Борис Михайлов - Omnia vincit amor, или Грешная любовь

АГАФЬЯ. Почему так долго не писал?

АННА. Читай! Был контужен, память потерял. Оклемался когда, пришел в себя, вспомнил кто он, адрес. В госпитале в Ростове находится. Валентина вечером собирается ехать к нему. Читай вслух, я еще послушаю.

Входит Елена.

ЕЛЕНА. Уже слышала. Письмо от Родиона получили. Живой, выходит. Рада за вас.

АГАФЬЯ. Алена и прочитает. (Передает ей письмо). Жене бывшей сообщила? Может, она больше знает. (Елене) Читай!

ЕЛЕНА. (Читает). Здравствуйте, мои дорогие мама, Валя и Миша! Сын ваш жив и всё у него хорошо. Мама, извините, что долго ничего не сообщал о себе. У меня было сотрясение мозга и контузия. Только на днях вернулась память, и я вспомнил, свою фамилию, ваш адрес… И это письмо, как вы наверное заметили, не моей рукой написано. Сосед по палате Федор Стрельцов пишет… Жаль, никаких подробностей. Важно — жив.

АННА. Господь услышал молитвы.

АГАФЬЯ. Вася говорил, возможно в плену. Спроси Валентину, может денег занять вам? Дорога длинная, сколько в Ростове пробудет не известно. (Телефонный звонок и Агафья поднимает трубку). слушаю. (По телефону) И вам Божьих благословений.

АННА. Спасибо, у неё есть. Правда, еще немного не помешают. Скажу Валентине. (Забирает письмо и идет к выходу).

АГАФЬЯ (мимо трубки, Елене). Алена, проводи Анну Герасимовну. (Елена и Анна выходят).

ЕВЛАМПИЙ. (Мы слышим его телефонный разговор с Агафьей). Нет, говоришь, Василия?

АГАФЬЯ. Не приходил. В последнее время на обед не приезжает.

ЕВЛАМПИЙ. Вы бы, Агафья Ермиловна, поговорили с ним о профессорше. Был нынче в епископате, пока сидел в приемной, наслушался! Владыка негодует. Об их отношениях в городе только и разговоров. По телевизору выступает — затуманивает головы верующим. А Василий шуры — муры с ней.

АГАФЬЯ. Как еще говорить?! Я и стыдила, и умоляла смириться, не гневить Господа. Обещал. Вы бы, батюшка сами еще поговорили. Вас, может, послушает.

ЕВЛАМПИЙ. Попытаюсь. После вечерней службы заеду к нему. Не застану — зайду к вам.

АГАФЬЯ. Приезжайте, батюшка, всегда рада вас видеть. Облагоразумьте Василия, пока не поздно.

З а т е м н е н и е

4. Дома у Юлии. В красном углу бросается в глаза икона Божьей матери. Обложившись книгами, Юлия читает, делает выписки. Готовится к занятиям со студентами. Телефонный звонок.

ЮЛИЯ.(Неохотно поднимает трубку). Я слушаю… И вам мир и благословение Господа. С вами, когда? С проповедью?.. Да что вы! Какой я проповедник!.. Выступаю с лекциями по истории мировых религий. Связи искусства и религии… Не боюсь. Даже имею опыт тюремного общения. В Екатеринбурге выступала в женском СИЗО… Не знаю… Надо подготовиться, иметь хотя бы представление об аудитории. Подумаю… Постараюсь поехать… Хорошо, обязательно. И вас храни. (Опускает трубку).

Выступить с ним перед заключенными. Интересно, слушал меня, видел, ли кто-то рекомендовал?(В прихожей звонят, Юлия выходит и возвращается с отцом Василием в цивильном костюме).

ЮЛИЯ. Вот кого не ожидала!

ВАСИЛИЙ. Мир дому сему! Видел тебя вчера в церкви. Почему не подошла? После службы больше часа ждал. Надеялся, заглянешь.

ЮЛИЯ. Постеснялась. Увидела твоих прихожан и расстроилась. Одни несчастные, обиженные судьбой старухи. В протестантских церквах видишь радостные лица. Не надломленных, переживших личные трагедии и неурядицы.

