Александр Островский - Том 8. Пьесы 1877-1881
- Название:Том 8. Пьесы 1877-1881
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Государственное издательство художественной литературы
- Год:1950
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Александр Островский - Том 8. Пьесы 1877-1881 краткое содержание
В восьмой том собрания сочинений А.Н. Островского вошли пьесы 1877–1881 годов, такие, как «Правда — хорошо, а счастье лучше», «Бесприданница», «Сердце не камень» и другие пьесы.
http://ruslit.traumlibrary.net
Том 8. Пьесы 1877-1881 - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глеб. Позвольте! Я их стеречь приставлен, так вы себя успокойте, я вам вора предоставлю.
Мавра Тарасовна. Давно б тебе догадаться. Да ты, пожалуй, далеко искать станешь, так не скоро найдешь; не поискать ли нам самим поближе?
Глеб. Я вам вора предоставлю; потому мне тоже слушать такие слова от вас — ой-ой!
Мавра Тарасовна. Напраслину терпишь, миленький, задаром обидели?
Глеб. Что угодно говорите, на все ваша воля… А только я вам вот что скажу: нам без ундера никак нельзя.
Мавра Тарасовна. Какого, миленький, ундера, на что он нам?
Глеб. У ворот поставить. Сторожка у нас новая построена, вот он тут и должен существовать.
Мавра Тарасовна. У нас дворники есть.
Глеб. Ну, что дворники! Мужики — одно слово.
Мавра Тарасовна. Ундер ундером, это наше дело; а я с тобой об яблоках толкую.
Глеб. Да ундер для всего лучше, особливо если с кавалерией. Кто идет — он опрашивает: к кому, зачем; кто выходит — он осмотрит, не несет ли чего из дому. Как можно! Первое дело — порядок, второе дело — вид. Купеческий дом, богатый, да нет ундера у ворот — это что ж такое!
Мавра Тарасовна. Ундера, это правда, для всякой осторожности… Я прикажу поискать.
Глеб. А вора, вы не беспокойтесь, я вам найду, я его устерегу. Не для вас, а для себя постараюсь, потому этот вор должен меня оправдать перед вами. Вам обидно, я вижу, вижу; но, однако, и мне… такое огорчение… это хоть кому…
Мавра Тарасовна. Ты с огорчения-то, пожалуй…
Глеб. Ну уж не знаю, перенесу ли. Я вам наперед докладываю. Вон хозяин в сад вышел. (Уходит.)
Входят Барабошев и Мухояров.
Мавра Тарасовна, Барабошев, Мухояров.
Мухояров (Барабошеву) . Давно я вас приглашаю: пожалуйте в контору; потому — хозяйский глаз… без него невозможно…
Барабошев. Не в расположении. (Матери.) Маменька, я расстроен. (Мухоярову.) Мне теперь нужен покой… Понимай! Одно слово, и довольно. (Матери.) Маменька, я сегодня расстроен.
Мавра Тарасовна. Уж слышала, миленький, что дальше-то будет?
Барабошев. Все так и будет, в этом направлении. Я не в себе.
Мавра Тарасовна. Ну мне до этих твоих меланхолиев нужды мало; потому ведь не божеское какое попущение, а за свои деньги, в погребке или в трактире, расстройство-то себе покупаете.
Барабошев. Верно… Но при всем том и обида.
Мавра Тарасовна. Так вот ты слушай, Амос Панфилыч, что тебе мать говорит!
Барабошев. Могу.
Мавра Тарасовна. Нельзя же, миленький, уж весь-то разум пропивать; надо что-нибудь, хоть немножко, и для дому поберечь.
Барабошев. Я так себя чувствую, что разуму у меня для дому достаточно.
Мавра Тарасовна. Нет, миленький, мало. У тебя и в помышления нет, что дочь — невеста, что я к тебе третий год об женихах пристаю.
Барабошев. Аккурат напротив того, как вы рассуждаете, потому как я постоянно содержу это на уме.
