Том Стоппард - Берег Утопии

Любовь прижимается и плачет у него на груди.

Как, должно быть, изменилась жизнь, пока мне казалось, что она стоит на месте.

Сад и дом.

Нянька (крепостная) толкает коляску с плачущим младенцем по саду, в сторону от дома, постепенно удаляясь из виду.

Александр и Любовь на том же месте, ее голова у его груди, он перебирает ее волосы.

Любовь. У-у, чудесно, чеши сильнее.

Из дальней части сада входит Варенька. На руках у нее ноющий младенец. Татьяна толкает пустую коляску, Александра пританцовывает рядом. Все они направляются в дом.

Александра. Зачем идти в дом? Ты можешь и здесь покормить. Мы скажем, если кто пойдет.

Варенька. Ты маленький обжора, вот ты кто.

Александра. Варенька, а можно мне разок?

Татьяна. Вот дура, разве можно?

Александра. Сама дура, мне просто хочется попробовать.

Варенька уносит ребенка в дом. Александра уходит с ней. Татьяна достает из коляски корзину с крыжовником, затем замечает струйку дыма, поднимающуюся из гамака. Подкрадывается незаметно к гамаку.

Варвара. Куда делся Михаил? Сначала велит, чтобы Маша сделала ему лимонад, а потом исчезает неизвестно куда.

Любовь. Он в саду, работает.

Варвара. Надо бы свечку зажечь.

Татьяна с расстояния пытается попасть ягодой в гамак – безрезультатно.

Любовь. Он привез журнал со своей статьей.

Александр. Последняя капля. Журналистика.

Варвара. А тут еще что такое?

Александр. У нее вши.

Любовь. Нет у меня вшей.

Александр. Я вижу их ножки и ручки.

Любовь поспешно отстраняется от него.

Любовь. Ты бы их не заметил, будь они с божью коровку.

Варвара. Какой еще журнал?

Александр. Трансцендентный Абсолют или Вселенский Идиотизм. Моя нянька мыла мне голову водой, процеженной через золу – смерть для вшей.

Любовь. Нет у меня никаких вшей! (Передает журнал Варваре.) «Телескоп»!

Александр. Это даже не он написал. Только перевел статью очередного немецкого пустозвона.

Любовь. Зато ему заплатили тридцать рублей! А теперь граф Строганов заказал ему перевод целой книги по истории.

Книга и карандаш вылетают из гамака. Михаил садится, во рту у него трубка.

Татьяна. Первый крыжовник.

Михаил. Спасибо. Ах, Тата, ты снова сделала меня счастливым!

Они обнимаются. Он со смехом тянет ее в гамак. Они остаются в поле зрения. Она кормит его крыжовником.

Ты читала мою статью? Меня ввел в заблуждение Шеллинг. Он пытался сделать наше Я частью природы – но теперь Фихте объяснил, что природа – это просто вне-Я! Кроме моего Я вообще ничего не существует.

Варвара (откладывая журнал). Я бы и тридцати копеек за это не дала.

Александр. В первый раз в жизни хоть в чем-то сошлись.

Смех Татьяны заставляет Варвару встать и подойти к окну.

Варвара. Все вы становитесь счастливыми и глупыми, стоит Михаилу вернуться, до тех пор, пока опять что-нибудь не стрясется. Татьяна отправила с лакеем письмо для графа Соллогуба.

Александр. Не понимаю, зачем Михаилу вообще понадобилось тогда бежать в Москву.

Варвара. И конверт такой толстый. Листов десять, должно быть, исписала.

Любовь. Не тешьте себя надеждами, maman.

Варвара. Она тебе что-нибудь говорила?

Михаил. Я слышал, этот Соллогуб – фат.

Татьяна. Да – в отличие от тебя.

Александр. Он, понимаете ли, по дому соскучился. Его друг Станкевич уехал кашлять на Кавказ. Хорошего ждать не приходится. А теперь позвал на лето другого приятеля – критика.

Варвара. Какого еще критика?

Александр. Говорит, очень застенчивого и нервного, сына земского врача – бедного как церковная крыса.

Варвара. Ну и какой нам от него толк? (Любови.) Или ты думаешь, Татьяна отослала графу его письма?

Любовь. Вы ее спросите, мама. (Неожиданно резко встает и смотрит в сад.)

Михаил. Я больше никогда в жизни не стану в тебе сомневаться, Тата.

Татьяна выбирается из гамака.

Тать я на. Но письмо твое было ужасное.

Михаил. Это оттого, что мне было очень тяжело.

Татьяна опрокидывает гамак вместе с Михаилом. Любовь выходит в сад.

Татьяна. Любовь! Ты слышала?

Любовь. Лимонад готов.

Михаил (жизнерадостно). Я открыл новую философию, Люба. Теперь я знаю, где ошибался.

Все трое, дружески беседуя, идут в дом.

Сумерки, постепенно темнеет.

Александр и Варвара остаются на сцене. Из дома доносятся печальные звуки фортепьяно. Комната наполняется домочадцами – Александра, Татьяна, Любовь, Михаил. Слуги приносят лампы. Стол освобождается, и на нем появляются обеденные приборы. Кувшин с лимонадом передают по кругу. Едят суп.

В тени сада появляется Виссарион Белинский. На нем – лучшее из его изношенной и потрепанной одежды. В руке он держит саквояж. Он нерешительно подходит к светящемуся окну.

Варвара. Где Варенька?

Звуки фортепьяно стихают.

Любовь. Она идет.

Варвара. Почему она без мужа?

Любовь. Maman!

Варвара. Или почему муж без нее: кто-нибудь мне может объяснить?

Александр. Варвара, это нас не касается.

Михаил. Не волнуйтесь, я этим занимаюсь.

Александр давится супом. Снаружи лают собаки. Белинский впадает в панику, отступает, спотыкается о свой саквояж и падает. Слуги выходят из дома. Михаил выходит в сад.

Тем временем Варенька входит в комнату и подсаживается к столу. Незаметно она опускает глаза на несколько секунд, молится, после чего включается в общее действие.

Михаил. Белинский!

Варвара. Это его друг?

Михаил. А я думал, ты спасовал! – ты что, пешком от почтовой станции?

Белинский. Прошу прощения.

Варвара. Приехать вот так, среди ночи…

Михаил. Давай вещи. (Передает саквояж слугам, которые уносят его в дом.)

Белинский. Я знал, что все так будет.

Сестры, за исключением Вареньки, подглядывают в окно.

Александра. Странный какой-то.

Любовь. Но… Я же его знаю, он был на собрании философского кружка.

Михаил (входит вместе с Белинским). Это Белинский. Разминулся с двуколкой и шел со станции пешком.

Белинскому 25 лет. Он невысок ростом, но сутулится, с впалой грудью, выпирающими лопатками, бледный, с вытянутыми чертами лица и светлыми волосами. Отводит взгляд.

Александр. Бакунин, отец Михаила.

Белинский. Белинский.

Михаил. Садись здесь! Рядом с Александрой.

Белинский, не глядя, садится ей на колени, подскакивает, опрокидывает бутылку и, спотыкаясь, направляется к внутренней двери в поисках убежища. Михаил торопливо следует за ним.

Александра пытается сдержать смех – безуспешно.

Александр. Довольно уже. И не над чем тут смеяться. (Варваре.) Поди скажи ему, что это ничего…