Артур Миллер - Это случилось в Виши

МОНСО. На кой им черт мертвые евреи?! Им нужна даровая рабочая сила. Это же бессмыслица! Как хотите, у немцев есть своя логика. То, о чем вы говорите, им не может быть выгодно!

ЛЕДЮК. Вы сидите здесь, и еще толкуете о выгоде! А вы можете как-нибудь объяснить, почему вы здесь сидите? Но вы же здесь сидите, да?

МОНСО. Такое зверство... просто не укладывается в голове.

ФОН БЕРГ. В том-то все и дело.

МОНСО. Вы же в это не верите, князь! Вы не станете утверждать, будто верите!

ФОН БЕРГ. Это самое вероятное из зверств, о которых я слышал.

ЛЕВО. Почему?

Небольшая пауза.

ФОН БЕРГ. Именно потому, что это так невообразимо подло. На этом держится их власть. Совершая нечто невообразимое, они нас этим гипнотизируют! Это их цель, ну, а причина, конечно, другая. Я много раз спрашивал своих друзей: почему, если вы любите родину, надо непременно ненавидеть другие страны? Разве для того, чтобы быть хорошим немцем, надо презирать все не немецкое? Пока не понял: они это делают не потому, что они немцы, а потому, что они ничто, пустое место. Такова примета нашего века: чем призрачнее твое существование, тем больше ты должен впечатлять. Я так и вижу, как они обсуждают все это друг с другом, как они себя хвалят за... прямодушие. В конце концов, говорят они, что такое самообуздание, как не лицемерие? Если ты презираешь евреев, самое честное — их сжечь. А если это стоит денег, требует железнодорожных составов, охраны — тем лучше, это только подчеркивает твою преданность долгу, твое бескорыстие, искренность. Они еще скажут, что только еврей станет высчитывать, во сколько это обойдется. У них поэтическая натура, они стремятся создать новую аристократию, аристократию тоталитарного хамства. Я верю в эти печи, огонь докажет раз и навсегда, что эти люди — не фикция и что они были людьми идейными. Нельзя подходить к ним со старомодными мерками выгоды и убытков. Их цель — высокая гармония, а люди — только звуки, которые они извлекают из инструментов. И мне кажется, все равно — выиграют они эту войну или проиграют: они открыли новые горизонты. То, что мы раньше считали человеком, исчезнет с лица земли. Я готов сделать все, чтобы этого не видеть.

Молчание.

МОНСО. Но они арестовали и вас. Этот немец, профессор, он ведь специалист. В вас нет ничего еврейского...

ФОН БЕРГ. У меня акцент. Я заметил, как он насторожился, когда я заговорил. У меня австрийский выговор. Он, видно, подумал, что я тоже прячусь.

Дверь отворяется. Выходит ПРОФЕССОР и делает знак Официанту.

ПРОФЕССОР. Следующий. Ты.

Официант, съежившись, прижимается к Лебо.

Не бойся, мы только проверим твои документы.

Официант, вдруг пригнувшись, бежит за угол по коридору.

В конце коридора вырастает ПОЛИЦЕЙСКИЙ и, схватив беглеца за воротник, ведет назад.

ОФИЦИАНТ (Полицейскому). Феликс, ты же меня знаешь. Феликс, моя жена с ума сойдет. Феликс!

ПРОФЕССОР. Отведите его в кабинет.

В дверях кабинета появляется КАПИТАН ПОЛИЦИИ.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ. У дверей никого не осталось.

КАПИТАН (вырывает Официанта из рук Полицейского). А ну-ка сюда, жидовская морда...

Швыряет Официанта к двери, тот наталкивается на МАЙОРА, который выходит, услышав шум. Майор со стоном хватается за бедро и отталкивает Официанта. Тот сползает к его ногам с рыданием. Капитан подбегает, грубо ставит его на ноги, вталкивает в кабинет и входит за ним. Из комнаты слышится:

Ну, получай! Получай!

