Иоганн Гете - Внебрачная дочь

Лишь то возможно, что душа приемлет.

Ты много можешь сделать для него.

Верни мне прошлое, и я сумею
По-царски наградить его за все.

Вот наградила б ты его теперь
И сразу вознесла б его высоко!
Недворянину нелегко достичь
Высоких почестей. Ему годами
Приходится работать за других.
Иное дело — светская жена!
Затем они и ищут в высшем круге
Себе супругу, пренебрегши низшим.
Удасться залучить ее, она
Кратчайший путь всегда ему проложит.

Я сокровенный смысл твоих речей,
Обманчивых и лживых, опознала.
На деле все иначе обстоит:
Супруг жену, невольно или вольно,
В свой неизменный вовлекает круг;
Столь многим поступившейся невмочь
Его вести своей стезею к цели.
Из низкой доли муж жену возносит,
Из высших сфер ее низводит он.
Исчезнет прежний облик навсегда,
Минувших дней слепящий блеск угаснет,
Воспоминанья — кто у ней отнимет?
Утраченное — кто ей возместит?

Ты нас обеих смерти обрекла,

Еще я не утратила надежд.

Но любящий тебя — давно утратил,

Быть может, равнодушный здесь уместней?

Для выбора все сроки истекли,
Судьбу ты предрешила, так идем!

О, если б мне, хотя бы только раз,
Тебя увидеть прежней, доброй, кроткой,
Какой тебя я знала с давних лет!
Благого солнца светозарный блеск
И месяца мерцающая мгла
Мне были не желаннее тебя.
О чем я ни просила, все сбывалось,
Чего бы ни страшилась, страх стихал.
И если от ребенка мать родная
Скрывалась в недоступных мне дворцах,
Ты мне избытком материнских ласк
Ее пренебреженье возмещала.
С чего ты изменилась так? С лица
Все та же ты, любимая сыздетства,
Но сердце кто-то подменил твое…
Бывало, я просила безотказно
Тебя и о великом и о малом.
И с тем же чувством детского доверья
О самом главном я к тебе взываю.
Нет, не унижусь я, когда паду
Перед тобою ниц, как перед богом,
Отцом иль государем: помоги!

Припав к стопам моим, ты надо мной
Глумишься втайне? Не терплю притворства!

Жестокость и в словах и в обращенье
Я от тебя должна претерпевать?
Тебе мой сон развеять удалось.
Свою судьбу прозрела я сполна:
Не я всему виной, не распря сильных,
А только злоба брата; ты ж ему —
Сообщница, покорное орудье.

Как зыбки обвинения твои.
При чем тут брат? Да, злобствовать он может,
Но властью он еще не облечен.

Пусть злобствует! Еще не чахну я
В безлюдной, богом проклятой пустыне!
Вокруг меня шумит родной народ,
Живой народ, родительское чувство
Которому понятнее, чем вам.
Я обращусь к нему. И за свободу
Мою простой поднимется народ.

Общалась ты когда-либо с толпой?
Она к сторонним бедам равнодушна.
А если даже дрогнет, до конца
Не доведет столь чуждого ей дела,

Холодным словом веры не убьешь,
Как счастье некогда — преступной ложью!
Там, в городе, я жизни жду от жизни,
Там, где народ довольствуется малым,
Где сердце каждого из горожан
Открыто сострадательной любви.
Меня ты не удержишь! Громко я
Вокруг меня толпящимся открою,
Каким невзгодам я обречена.

Мы прочной цепью скованы с тобой,
Ужель поддамся я и в этот раз?
Будь проклят голос, некогда меня
Слепому послушанью научивший
И походя сумевший овладеть
Моей еще беспомощной душой!
Из уст твоих узнать мне довелось
Значенье слов, величье языка,
Раздолье речи, тайны естества,
Всё — вплоть до глуби девичьей души.
И вот теперь волжбою тех же чар
Смирила ты меня, поработила,
Сковала чувства, замутнила душу, —
В обитель мертвых хочется сойти…

О, если б сила этих вещих чар
Сказалась в час, когда я так молила
Тебя отречься от былых надежд!

Ты знала, что грозит мне. Почему ж
Меня не упредила ты о том?

Намеками тебя я вразумляла:
Прямое слово означало б смерть.

Как недомолвка — верное изгнанье,
Отсрочку недалекого конца.

Беда — предвиденная или нет —
Обеих нас одной петлей связала.

Почем я знаю, много ли тебе
В награду за измену обещали?

В награду? Не на тех ли островах
Мне ждать ее, куда нас увезут?

В плавучую тюрьму я не пойду
По доброй воле! Этого не жди.

Ты раз уже толпу звала на помощь.
Послушали тебя и разошлись.

В неистовом отчаянье моем
Я им могла безумной показаться.
Но нет, ни лживым словом, ни насильем
Ты впредь меня не сможешь удержать!
По направленью к пристани спешат
Нарядною толпою горожане
Полюбоваться видом кораблей,
Готовых — нам на горе! — в путь пуститься.
Уже пред губернаторским дворцом
Застыла стража. Вот он сам выходит,
Блистательною свитой окружен.
Я все ему открою без утайки.
И если он достойно короля
В его владенье дальнем представляет,
Он в милосердье не откажет мне.

Попробуй! Но имен не называй,
А посвяти его лишь в сущность дела.

Я назову их, только в нем уверясь.

Он благородный юноша, и все,
Что может сделать, выполнит охотно.

Простишь ли ты пришелице проступок?
Позволишь ли с тобой поговорить?

Кто с первого же взгляда мне внушил
Доверье, тот участия достоин.

Пришла я не по радостному делу,
Под натиском грозящей мне беды.