Оскар Уайльд - Саломея

Ирод. У меня есть все основания чувствовать себя счастливым. Цезарь, этот властелин всего мира, повелевающий всем на свете, меня очень любит. Он только что прислал мне драгоценнейшие подарки. А кроме того, он мне обещал призвать к себе в Рим царя каппадокийского, врага моего. Должно быть, в Риме цезарь и распнет его, ибо он может делать все, что захочет. Он поистине великий владыка. Так что сама видишь, у меня есть все основания быть счастливым. И я действительно счастлив. Еще никогда я не был так счастлив. Нет ничего на свете, что могло бы омрачить мое счастье.

Голос Иоканаана. Он будет восседать на престоле своем. Он будет облачен в алое и пурпурное. В руке своей он будет держать золотой сосуд, полный святотатств его и богохульств. Ангел Божий покарает его. И он будет съеден червями.

Иродиада. Ты слышишь? Это он говорит о тебе. Он говорит, что ты будешь съеден червями.

Ирод. Он говорит не обо мне. Обо мне он никогда не говорит плохо. О царе каппадокийском — вот о ком он говорит; о царе каппадокийском, моем враге. Это он будет съеден червями, а не я. Обо мне же он, этот пророк, и слова плохого никогда не промолвил, за одним разве что исключением, когда сказал, что я согрешил, взяв в жены супругу брата моего. Может быть, он и прав. Ибо ты действительно оказалась бесплодной.

Иродиада. Это я-то бесплодна! И это говорит тот, кто не сводит глаз с моей дочери, тот, кто хотел бы заставить танцевать ее ради своего удовольствия! Говорить такое просто смехотворно. Я ведь родила на свет дочь. А у тебя не было ни одного ребенка, даже от рабынь твоих. Это ты бесплоден, а не я.

Ирод. Замолчи, женщина! Говорю тебе, ты бесплодна. Это ты не родила мне ни одного ребенка, и пророк говорит, что наш брак не может считаться браком в полном смысле этого слова. Он говорит, что это кровосмесительный брак, сулящий несчастья… Боюсь, что он прав. Я даже уверен, что он прав. Но сейчас говорить об этом не время. Сейчас я хочу быть счастливым. И я счастлив. Очень счастлив. У меня есть все, о чем только можно мечтать.

Иродиада. Я рада, что ты сегодня в таком хорошем расположении духа. С тобой это редко бывает. Однако уже поздно. Давай вернемся во дворец. Не забудь, что завтра с восходом солнца мы всем двором едем на охоту. Послам цезаря нужно оказать все почести, какие только возможно.

Второй солдат. Какое мрачное выражение лица у тетрарха.

Первый солдат. Да, очень мрачное.

Ирод. Саломея, Саломея, станцуй для меня. Умоляю тебя, станцуй для меня. Мне грустно сегодня вечером. Да, мне очень грустно сегодня вечером. Когда я пришел сюда, я поскользнулся в крови, а это дурной знак, и еще я слышал — я совершенно уверен, что слышал, — хлопанье крыльев в воздухе, хлопанье гигантских крыльев. Но я не могу сказать, что это значит… Мне грустно сегодня вечером. Поэтому станцуй для меня. Станцуй для меня, Саломея, я умоляю тебя. Если ты станцуешь для меня, ты можешь попросить у меня все, чего только ни пожелаешь, даже если это будет половина моего царства, и все это я тебе отдам.

Саломея (вставая) . Ты и в самом деле отдашь мне все, о чем я тебя попрошу, тетрарх?

Иродиада. Не танцуй, дочь моя.

Ирод. Все, даже полцарства.

Саломея. Ты можешь в этом поклясться, тетрарх?

Ирод. Клянусь, Саломея.

Иродиада. Дочь моя, не танцуй.

Саломея. Чем ты клянешься, тетрарх?

Ирод. Жизнью моей, короной моей, богами моими. Чего бы ты ни пожелала, я дам тебе, даже если это будет половина моего царства, — только станцуй для меня. О, Саломея, Саломея, станцуй для меня.

Саломея. Итак, ты поклялся, тетрарх.

Ирод. Да, я поклялся, Саломея.

Саломея. Дать мне все, чего я ни попрошу, даже если это будет половина твоего царства?

Иродиада. Дочь моя, не танцуй.

Ирод. Даже если это будет половина моего царства. Ты будешь прекрасна в роли царицы, Саломея, если ты и в самом деле попросишь половину моего царства. Не правда ли, она будет прекрасной царицей?.. Ах, как здесь холодно! Ветер такой ледяной, и я слышу… Почему я все время слышу это хлопанье крыльев в воздухе? Кажется, будто это какая-то птица, какая-то огромная черная птица, парящая над террасой. Вот только почему я не могу видеть ее, эту птицу? Хлопанье ее крыльев устрашает. Дуновение ветра от ее крыльев вселяет ужас. И этот студеный ветер… Но нет, здесь не холодно, здесь очень жарко. Я задыхаюсь. Лейте воду на мои руки. Дайте мне прильнуть к снегу лицом. Развяжите мне мантию. Скорей же, скорей, развяжите мне мантию! Хотя нет, не надо. Мой венец — вот что причиняет мне боль, мой венец из роз. Эти цветы словно жгучий огонь. Они обжигают мне лоб. (Срывает с головы венец и бросает его на стол.) Фу! Наконец-то я могу дышать. Как нестерпимо красны эти лепестки! Они словно пятна крови на скатерти. Хотя это ничего не значит. Не стоит усматривать какие-то символы буквально во всем, что видишь. Это делает жизнь невыносимой. Здесь лучше бы было сказать наоборот: пятна крови так же прекрасны, как лепестки роз. Да, сказать таким образом было бы гораздо лучше… Но не будем говорить об этом. Теперь я счастлив, я как никогда счастлив. Разве я не имею права быть счастливым? Сейчас твоя дочь будет танцевать для меня. Ведь правда, ты будешь танцевать для меня, Саломея? Ты пообещала танцевать для меня.

Иродиада. Я не позволю ей танцевать.

Саломея. Я буду танцевать для тебя, тетрарх.

Ирод. Итак, ты слышишь, что говорит твоя дочь? Она будет танцевать для меня. Ты правильно сделала, Саломея, согласившись танцевать для меня. А когда закончишь свой танец, не забудь попросить у меня все, чего только ни пожелаешь. Все, что только захочешь, я дам тебе, даже если это будет половина моего царства, — я ведь поклялся тебе.

Саломея. Да, ты поклялся, тетрарх.

Ирод. Я всегда сдерживаю свое слово. Я не из тех, кто нарушает свои клятвы. Не умею я обманывать и не умею лгать. Я раб своего слова, слово мое — это слово царя. Вот царь каппадокийский всегда лжет, но настоящие цари так не поступают. Он не царь, а трус. Он должен мне деньги, которых не собирается отдавать, и он даже оскорблял моих послов. Он говорил им очень обидные вещи. Но цезарь его распнет, когда тот приедет в Рим. Я уверен, что цезарь его распнет. А если даже и нет, все равно он умрет, съеденный червями. Так предсказал пророк… Ну хорошо, Саломея, чего же ты ждешь?

Саломея. Я жду, когда рабыни мои принесут благовония и семь покрывал и снимут сандалии с моих ног. (Рабыни приносят благовония и семь покрывал, затем снимают с ног Саломеи сандалии.)