Галина Щербакова - Будут неприятности (сборник)

ВИЛЕН. Эта кружка будет твоя. Мне две подарили на день рождения. ( Достает из тумбочки вторую .) Одна была бесхозная. Стояла на серванте для интерьера, ну, в общем, для красоты. А теперь нас двое.

КЛАВА ( показывает на фотографию ). Кто это?

ВИЛЕН. Это Алена. Мы вместе учимся. Я в нее влюблен был. Хорошая девчонка.

КЛАВА. А когда был влюблен?

ВИЛЕН. Очень давно. До нашей эры.

КЛАВА. Я ведь серьезно.

ВИЛЕН. И я серьезно. До нашей с тобой эры.

КЛАВА. Почему ты ее разлюбил?

ВИЛЕН. Потому что не любил… Ты не думай о ней. У нас ничего не было.

КЛАВА. Родители твои переживают. И все равно приняли хорошо. Не выгнали.

ВИЛЕН ( возмущенно ). Ты что? Как это можно выгнать?

КЛАВА. Так и можно. ( Просительно .) А когда мы пойдем ту комнату смотреть, о которой ты говорил?

ВИЛЕН ( поспешно ). Не волнуйся. Пойдем. Я завтра позвоню Борису.

КЛАВА. Позвони.

ВИЛЕН. Ты ложись. Спи. Все будет нормально. Ложись и верь, что завтра будет лучше, чем сегодня.

КЛАВА. Хорошие у тебя родители. Твоя мама меня даже поцеловала. Сестренка твоя столько мне разного наболтала. Хорошая девочка. ( Удивленно .) Я ведь думала, что выгонят…

Затемнение .

Освещена комната Колпаковых-старших. Зинаида Николаевна некрасиво сидит на кровати. Иван Федорович ходит из угла в угол.

ИВАН ФЕДОРОВИЧ. Вот такая история, мать. Вилька сыграл в благородство.

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. В идиота он сыграл.

ИВАН ФЕДОРОВИЧ. Он все-таки комсомолец. Он, можно сказать, по уставу действовал.

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА ( брезгливо, с отвращением ). Перестань, дурак! При чем тут комсомолец? Сколько их там было? Я тебя уверяю, там и коммунисты были, но только наш кретин пошел впереди танцевать. ( Распаляясь. ) Нет, этой девке надо все объяснить! Я думала – любовь. Это б я поняла, уж мне поверь. Но спасать шлюх в 70-м году – это извини. В уставе такого не записано.

ИВАН ФЕДОРОВИЧ. Ты потише все-таки. Зачем ты про нее так?

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. Как – так? А ты отдели, дорогой, мух от котлет, как говорил один мой знакомый, и протри свои зенки. К какому-то шоферюге – знать его не знаю и знать не хочу, царство ему небесное – едет девка. Беременная к тому же. Ежели ты до десяти считать умеешь, так сообрази, чем она занималась в 10-м классе, да еще на экзаменах? Шофер, не будь дурак, бухается в какую-то прорубь, девица, естественно, в панике. И слушай меня, мой полковник, так ей и надо! Пусть бы помыкалась, потыкалась, может, потом бы поняла чего-то из жизни. Так нет же. Наш Виля вырос из-под земли, как в опере. Да его, негодяя, за это убить мало.

ИВАН ФЕДОРОВИЧ ( перепуганно ). Зина, ты что?!

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. То! Чтоб завтра ее ноги тут не было. А сына твоего, болвана, я поведу к психиатру. Я ему все расскажу, и он мне выдаст любую справку. Нормальные люди так не поступают.

ИВАН ФЕДОРОВИЧ. Зина, ты охолонь. Грешно. Могут ведь и неприятности быть. У них ведь все по закону.

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА ( насмешливо, с издевкой ). А ты уже испугался, храбрец? Ничего, успокоишься. А насчет греха – прочтешь три бесплатные лекции в ЖЭКе и снимешь его с души. Мало трех – клумбу разбей на месте сорника. Очень очищает душу. А девицу из дома вон. Это я тебе говорю. Ты ведь меня знаешь, Федорович!

