Джон Пристли - Инспектор пришел

Инспектор. Что с вами?

Джеральд (убитым голосом) . Простите… я… вдруг понял — по-настоящему осознал, — что она умерла…

Инспектор (сурово) . Да, она умерла.

Шейла. И, вероятно, мы все вместе убили ее.

Миссис Берлинг (резко) . Шейла, не говори вздора.

Шейла. Вот погоди, мама.

Инспектор (Джеральду) . Продолжайте.

Джеральд. Она выглядела такой юной, свежей, очаровательной — ей было не место в этом баре. Чувствовалось, что ей не по себе. Старый Джо Меггарти, подвыпивший и пучеглазый, притиснул ее в угол к стене своей отвратной сальной тушей…

Миссис Берлинг (перебивая) . Лучше бы обойтись без отталкивающих подробностей. И надеюсь, речь идет не о Меггарти — старшем советнике муниципалитета?

Джеральд. Конечно, о нем. Всем известно, что он отъявленный потаскун и едва ли не самый большой плут и пьяница во всем Брамли…

Инспектор. Совершенно верно.

Миссис Берлинг (пораженная) . Нет, подумать только! Старший советник муниципалитета Меггарти! Да, должна признаться, сегодня мы и впрямь узнаем кое-что новое.

Шейла (спокойно) . Да, конечно. Но кто не знает об этом гнусном старике Меггарти? Одна девушка, моя знакомая, в один прекрасный день должна была встретиться с ним в ратуше, и ей едва-едва удалось вырваться из его рук — с разорванной блузкой…

Берлинг (резко, шокированный ее словами) . Шейла!

Инспектор (Джеральду) . Продолжайте, пожалуйста.

Джеральд. Девушка увидела, что я смотрю на нее, и бросила на меня взгляд, в котором была отчаянная мольба о помощи. Тогда я подошел к ним и наговорил Джо Меггарти какой-то чепухи — будто антрепренер театра хочет видеть его или что-то в этом роде. Избавившись от него таким образом, я сказал девушке, что, если она не хочет снова попасть в такой переплет, она должна позволить мне увести ее отсюда. Она сразу же согласилась.

Инспектор. И куда вы направились?

Джеральд. Мы пошли в «Каунти отель», где, как я знал, в этот вечерний час бывает тихо. Там мы выпили по рюмочке и разговорились.

Инспектор. Много она выпила в тот раз?

Джеральд. Нет. Рюмку портвейна с лимонадом или какой-то другой такой же безобидной смеси. Немного дружеского участия — вот все, что ей было нужно. Ей требовалось выговориться: как я понял, заигрывания Джо Меггарти прямо-таки ошеломили ее… как того и следовало ожидать.

Инспектор. Рассказывала она о себе?

Джеральд. Да. Я принялся расспрашивать ее. Она сказала, что ее зовут Дейзи Рентон, что ее отец и мать умерли и что она не уроженка Брамли. Она также рассказала мне, что работала раньше на одной из здешних фабрик и вынуждена была уйти оттуда после забастовки. Что-то такое она рассказывала и об ателье, но не захотела назвать его. О том, что произошло там, она говорила в намеренно уклончивых выражениях. Вообще я не мог выведать у нее никаких точных подробностей о ее прошлой жизни. Она говорила о себе лишь потому, что чувствовала мой дружеский интерес, представлялась только как Дейзи Рентон. А имя Ева Смит, по правде сказать, сегодня я услышал впервые. Впрочем, кое о чем она все-таки нечаянно проговорилась: у нее совсем не было денег и она ужасно хотела есть. Я упросил официантов в «Каунти» найти в этот поздний час чего-нибудь съестного для нее.

Инспектор. И затем вы решили содержать ее — как свою любовницу?

Миссис Берлинг. Что?!

Шейла. Ну конечно, мама. Ведь это было с самого начала ясно. Продолжай, продолжай, Джеральд. Не оглядывайся на маму.

Джеральд (решительным тоном) . Я обнаружил — не в тот вечер, а через два дня, когда мы встретились снова, и на этот раз, конечно, не случайно, — что у нее не было за душой ни гроша и что ее вот-вот выселят из жалкой клетушки, где она ютилась. Случилось так, что один мой приятель, Чарли Брансуик, незадолго до этого уехал на полгода в Канаду. Перед отъездом он дал мне ключ от своей славной квартирки на Морган-террас, попросив присматривать за ней и разрешив в случае надобности пользоваться ею. Так вот, я убедил Дейзи переселиться в эту квартиру и взять у меня немного денег на жизнь. (Тщательно взвешивая слова, отчетливо, инспектору.) Хочу довести до вашего сведения, что я поселил ее там без намерения сделать своей любовницей. Я уговорил ее переехать на Морган-террас, потому что пожалел и потому что мне не хотелось, чтобы она снова пошла в бар «Дворца». Я ничего не просил у нее взамен.

Инспектор. Понятно.

Шейла. Да, но почему ты рассказываешь об этом ему? Ты должен был бы обращаться ко мне.

Джеральд. Пожалуй, верно. Должен был. Прости меня, Шейла. Как-то так получается, что я…

Шейла (перебивает, пока он подыскивает слова) . Я знаю. Он каким-то образом заставляет обращаться к нему.

Инспектор. Но она стала-таки вашей любовницей?

Джеральд. Да. Как видно, это неизбежно должно было случиться. Она была молода, хороша собой, отзывчива и исполнена благодарности. Я сразу же стал самым главным человеком в ее жизни, понимаете?

Инспектор. Да. Она была женщина. Она была одинока. Вы любили ее?

Шейла. Вот и я собиралась это спросить.

Берлинг (рассерженно) . Знаете ли, я протестую…

Инспектор (резко обернувшись к нему) . А какое у вас право протестовать? Ведь вы первый прогнали ту девушку.

Берлинг (несколько сбавляя тон) . Но я сделал только то, что мог бы сделать любой предприниматель. А сказать я хотел вот что: я протестую против того, что мою дочь, молодую незамужнюю девушку, впутывают в…

Инспектор (резко) . Ваша дочь живет не на луне. Она тоже живет здесь, в Брамли.

Шейла. Да, и это из-за меня девушка лишилась работы у Милворда. К тому же предполагается, что я помолвлена с Джеральдом. И не забывай, что я все-таки не ребенок. Я вправе знать все. Так любил ты ее, Джеральд?

Джеральд (нерешительно) . Трудно сказать. У меня не было к ней такого чувства, какое она питала ко мне.

Шейла (с нескрываемым сарказмом) . Ну еще бы! Ведь ты был для нее прекрасным сказочным принцем. Должно быть, упивался собой — правда, Джеральд?

Джеральд. Да, правда. Какое-то время. Почти каждый мужчина вел бы себя так же, окажись на моем месте.

Шейла. Похоже, это лучшее из всего, что ты сказал за сегодняшний день. По крайней мере хоть сказано честно. Ты приходил к ней каждый вечер?

Джеральд. Нет. Когда я говорил тебе, что все время был страшно занят на заводе, то не было полностью ложью. Нам действительно приходилось тогда очень много работать. Но я, конечно, часто виделся с нею.