Том Стоппард - Розенкранц и Гильденстерн мертвы

Актер

– Да.

Розенкранц

– Никакие.

Актер

– Именно.

Розенкранц

– Знаете, я никогда себе не представлял...

Актер

– Понимаю...

Розенкранц

– То есть я слыхал – но в действительности никогда...

Актер

– Понимаю.

Розенкранц

– То есть я имею в виду – что именно вы делаете?

Актер

– Обычные вещи, сэр, только наизнанку. Представляем на сцене то, что происходит вне ее. В чем есть некий род единства – если смотреть на всякий выход как на вход куда-то.

Розенкранц (нервно, громко).

– Ну, я не тот человек, который – нет, постойте, не спешите так – присядьте и расскажите, чего обычно люди от вас требуют...

Актер (отворачиваясь).

– Шагом а-арш!

Розенкранц

– Минуточку!

Актеры останавливаются и смотрят на него без всякого выражения.

– Ладно, хорошо – я согласен посмотреть. (Смелея.) Что бы вы сделали за это? (Он бросает им под ноги одну монету.)

Актер со своего места плюет на нее. Актеры колеблются, пытаются поднять монету; он отпихивает их назад.

Актер

– Прочь!

(Дает подзатыльник Альфреду, который снова завозился с одеждой.)

– А ты куда?

Розенкранц (от стыда приходит в ярость). Какая мерзость – я сообщу властям – извращенцы! Я вас раскусил, сплошная грязь!

Актеры собираются уходить.

Гильденстерн (оставаясь бесстрастным, небрежно).

– Хотите сыграть?

Актеры оборачиваются, заинтересованно. Актер выступает вперед.

Актер

– Что именно вы предлагаете?

Гильденстерн идет к нему и, пройдя половину разделяющего их расстояния, наступает ногой на монету.

Гильденстерн

– Дубль или при своих.

Актер

– Идет... орел.

Гильденстерн поднимает ногу. Актер нагибается. Актеры толпятся вокруг. Облегченные вздохи и поздравления. Актер поднимает монету. Гильденстерн бросает ему вторую.

Гильденстерн

– Еще?

Одни актеры – «за», другие – «против». Условия те же. Актер кивает и бросает монету.

– Орел.

Выигрывает и подбирает монету.

– Еще.

Гильденстерн бросает.

Актер

– Орел.

Выигрывает, у него опять две монеты. Бросает одну.

Гильденстерн

– Орел.

Выигрывает, подбирает и тут же бросает.

Актер (с некоторым колебанием).

– Решка.

Но выпадает орел. Гильденстерн поднимает монету. Актер бросает свою последнюю, согласно условиям, и отворачивается. Гильденстерн не поднимает ее, но наступает ногою на.

Гильденстерн

– Орел.

Актер

– Нет!

Пауза. Актеры возражают, они недовольны.

(Поясняющим тоном.)

– Им не нравятся условия.

Гильденстерн (убирает ногу, садится на корточки; поднимает монету, смотрит снизу вверх).

– Точно – орел.

(Подбрасывает монету и, когда она падает, прижимает ладонью к полу.)

– Если орел – я выиграл.

Актер

– Нет!

Гильденстерн (убирает ладонь).

– Я прав. (Процесс повторяется.) Если орел – я выиграл.

Актер

– Нет!

Гильденстерн (открывает монету).

– И опять я прав. (Повторяет процесс.) Орел – я выиграл.

Актер

– Не-е-е-ет!

Он отворачивается. Актеры тоже. Гильденстерн встает и подходит к ним поближе.

Гильденстерн

– Невероятно, а? (Останавливается, расслабляется и облегченно смеется.) – Пари, что год моего рождения, умноженный на два, дает четное число.

Актер

– Вашего рождения?

Гильденстерн

– Не веришь, не надо.

Актер

– А вы мне верите?

Гильденстерн

– Тогда – пари?

Актер

– На мой год рождения.

Гильденстерн

– Идет. Нечетное – ты выигрываешь.

Актер

– Ладно.

Актеры выходят вперед, они начеку.

Гильденстерн

– Отлично. Год твоего рождения. Умножаем на два. Четное число – я выиграл, нечетное – проиграл.

Молчание. Потом – ужасный шум, когда актеры соображают, что всякое число, умноженное на два, дает четное. Ужасный шум – они протестуют. Потом – ужасная тишина.

Актер

– У нас нет денег.

Гильденстерн оборачивается к ним.

Гильденстерн

– Ах так, а что у вас есть?

Актер молча вытаскивает вперед за руку Альфреда, Гильденстерн с грустью смотрит на него.

– И это все?

Актер

– Это лучшее, что у нас есть.

Гильденстерн (смотрит вверх и вокруг).

– Тогда времена и впрямь дрянные.

Актер пытается что-то сказать, возразить, но Гильденстерн в ярости оборачивается к нему.

– Самый воздух воняет!

Актер отступает. Гильденстерн подходит к рампе и оборачивается.

– Альфред, поди-ка сюда.

Альфред подходит к нему и останавливается, испуганный и маленький.

(Мягко.)

– Ты часто проигрываешь, Альфред?

Альфред

– Да, сэр.

Гильденстерн

– Что же у тебя могло остаться для проигрыша?

Альфред

– Ничего, сэр.

Пауза. Гильденстерн смотрит на него.

Гильденстерн

– Тебе нравится быть... актером?

Альфред

– Нет, сэр.

Гильденстерн смотрит вокруг, потом – в публику.

Гильденстерн

– Ты и я, Альфред, – мы могли бы сейчас устроить тут и впрямь трагическое представление.

И Альфред, у которого глаза уже давно на мокром месте, начинает хныкать.

– Ну-ну, Альфред, таким образом не заполнишь театры Европы.

Актер пытается увещевать Альфреда. Гильденстерн снова его обрывает.

(Яростно.)

– Знаете вы хоть одну пристойную пьесу?

Актер

– Пьесу?

Розенкранц (выходя вперед, робко, сбивчиво).

– Представление...

Гильденстерн

– Мне показалось, вы называли себя актерами.

Актер (до него доходит)

– О да, да, конечно; мы актеры, именно, да. Но, знаете, когда спрос так невелик...

Гильденстерн

– Но ты проиграл, нет? Как насчет какого-нибудь грека, а? Вы ведь знакомы с античными трагедиями? С этими великими классиками убийств? Все эти типы, эдипы, оресты, инцесты, братья и сестры, лезущие друг на друга, а также само...

Розенкранц

– Срамо...

Гильденстерн

– Самоубийства... девы, возжаждавшие богов...

Розенкранц

– И наоборот.

Гильденстерн

– В общем, в этом роде – подходит?