Занавес.

Утро. Но в доме еще спят. В холле ходит без дела бабушка. Подходит к каждой из дверей, прислушивается.

БАБУШКА. Тут никто не спит. Все по комнатам. А кто где – я, дура старая, не знаю. Чего-то меня наливка вчера сморила. Девка, конечно, неказистая. Пятно у нее на лбу, как у беременной. Это уж они поторопились. А может, мне показалось. Алена, конечно, виднее. А с другой стороны, если выбирать для жизни, так Клава вроде и лучше. Вот Вилька институт кончит, поедет по распределению. Что, Алена за ним тронется? Ни за что! Вцепится она с матерью в парня и тут где-нибудь пристроит. А он ведь не пробивной, он ведь не Женечка… А Клава поедет куда хочешь. Так что – что хуже, а что лучше, сам черт не знает. Господи! Прости мою душу грешную.

Из комнаты выходит Клава. Она в том же платье, только волосы по плечам распущены.

КЛАВА. Слышу, кто-то ходит, вот и вышла. Я давно не сплю. А выйти стеснялась.

БАБУШКА ( выведывая ). А Наташка, что ли, спит?

КЛАВА. Ну, наверное. Что же ей еще делать? Хорошая девочка.

БАБУШКА. Вы с Вилькой как все решили-то?

КЛАВА ( не знает, что бабушка ее дипломатично выспрашивает, и отвечает ей по-своему, как сама сейчас думает ). Виля будет звонить какому-то товарищу насчет комнаты. У него родители в долгой командировке. А потом, когда уже можно будет, я пойду на работу. В Москве ведь, я читала, рабочих рук не хватает.

БАБУШКА ( растерянно ). Что-то я не понимаю насчет комнаты. Вы вдвоем уходить, что ли, собираетесь?

КЛАВА ( тоже растеряна, что бабушка ничего не знает ). Вдвоем, а что?

БАБУШКА ( торжествующе ). Я ж говорила. И Матвеевна тоже, что молодожены к нам едут. Ай да Вилька!

КЛАВА ( тихо, испуганно ). А разве Виля не писал?

БАБУШКА ( хитро ). Он дипломат, твой сопливый супруг. Телеграмму дал ни то ни се, но мы его раскусили. Я и Матвеевна. ( Смеется в сторону Колпаковых. ) Говорила вам, милые мои. Бабку слушать надо.

КЛАВА ( закрывает лицо руками и бежит в комнату Вилена ). Господи, как же это так?

Из комнаты слева быстро выходит Зинаида Николаевна. Она торопится, на ходу подвязывает халат.

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. Она была здесь сейчас? Я слышала.

БАБУШКА. Убежала. ( Смеется. ) Ну, кто был прав?

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА ( раздраженно ). Это что – смешно?

БАБУШКА. Ну, плакать-то тоже нечего. Они, оказывается, уже все решили, даже насчет комнаты. И то правильно, кому охота со свекровью.

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. Какой комнаты?

БАБУШКА ( рада, что знает сейчас больше Зинаиды Николаевны ). Уходят они с Вилькой.

Торопливо застегивая рубашку, входит Иван Федорович. Он слышал последние слова бабушки.

ИВАН ФЕДОРОВИЧ. Зина, вот видишь. Они уже все продумали. Так что ты не горячись. Сейчас дров наломать можно.

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА. Не мешай мне.

Решительно направляется в комнату справа. Ей навстречу выходит Вилен. Он закрывает за собой дверь.

ВИЛЕН ( матери ). Мама! Я виноват, что не написал. Что не рассказал, не объяснил. Я готов это сделать сейчас.

ЗИНАИДА НИКОЛАЕВНА ( громко. Не ему, а Клаве, чтоб она услышала ). Меня не устроит никакое объяснение. Этой женщине места в нашем доме нет.

Из комнаты справа выходит Клава. Она спокойна. Гораздо спокойнее, чем раньше.

КЛАВА ( Зинаиде Николаевне ). Я так и знала. И Виле говорила то же самое. Виля! Где моя сумка? Я пойду.