Мавра Тарасовна. Да что их на уме-то содержать, ты нам-то их давай.
Барабошев. Через этих-то самых женихов я себе расстройство и получил. Вы непременно желаете для своей внучки негоцианта?
Мавра Тарасовна. Какого негоцианта! Так, купца попроще.
Барабошев. Все одно — негоцианты разные бывают: полированные и не полированные. Вам нужно черновой отделки, без политуры и без шику, физиономия опойковая, борода клином, старого пошибу, суздальского письма? Точно такого негоцианта я в предмете и имел, но на деле вышел конфуз.
Мавра Тарасовна. Почему же так, миленький?
Барабошев. Извольте, маменька, понимать, я сейчас вам буду докладывать. Сосед, Пустоплесов, тоже дочери жениха ищет.
Мавра Тарасовна. Знаю, миленький.
Барабошев. Стало быть, нам нужно ту осторожность иметь, чтобы себя против него не уронить. Спрашиваю я его: «Кого имеете в предмете?» — «Фабриканта», — говорит. Я думаю: «Значит, дело вровень, ушибить ему нас нечем?» Только по времени слышу от него совсем другой тон. Намедни сидим с ним в трактире, пьем мадеру, потом пьем лафит «Шато ля роз», новый сорт, мягчит грудь и приятные мысли производит. Только опять зашла речь об этих женихах-мануфактуристах. «Вы, говорит, отдавайте, дело хорошее, вам такого и надо; а я раздумал». — «Почему?» — спрашиваю. «А вот увидишь», — говорит. Только вчера встречаю его, едет в коляске сам-друг, кланяется довольно гордо и показывает мне глазом на своего компаниона. Гляжу — полковник в лучшем виде и при всем параде.
Мухояров. Однако плюха.
Мавра Тарасовна. Ай, ай, миленький!
Барабошев. Как я на ногах устоял, не знаю. Что я вина выпил с огорчения! «Шато ля роз» не действует, а от мадеры еще пуще в жар кидает… Велите-ка, маменька, дать холодненького.
Мавра Тарасовна. Прохладиться-то, миленький, еще успеешь… Видела я, сама видела, что к ним военный подъезжал. Как же нам думать с Поликсеной-то?
Барабошев. Ты скажи, маменька, обида это или нет!
Мавра Тарасовна. Ну, как не обида? Само собой, обида.
Барабошев. Поклонился да глазами-то так скосил на полковника — на-ка, мол, Барабошев, почувствуй!
Мавра Тарасовна. Ведь зарезал, миленький, зарезал он нас.
Мухояров. Он теперь в мыслях-то подобно как на колокольне, а вы с грязью вровень-с.
Мавра Тарасовна. Но до этого случая ему возноситься над нами было нечем, Амос Панфилыч ни в чем ему переду не давал.
Барабошев. И теперь не дадим. Раскошеливайся, маменька, камуфлет изготовим.
Мавра Тарасовна. Да какой такой камуфлет?
Барабошев. К ним в семь часов господин полковник наезжает, и все они за полчаса ждут у окон, во все глаза смотрят, — и сейчас — без четверти семь, — подъезжает к нашему крыльцу генерал. Вот мы им глазами-то и покажем.
Мухояров. Закуска важная! Сто твоих помирил, да пятьсот в гору.
Мавра Тарасовна. Да где ж ты, миленький, генерала возьмешь?
Барабошев. В образованных столицах, где живут люди просвещенные, там на всякое дело можно мастера найти. Ежели вам нужно гуся, вы едете в Охотный ряд, а ежели нужно жениха…
Мавра Тарасовна. Ну, само собой, к свахам.
Барабошев. К этому самому сословию мы и обращались и нашли настоящую своему делу художницу. Никандра, как она себя рекомендовала?
Мухояров. «Только птичьего молока от меня не спрашивайте; потому негде взять его; а то нет того на свете, чего бы я за деньги не сделала».
Шрифт:
Интервал:
Закладка: