Виктор Шендерович - Текущий момент и другие пьесы

ОЧКАРИК. Мы исследуем этот вопрос, товарищ, мы работаем. Немного терпения, и истина откроется нам в сияющем блеске! Итак. Вулкан отпадает, ракетного удара не было, кришнаиты не пели, шлюз в порядке. Остается не так много версий. М-да. Не хотелось, конечно, о грустном, но.

МУЖЧИНА. Э, ты о чем?

ОЧКАРИК. Да ничего нового, в принципе. Просто, пока мы ехали, мулла Омар покурил травки с Ахмадинежадом, и они объявили всем желающим джихад.

МУЖЧИНА. Какой джихад?

ОЧКАРИК. Обыкновенно какой. С кровью.

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. А министр транспорта оказался тайным исламским фундаменталистом!

МУЖЧИНА. Кем?

ОЧКАРИК. Как вы догадались?

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Дедуктивный метод…

ОЧКАРИК. Точно! И вот мы с вами сидим под землей и коротаем время в ожидании слуг аллаха.

ГАСТАРБАЙТЕР. Брат! Где едем, скажи?

Он стоит у схемы метро.

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Мы не едем.

ГАСТАРБАЙТЕР. Спасибо, брат. А где не едем?

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Вот здесь.

ГАСТАРБАЙТЕР. Сюда не едем?

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Да.

ГАСТАРБАЙТЕР. А восток — так.

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Да.

ГАСТАРБАЙТЕР. Спасибо, брат.

Снимает оранжевый жилет, расстилает его, как коврик, становится на колени лицом на восток, вынимает Коран и начинает молиться.

Аузу билляхи минаш шайтаани р-раджим. Бисмилляхи р-рах-маани р-рахим. Альхамду лилляхи раббиль Галямин. Ар-рахмаани р-рахим. Маалики яумиддин. Иййякя нагбуду ва ийякя настагийн.

Истошный длинный крик Дамы.

(С испугом косясь на Даму.) Ихдина с-сырааталь мустакыйм. Сырааталлязина ангамта алейхим. Гайриль магдуби алейхим валяд-дооллиин.

ДАМА. А-а-а-а!

БАБУШКА. Господи исусе!

ГАСТАРБАЙТЕР. Аамин…

МУЖЧИНА. Аллах акбар! Хенде хох! (Поднимает руки.)

СЕРЬЕЗНЫЙ. Ложись!

Общее смятение и крики, перекрываемые криком Мальчика.

МАЛЬЧИК. А я хочу писать!

Гастарбайтер встает с коврика-жилета, озирается в тревоге.

ГАСТАРБАЙТЕР. Брат, что не так?

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Да вот, мальчик хочет писать.

ГАСТАРБАЙТЕР. Ай. А дверь закрыт.

ГРАЖДАНИН. Закрыт.

ГАСТАРБАЙТЕР (сочувственно качает головой). Ц-ц-ц…

Дама начинает рыдать. Юноша в наушниках встает, подергиваясь в ритме; не открывая глаз, совершает какое-то па — и снова плавно втекает в сиденье.

ОЧКАРИК (прокашлявшись). Дорогой гость столицы! Не могли бы вы перевести нам содержание вашей молитвы?

ГАСТАРБАЙТЕР. Аллаха прошу.

ОЧКАРИК. Это, к сожалению, единственное, что мы поняли. А о чем конкретно?

ГАСТАРБАЙТЕР. Всего хорошего.

ОЧКАРИК (пассажирам). Не хочу вас пугать, но с нами попрощались.

ДЕВУШКА. Алло! Мама! Мама, у тебя там все хорошо? Я в метро, мам! В метро! Мама, погоди! Ты телевизор смотришь? Там что-нибудь говорят? Танцуют? А какой канал? А по второму? (Пассажирам, после паузы.) Там тоже танцуют.

СЕРЬЕЗНЫЙ. Спроси, что танцуют.

ДЕВУШКА. Что они танцуют, мама? (Пассажирам.) Просто прыгают.

Пауза. Все смотрят друг на друга, потом на Очкарика.

ОЧКАРИК. Ну хорошо. Если не срослось с джихадом, вот вам совсем простенький, семейный вариант: от машиниста ушла жена к другому машинисту, и он протестует.

МУЖЧИНА. Гад, как ты надоел!

Второй сеанс свары — гвалт, крики, Очкарика и Мужчину снова растаскивают. И пока их еще растаскивают, начинает звучать голос Человека с газетой. Со второй фразы монолога его, остолбенев, слушает весь вагон.

