Александр Попов - Выпуск 4. Семь пьес с необычной судьбой

СТАРШИНА. Куда еще?

МАЙОР. Они покажут. Там пьяный. Осторожно. У него нож.

СТАРШИНА. Что у него?

МАЙОР. Нож.

СТАРШИНА( к Полине ). Бьет, что ли?

ПОЛИНА. Нет… Там мальчик, а он не пускает…

СТАРШИНА. Что?! Двери высаживать?! Нет, я не поеду. Они же потом жалобу напишут. А двери кому вставлять обратно? Опять мне? Нет, я не поеду. Пусть сами разбираются. У меня через двадцать минут смена кончается.

МАЙОР. Поедешь.

СТАРШИНА. Нет, не поеду.

МАЙОР. Поедешь.

СТАРШИНА. Не поеду.

Пауза.

МАЙОР. Ты что? — Хочешь, чтобы я поехал?

СТАРШИНА. Едь, я не поеду.

МАЙОР. Хорошо, поеду я. ( Встает, одевает китель. )

СТАРШИНА. Езжай-езжай. Я сегодня уже наездился, хватит. У меня смена через двадцать минут кончается. ( Помолчал. ) Двери высаживать?! Мне это не надо.

Майор, Толя и Полина подходят к крыльцу.

ТОЛЯ. Дверь — налево. Она закрыта. Полина, дай ключ.

МАЙОР(берет у Полины ключ). Вы отойдите подальше… (Поднимается на крыльцо.)… Уйдите… Совсем уйдите… (Расстегивает кобуру, вынимает пистолет, берет пистолет за дуло в правую руку и поднимает над головой для удара. Потом отклоняет туловище за косяк двери, вставляет левой рукой ключ в замок… прислушивается… поворачивает ключ. Пауза.) Открой дверь, милиция!.. (Пауза. Дергает дверь на себя…дверь открывается… Пауза.)

ГЕНА(сидит на полу в коридоре, прислонившись к стене, вытянув вперед перебитую ногу. Нож валяется на полу…) Это все она… Она рыжего привела…

МАЙОР(подходит к Толе, наклоняется над ним). А ногу где ты сломал?

ГЕНА. Упал…

МАЙОР. Да… ( Качает головой ). Ходить-то можешь?

ГЕНА( после паузы ). Могу.

МАЙОР. Тогда вставай… Как тебя зовут?

ГЕНА. Не то, товарищ майор, не то…

МАЙОР. Как звать-то тебя, папаша?

Гена плачет. Пауза.

Ну, пошли… Пошли… (Помогает Гене подняться. Потихоньку выводит его на крыльцо и медленно, помогая ему не оступиться, спускается с ним вниз.)

ГЕНА. Извини, майор… Не путем получилось.

МАЙОР. Ничего… Ничего… ( Уходят. )

Пауза.

ТОЛЯ. Вот и все… Полина?.. ( Пауза. ) Что с тобой?

ПОЛИНА( отмахивается ). Да… Я его, обормота, по грязи на себе тащила… под Берлином. Семь километров. Правда, семь километров…

ТОЛЯ. Ничего, вернется — потише будет… Слушай, Полина, а почему твоего племянника не слышно? Где он?

ПОЛИНА. Да нет там никого. Я тебя обманула.

Комната в Красном уголке.

Справа длинный стол, слева место для танцев. Тарелки и бутылки опустошены, все куда-то разбрелись.

ВИРГИЛЬЕВНА(одна сидит за столом и тихо поет).

Появляются Техник-смотритель, потом Надя, потом Жора с гармошкой, потом Толя и Витя, потом Главный. Постепенно песня подхватывается всеми.

ТЕХНИК-СМОТРИТЕЛЬ(встает, берет из коробки на столе конфету. Молодец, Толя, что конфеты принес. Хотя и опоздал, все равно молодец. (Всем.) Потому что о бабах думает! (Жоре.) Эх, Жора, давай мою… (Поет.)

А ну, мужики, чего расселись? Танцевать мы когда-нибудь будем или нет?! А ну, Главный, давай, включай свою музыку.

Постепенно комната пустеет. Остаются Толя и Витя, закуривают.

ВИТЯ. Что я тебе говорил? Смотри — нигде нет такой конторы, как у нас. Ты не пожалеешь, что пришел. Сейчас музыка будет. Ты как, танцуешь?

ТОЛЯ. Давно не танцевал.

ВИТЯ. Я только танго. До армии все хотел научиться. Я рядом с домом культуры жил. Там каждый год учили, но до меня как-то не дошли. Теперь ругаю себя — ничему не научился: ни музыке, ни танцам. Вот, может в Германию поеду, так там научусь. Там, говорят, у всех вдруг культурные запасы просыпаются. Потому что на всем готовом живут. Все занимаются — кто фото, кто кино, кто в самодеятельности, кто на биллиарде. Там, говорят, даже если и талантов нет, все равно будешь заниматься чем-нибудь таким. Потому что без этого со скуки с ума можно сойти. Это как на погранзаставе. Ты в каких войсках служил?

ТОЛЯ. В обычных.

ВИТЯ. А почему?

ТОЛЯ. Не взяли в особые.

ВИТЯ. А я на армию не жалуюсь. Я считаю, что каждый мужчина должен самостоятельно хотя бы два года отслужить. Для мужчины армия много дает. Я считаю, что только там можно понять, что такое жизнь. В жизни ради независимости надо уметь на свое наступать. Там это хорошо объясняют. От карантина до дембеля. Там это главная наука. Если на свое не научишься наступать, то в жизни из тебя ничего не получится. Или в тюрьму сядешь, или сопьешься. У меня таких друзей много было, которые хотели по-своему жить. Кому повезло, тот женился, а кто не женился, тот в тюрьме. Сантехник — это кто? Кого ни спроси, тебе скажут, что пьяница. Потому что привыкли. В какую квартиру не придешь, — либо наливают, либо маленькую, заранее приготовленную, в карман засовывают. А что мне маленькая? Копить мне их, что ли? Я еле-еле на своем участке жильцов от этого отучил. И все благодаря армии. Если бы пил, мне бы квартиру не дали. А так и квартира, и характеристика. Хочешь в Германию — пожалуйста, хочешь в Польшу — пожалуйста… ( Помолчал. ) Я ведь вчера на комиссии был в райкоме… ( Пауза. ) Я тебе не рассказывал?

ТОЛЯ. Нет.

ВИТЯ. Да что рассказывать? — утопили. Задали один вопрос про Садата — и лежи где брошенный, — говорят, я газет не читаю. А как же их еще читать надо? Ты знаешь, как обидно? Если бы я их не читал — тогда бы не так — а я их пять штук на дом выписываю. И журнал «Молодой коммунист». И еще этот, как его, «Блокнот агитатора» бесплатно присылают.

Послышались щелчки, треск, потом музыка.

Хорошая музыка, правда?

ТОЛЯ. Хорошая.

ВИТЯ. У Главного самые последние записи. Он и магнитофон для жэка купил новый, чтобы свои записи переписывать. У нас его не очень любят, но он ничего.