Уильям Шекспир - Макбет

А луна
Заходит в полночь.

Но сейчас позднее.

Возьми мой меч. На небе свеч не жгут
И стали их беречь. Ни зги не видно.
Сон, как свинец, мне веки тяжелит,
А лечь я не решусь. Святые силы!
Меня избавьте от проклятых дум,
Нас искушающих в ночное время.

Дай мне мой меч. Кто это?

Это друг.

Как, ты еще не спишь? Король был весел,
Когда ложился спать, и одарил
Всех ваших слуг. А этим вот алмазом
Велел пожаловать твою жену,
Как лучшую хозяйку. Он безмерно
Доволен всем.

Он нас застал врасплох,
Неподготовленными. Угощали
Чем бог послал.

Все было хорошо.
А я о сестрах вспомнил. Доля правды
Была в их предсказанье о тебе.

А я о них забыл. Однако можем
Продолжить разговор о них всегда,
Как вздумаешь.

Когда ты сам захочешь.

Советуйся со мной — и в должный срок
Достигнешь чести.

Если не придется
Добыть потерей чести эту честь,
Рад буду слушаться твоих советов.

Спокойной ночи!

И тебе того же.

Скажи, чтоб позвонила госпожа,
Когда питье мне приготовит на ночь,
И спать ступай.

Откуда ты, кинжал,
Возникший в воздухе передо мною?
Ты рукояткой обращен ко мне,
Чтоб легче было ухватить. Хватаю —
И нет тебя. Рука пуста. И все ж
Глазами не перестаю я видеть
Тебя, хотя не ощутил рукой.
Так, стало быть, ты — бред, кинжал сознанья
И воспаленным мозгом порожден?
Но нет, вот ты, ничем не отличимый
От вынутого мною из ножон.
Ты мой дорожный знак, напоминанье,
Куда идти и что мне захватить.
Так близоруко ль я обманут или,
Наоборот, так вижу далеко,
Но ты маячишь снова пред глазами,
В крови, которой не было пред тем,
Обман, которого не существует,
Как бы собой наглядно воплотив
Кровавый шаг, который я задумал. —
Полмира спит, природа замерла,
И сновиденья искушают спящих.
Зашевелились силы колдовства
И прославляют бледную Гекату.
Издалека заслышав волчий вой,
Как вызов собственного часового,
Убийство к цели направляет шаг,
Подкрадываясь к жертве, как Тарквиний [10] …как Тарквиний. — Макбет вспоминает легендарного древнеримского царя Тарквиния, обесчестившего Лукрецию. Преступный Тарквиний описан Шекспиром в его ранней поэме «Лукреция». .
Надежно утвержденная земля!
Моих шагов не слушай, чтобы камни,
Заговорив, не выдали меня
И гнета тишины не облегчили.
Но я грожу, а обреченный жив,
И речи охлаждают мой порыв.

Пора! Сигнал мне колоколом подан.
Дункан, не слушай: по тебе звонят
И в рай препровождают или в ад.

Глоток вина и то, что их свалило,
Меня зажгло. В них все угашено,
А я горю огнем одушевленья.
Что это? Крик совы. Совиный крик —
К покойнику. Макбет взялся за дело.
Дверь отперта, и сторожа храпят,
Смеясь над званьем собственным. В напиток
Я подмешала сонного. Их хмель —
И полусмерть и жизнь наполовину.

Кто там? Кто там?

Ах, он их разбудил
При самом входе! Мы пропали! Тише!
Он должен был найти кинжалы слуг —
Я рядом на виду их положила.
Когда б так не был схож Дункан во сне
С моим отцом, я сладила сама бы.

Макбет!

Готово. Дело свершено.
Ты не слыхала шума?

Крик совиный
Да треск сверчка. А с кем ты говорил?

Когда?

Сейчас.

Когда я вниз спускался?

Да.

Тсс!.. Кто спит в соседней спальне?

Дональбайн.

Смотри, какой печальный вид.

Не вижу,
О чем жалеть.

Один из них во сне
Захохотал, другой вскричал: «Убийство!»
И вдруг проснулись оба. Притаясь,
Я слушал. Помолившись, оба снова
Уснули.

Там, за стенкой, двое спят.

Один воскликнул: «Господи помилуй!»,
Другой: «Аминь!» — как будто увидав,
Как прячусь я во тьме, и оградившись
Молитвой от соседства палача.
А я, услышав: «Господи помилуй», —
За ними вслед не мог сказать: «Аминь».

Зачем вдаваться в пустяки такие?

Что помешало мне сказать «аминь»?
Я жаждал благодати, и, однако,
«Аминь» застряло в горле у меня.

Напрасно в сделанное углубляться.
Сойдешь с ума.

Почудился мне крик:
«Не надо больше спать! Рукой Макбета
Зарезан сон!» — Невинный сон, тот сон,
Который тихо сматывает нити
С клубка забот, хоронит с миром дни,
Дает усталым труженикам отдых,
Врачующий бальзам больной души,
Сон, это чудо матери-природы,
Вкуснейшее из блюд в земном пиру.

О чем ты это?

Всюду разносилось:
«Не надо больше спать. Гламисский тан
Зарезал сон, и больше тан кавдорский
Не будет спать, Макбет не будет спать!»

Но кто ж так мог кричать? Не падай духом,
Мой благородный тан. Достань воды
И на руках отмой улики эти.
Зачем кинжалы ты сюда принес?
Их место в спальне. Отнеси обратно
И слуг запачкай кровью.

Не могу.
На сделанное вновь взглянуть не в силах.

Какой безвольный! Дай я отнесу.
Я не боюсь покойников и спящих,
Как нарисованных на полотне.
Лишь детям страшны черти на картинах.
Я кровью, если он кровоточит,
Так слуг раскрашу, чтоб на них сказали.