ЧЕЛОВЕК С ГАЗЕТОЙ. Нет, не-ет… Не восток уязвит нас, — не восток, разгорающийся чистым светом священной войны против смрада, ползущего из-за океана… Не дети пророка, в гневе отведшие глаза от бледно-зеленого доллара, волнами ядовитого смрада покрывшего чужие ему земли… — нет, не они крадутся к русской колыбели! Не они переплели пути наши в удушливой темноте, и выпили электричество из проводов наших, и красным глазом иудейского семафора смотрят в неподвижную русскую душу! Стоит поезд, и тьма стоит вокруг него — отравленный кокон, спеленутый в тайных комнатах хазарских каганатов, личинка зла, червь, пожравший мышцы потомков Пересвета и Осляби, либеральный блуд, разложивший русскую землю! Но очнется Русь, встанет богатырь новый, стряхнет морок гиблый, назовет имя тайное — настанет время, прорастет семя. знамя. стремя. вымя!

На последних словах встает, в исступлении трясет газетой и падает в обморок. Общий переполох.

КРИКИ. Воды! Врача!

СЕРЬЕЗНЫЙ. Ноги ему наверх поднимите! Язык прижмите, чтобы не проглотил!

ПАРЕНЬ. Во прикол конкретный. Торчок!

ТЕЛКА. Да ну их, Сере-еж…

ДАМА. Машите на лицо!

Девушка машет на лицо упавшего газетой.

ОЧКАРИК. Только не этой газетой, девушка!

ДЕВУШКА (посмотрев на газету). О господи! (В ужасе отбрасывает газету, отбегает, вытирает руки влажной салфеткой.)

МУЖЧИНА. Что это с ним было?

ЛЫСЫЙ. Обморок.

МУЖЧИНА. А вот… до этого?

ЛЫСЫЙ. До этого — тоже был обморок.

Человек с газетой приходит в себя, садится на полу, привалившись к сиденью.

ЧЕЛОВЕК С ГАЗЕТОЙ.Где я?

ЛЫСЫЙ. В России.

ЧЕЛОВЕК С ГАЗЕТОЙ. А вы кто?

ЛЫСЫЙ. Мы россияне.

ЧЕЛОВЕК С ГАЗЕТОЙ (осмотревшись). Так вот вы какие…

БАБУШКА. Ты полежи, милый. Полежи. Все хорошо…

ЧЕЛОВЕК С ГАЗЕТОЙ. Дай мне орган.

БАБУШКА. Что?

ЧЕЛОВЕК С ГАЗЕТОЙ. Орган мой дай мне.

БАБУШКА. Постыдились бы! Пожилой человек.

ЧЕЛОВЕК С ГАЗЕТОЙ. Орган мой, патриотических сил, печатный — дай мне!

БАБУШКА. О господи. Вон лежит твой орган.

Человек проходит на четвереньках по вагону, берет газету. Садится, нюхает ее, глубоко вдыхая, и лицо его озаряет улыбка.

БАБУШКА. Ты как, болезный?

ЧЕЛОВЕК С ГАЗЕТОЙ. Уже лучше.

ДЕВУШКА. Знаете, я ничего не поняла, что он тут говорил.

ОЧКАРИК. Этого никто не понимает. Но многим нравится.

Девушка смеется.

ДЕВУШКА. Вы очень. смешной.

ОЧКАРИК. Да?

ДЕВУШКА. Я хотела сказать.

ОЧКАРИК. Я понял. Вы знаете, я.

У Девушки начинает звонить мобильный.

ДЕВУШКА С РЮКЗАЧКОМ. Простите. (Отвечая на телефонный звонок.) Алло! Нет, я не ушла из дома. Я еду, мам, я в метро! Нет, я в метро, но не еду! Поезд стоит. Просто стоит, мама. Нет, я не у Леши. Мама, я взрослая женщина! У Леши, у Паши, у Даши — это мое дело! Перестань кричать. Я женщина, мама. Да, я забыла тебе сказать: я женщина. Мама, я свободный человек! Я живу, как хочу! Да, я живу в поезде! Перестань реветь! Мама, зайчик мой, со мной все хорошо, ну честное слово… (Гудки в трубке.) Обиделась.

ОЧКАРИК. Не расстраивайтесь.

Пауза.

Давно хотел у вас спросить: а как вообще жизнь?

ДЕВУШКА. Ничего. Но как-то в последнее время — совсем ничего.

ОЧКАРИК. Это бывает. У меня тоже — облом за обломом.

ДЕВУШКА. На работе?

ОЧКАРИК. Ну да… И на работе. Потому что я ее не люблю!