Галина Щербакова - Будут неприятности (сборник)

Распахнула Маша громадные счастливые глаза.

– Ой, – сказала она. – Я куплю безьяне бублик!

Маша и бабушка идут по улице.

– Ты мне лучше расскажи про ту тетю, у которой вы с дедушкой пили чай… – вкрадчиво говорит бабушка.

– Не хочу ничего говорить, – отвечает Маша.

– Хорошая тетя, да? – пристает бабушка. – Добрая? Ласковая?

– Не хочу, – отвечает Маша.

– Почему? – спрашивает бабушка. – Может, тебе дедушка не велел?

– Не велел, не велел, – повторяет Маша. – Он мне сказал: расскажешь про тетю Полину, запру тебя в холодильнике.

– Какой ужас! – говорит бабушка.

– Ужас! – повторяет Маша.

Люди веселятся возле обезьянника. Маша просто вспотела от смеха. Бабушка стоит мрачно и безгласно.

– Безьянки вы мои! – говорит Маша. – Миленькие!

– Что же в них миленького? – спрашивает ее военный мужчина и философски добавляет: – Многообразна природа… Весьма…

Маша поднимает на него глаза.

– Дядя, а кого вы больше любите, безьян или крокодилов?

– За что мне их любить?

– За это… – отвечает Маша. – За то, что безьяны – веселые, а крокодилы…

– Мы не в Африке, – говорит военный, – чтоб их любить. Наш зверь – медведь.

– А наш – крокодил, – отвечает Маша. – Знаете, – вдруг говорит она, – у моей бабушки сегодня плохое настроение.

– А где твоя бабушка?

Маша показывает пальцем, и бабушка сразу встряхивается, уже и не бабушка вовсе, а совсем еще молодая, призадумавшаяся женщина.

Военный слегка присвистнул.

– Ты шутница, – говорит он Маше. – Бабушек, что ли, не видела?

– Видела, видела, – отвечает Маша. – Миллион.

– Ребенок! Скажет же! – мечтательно сказал военный и подвел Машу к бабушке. – Слышали бы вы, что она мне сказала!

– Она фантазерка. Что угодно скажет.

Бабушка делает гримасу и берет Машу за руку.

– Пошли, – говорит она. – Зоопарком мы наелись.

– Зоопарк не едят, – ответила Маша. – Ты ни капельки русского языка не знаешь.

– Я филолог. Специалист по девятнадцатому веку, – объясняет бабушка военному. – И она, – показывает на Машу, – это прекрасно знает. Но она любит делать замечания старшим.

– Девятнадцатый век, – мечтательно сказал военный и добавил задумчиво: – Многие крупные фигуры в литературе были военными. Михаил Лермонтов… Толстой… Александр Куприн.

– А знаете, – говорит Маша, – Анна Каренина не мыла дома полы. Ни разу.

– Что ж тут удивительного? – объясняет бабушка. – Она была богатая женщина.

– Моя мама – тоже богатая, но моет.

– Но такая женщина, – проникновенно глядя на бабушку, говорит военный, – мыть полы не должна.

– Да, – говорит рассеянно бабушка. – Вы правы. А у меня к тому же сегодня верстка, а я хожу по обезьянникам. Ах! – воскликнула она. – Свободный автомат. Я позвоню.

Они остаются одни – Маша и военный.

– Дядя, ты генерал? – спрашивает Маша.

– Нет, я поменьше, – смеется военный.

– Нет, ты побольше! – говорит Маша. – В нашем доме живет генерал. Он совсем не высокий. Мама его, знаете, как дразнит? – Маша шепчет: – Генерал-коротышка.

Военный смотрит на нее строго.

– Обижать людей нехорошо, – объясняет он.

Но Маша его не слышит. Она увидела нечто гораздо более интересное. Громадную детскую коляску на тройню.

– Ой, – сказала Маша. – Колясища! – И побежала за коляской. – Можно я их повезу? – попросила Маша молодую красивую маму. – Вам сразу столько детей дали? – спрашивает Маша, глядя на малышей.