Слышно, как Официант вскрикивает, слышны удары. Тишина. Профессор направляется к двери. Майор берет его под руку и отводит на авансцену, подальше от арестованных.

МАЙОР. А не проще ли их спросить, кто из них...

Профессор, не отвечая, раздраженно подходит к арестованным.

ПРОФЕССОР. Кто из вас сразу желает признаться, что у него поддельные документы?

Молчание. Так. Короче говоря, все вы — чистокровные французы?

Молчание. Он подходит к Старому еврею, наклоняется к самому его лицу.

Есть среди вас евреи?

Молчание. Он возвращается к Майору.

Вот в чем трудность, майор. Надо либо обходить дом за домом и выяснять их происхождение, либо производить этот осмотр.

МАЙОР. Извините, я вернусь через несколько минут. (Собирается уйти.) Продолжайте пока без меня.

ПРОФЕССОР. Майор, вы получили приказ, вы руководите этой операцией. Я вынужден настаивать — ваше место здесь, со мной.

МАЙОР. По-видимому, вышла какая-то ошибка. Я строевой офицер. У меня нет опыта в таких делах. Моя специальность артиллерия и саперное дело.

Небольшая пауза.

ПРОФЕССОР (раздельно, его глаза сверкают). Давайте говорить начистоту, майор. Вы отказываетесь от этого задания?

МАЙОР (чувствуя в его словах угрозу). У меня сегодня разболелась рана. Все еще вынимают осколки. В сущности говоря, я понял так, что мне придется... заняться этим делом лишь временно, пока меня не сменит офицер СС. Действующая армия отдала меня, в сущности говоря, заимообразно...

ПРОФЕССОР (берет его под руку и снова выводит на авансцену). Но армия не вправе уклоняться от участия в мероприятиях по обеспечению чистоты расы. Я получаю указания сверху. И отчет мой должен быть направлен наверх. Вы меня понимаете?

МАЙОР (уже сдаваясь). Да, понимаю...

ПРОФЕССОР. Так вот, если вы хотите, чтобы вас освободили, я могу позвонить генералу фон...

МАЙОР. Нет-нет, не стоит. Я... вернусь через несколько минут.

ПРОФЕССОР. Странно, майор, сколько же я должен вас ждать?

МАЙОР (сдерживая раздражение). Мне надо пройтись. Я не привык к сидячей работе. Чего ж тут странного? Я боевой офицер, а к такой работе надо привыкнуть. (Сквозь зубы.) По-вашему, это странно?

ПРОФЕССОР. Ну что ж.

Небольшая пауза.

МАЙОР. Я вернусь через десять минут. Можете пока продолжать.

ПРОФЕССОР. Без вас я продолжать не буду, майор. Армия не может снять с себя ответственность.

МАЙОР. Я не задержусь.

Профессор резко поворачивается и большими шагами уходит в кабинет, хлопнув дверью. Майору хочется поскорей уйти, и он направляется по коридору к выходу. Когда он проходит мимо, со скамьи поднимается Ледюк.

ЛЕДЮК. Майор!..

Майор, хромая, проходит мимо. Он не оборачивается и исчезает за поворотом. Молчание.

МАЛЬЧИК. Сударь!

Ледюк оборачивается к нему.

Хотите, я с вами?

ЛЕДЮК (Монсо и Лебо). А вы двое?

ЛЕВО. Пожалуйста, если хотите, но я так голоден, что толку от меня никакого.

ЛЕДЮК. Вы можете к нему подойти и затеять с ним разговор. Отвлечь внимание. Тогда мы...

МОНСО. Вы оба сошли с ума. Они вас застрелят.

ЛЕДЮК. Кому-то удастся спастись. У двери только один часовой. В этом районе много закоулков и проходных дворов, можно исчезнуть через двадцать шагов.

МОНСО. А сколько времени вы будете на свободе — час? Вас схватят и растерзают на куски.