ВАСИЛИЙ. Вчера будний день, приходи в воскресенье и увидишь других людей. После наших президентов многие, кто раньше скрывал свою веру, стеснялся, стали бывать на службе.

ЮЛИЯ. Да! Мне только — что звонил лютеранский пастор. Попросил поехать с ним в женскую колонию с лекцией о зарождении христианства, рассказать об известных библейских личностях. Что скажешь?

ВАСИЛИЙ. Поезжай. Дело благое. Только не заморочь окончательно им головы. У бедных зэков голова кругом идет. Миссионеры в очереди стоят нести, каждый свою, правду. Адвентисты, Свидетели Иеговы, исламисты, пятидесятники. Начальство, не разбирая, что за проповедник пришел, сгоняет бедных зэков в красный уголок и заставляет слушать всех подряд. Представляешь, какая каша потом у человека в голове?

ЮЛИЯ. Объясни начальству, чтобы допускали только христиан и представителей традиционных конфессий. В принципе, кто бы ни приходил, если зовёт к Богу, говорит о возвышенном — хорошо. Православная церковь не использует все возможности радио, телевидения. Как это делали иностранные миссионеры на наших телеканалах в начале перестройки. Лишь два праздника — Рождество и Пасху показывают, и то поздней ночью. Может теперь возьмутся. Новый патриарх Кирилл часто появляется в телевизоре.

ВАСИЛИЙ. Согласен с тобой. Кому, как не нам, православным священникам, окормлять заблудшие души. Людей подготовленных не хватает, денег.

ЮЛИЯ. В провинции, где на сотни километров ни одного храма, прежде следует восстанавливать и строить новые церкви, В столичных городах можно подождать. Деньги с большей пользой направить на духовное пробуждение.

ВАСИЛИЙ. Горячо болеешь за православных, а сама не верующая, поклоняешься протестантам.

ЮЛИЯ. Я русская и мне не безразлично духовное здоровье нации…. Ой, как встретимся, обязательно пускаемся в дискуссию.

(Василий берет с полки стопку фотографий, рассматривает. Она замечает).

ВАСИЛИЙ. Достала наши школьные фото?

ЮЛИЯ. Привезла с собой часть. (С Василием рассматривают снимок). Вспоминаешь? Перед экзаменами, в девятом снимались. Или не было экзаменов в девятом? Не помню уже…

ВАСИЛИЙ. Это в апреле Мишка снимал, перед Первым маем.

ЮЛИЯ. Вспомнила!.. А эти что-то напоминают?

ВАСИЛИЙ. Одноклассников почти не осталось в городе, разъехались большинство К двадцати пятилетию окончания школы Майка Морозова пыталась собрать наших. Отметить юбилей. Не получилось. Нашла девять или десять человек. Надеялся, ты приедешь.

ЮЛИЯ. Мне никто не сообщил, а сама запамятовала.

ВАСИЛИЙ (продолжает рассматривать фотографию). Вот она, Морозова! Медсестра в областной больнице.

ЮЛИЯ. Такая же колобок?

ВАСИЛИЙ. В десятом вытянулась, похудела. Прошлым летом встретил на улице, — отлично выглядит. Троих родила.

ВАСИЛИЙ (склонился вместе с ней над фотографией). Духи у тебя замечательные. И сама выглядишь великолепно.

ЮЛИЯ. Спасибо. (Вместе с Василием рассматривают другую фотографию). Мишку Самойлова, видишь? Мне в Свердловск первое время часто писал.

ВАСИЛИЙ. Отвечала ему?

ЮЛИЯ. Несколько раз. Тебе больше.

ВАСИЛИЙ. Не рассказывал. В городе он. Видимся изредка. В архитектурном отделе администрации. Начальник. Растолстел — не узнаешь. Подозревал, что тайно влюблен в тебя. Наша дружба не позволяла ему признаться.

ЮЛИЯ. Чай или кофе? Чибо растворимый.

ВАСИЛИЙ. Чайку. Покрепче и без сахара.