– Сразу! – смеется молодая мама.

– Везучая! – вздыхает Маша. – А они кто?

– Они девочки, – отвечает молодая мама. – Вера, Надежда, Любовь.

– А зачем вам столько? – говорит Маша. – У других ведь совсем нет. Это нечестно. Надо делиться.

– Они же мои дети, – говорит мама. – Как же я могу ими делиться? Детьми делиться нельзя.

– Можно, – объясняет Маша. – Моя мама всегда делится с бабушкой. Она ей говорит: хочешь, я поделюсь с тобой Машкой? Машка – это я.

– Бабушка – это бабушка, – говорит молодая мама. – Я бы с ней тоже поделилась. – И вздохнула.

– Сейчас, – сказала Маша. – Я ее найду.

Она вышла из зоопарка и пошла себе по Большой Грузинской.

Она идет по чужой улице и не знает, что по другой чужой улице идет ее знакомый мальчик, который хочет ее найти. Он заглядывает во все дворы, и лицо у него сосредоточенное и упрямое.

А по улице Грузинской навстречу Маше шел Аспидов. Он прошел мимо Маши, нахмурил брови, будто что-то вспоминая, потом хлопнул себя по лбу и громко закричал во всю ивановскую на всю Грузинскую:

– Идиот!

Вернулся и догнал Машу:

– Марья! Куда ты бредешь сама с собой?

Маша посмотрела на Аспидова, сразу успокоилась и засмеялась.

– Вам не встречались Вера, Надежда, Любовь? – спросила Маша. – Их возит тетенька в синей коляске.

– «В нем вера жила без надежды, надежда была без любви», – продекламировал Аспидов. – Ну и куда же ты идешь?

– Куда глаза глядят…

– Так не пойдет! – Аспидов принял решение. – Вот в том доме – видишь? – живет мой друг. Он сегодня проект кончает. Ты посидишь у него тихо и недолго, а потом найдутся твои родственники… У тебя есть родственники?

– Шесть, – сказала Маша, растопырив пальцы.

– Аспидов, – сказал друг, приглашая их в комнату, – от твоей благотворительности меня тошнит.

– Выпей воды, – ответил Аспидов.

– Ты же знаешь, что у меня срочное дело. Я сбежал от тебя из конторы не для того, чтобы ты нашел меня дома.

– От меня сбежать невозможно.

– Я не умею с детьми, – сердится друг. – Что я ей должен говорить?

– Она тебе сама все скажет, – успокоил Аспидов. – Где у тебя телефон?

– Меня отключили за неуплату.

– Ты что – сдурел?

– Почему сдурел? Я этого хотел. Никто не врывается, кроме тебя. В тишине приходят мысли.

– Что ты с ними делаешь? – интересуется Аспидов.

– Знакомлюсь, – отвечает друг. – Идем, я покажу тебе одну.

Тащит Аспидова к кульману.

Тот смотрит. Подходит и Маша.

На ватмане красивый деревянный крестьянский дом.

– Что это за шале? – спрашивает Аспидов.

– Какой красивый домик! – восклицает Маша.

– Спасибо, девочка, за понимание, – говорит друг. – Меня давно тошнит от вытянутого бетона.

– Значит, у вас аллергия, – говорит Маша. – Надо пить димедрол.

Друг ошалело смотрит на Машу, потом спрашивает Аспидова:

– Ты что-нибудь понимаешь в этой жизни?

– Не бери в голову! – отвечает Аспидов. – Она и не то знает. Теперь из-за тебя, дурака, – продолжает он, – я должен искать автомат, чтоб позвонить и сказать, что ребенок у тебя.

– Это твои трудности, – сказал друг, провожая Аспидова к двери.

Аспидов поднял телефонную трубку и послушал тишину.

– Слушай, точно выигрыш во времени? – спросил он.

– Минимум два часа, – ответил друг.