Евгений Замятин - Блоха

Черт ест.

ЛЕВША (выше подбирая ноги). Оно, хотя-хоть, конечно, арифметика – она, вроде как... А ведь, ей-богу – хлеб жрет, а? Дай-ка, дай-ка, я попробую... (Берет у Полшкипера хлеб, протягивает Черту – боится, отдергивает руку.)

ПОЛШКИПЕР. Я тебе говорю: ручной. Ну вот – хочешь: я тебя в море швырну, и он мне тебя сейчас назад подаст?

ЛЕВША. Друг милый, ну давай я тебя поцелую – ну?

Целуются.

Ну... ну, хочешь – бери, швыряй черту своему... арифметическому – ну, швыряй!

Полшкипер подымает Левшу – бросить Рыжему Черту, тот протягивает уж лапы. Вбегает ПЛАТОВ. Рыжий Черт ныряет вниз.

ПЛАТОВ (Левше). А-а, шельма собачья, попался. Не-ет, от меня ни в земле, ни в воде не скроешься! Со дна морского достану! (Хватает Левшу за шиворот, ставит перед собой.) Ну, говори: где блоха? (Трясет Левшу.) Ну?

ЛЕВША (машет рукой). Та-та-та-тама.

ПЛАТОВ. Где тама?

ЛЕВША. У этих... у аглицких Мастеров осталась... вроде.

ПЛАТОВ. У-у-у! Зарезал, окаянный черт! Пропали, пропали!

ЛЕВША. Не... нет, они не пропали. Зачем пропали? Они сейчас тут будут. За нами всю дорогу без отдыху, вроде – гончие какие гнались... Да вон – колокольцы-то: слышь?

Слышны колокольцы. Появляются ХИМИК-МЕХАНИК и за ним МАСТЕР.

ХИМИК-МЕХАНИК. Ф-фу, батюшки! Насилу-насилу догнали... Здравия желаем, донской казак Платов!

ПЛАТОВ. Ммалчать! Где шкатулка с блохой?

ХИМИК-МЕХАНИК. А вот, пожалуйте. (Подает шкатулку.) Она самая.

ПЛАТОВ. Ну, коли вы мне не узнали, в чем секрет, – молитесь вашему чертову Богу!

ХИМИК-МЕХАНИК. Да, поди-кось от него узнай! (На Левшу.) Ты на пень – он на корягу, ты в воду – он ко дну: ёрзок больно.

ЛЕВША. Что, съел?

ПЛАТОВ (трясет Левшу). М-малчать, язва! (Другим голосо м.) Молодец, Левша, не осрамил Тулу, не выдал! (Опять трясет.) Ну, говори теперь, растакой-сякой: что вы за секрет с блохой сделали? А не то твоей жизни пять минут сроку осталось: сейчас Царя приведут – и мне конец и тебе крышка.

ЛЕВША. Может, ежели, никакого секрета и нету? (Цыркает сквозь зубы.) А может, вроде и есть. Сейчас все... это самое... обнаружится.

ПЛАТОВ (свирепо). Ну, коли я от Царя живым вернусь – уж я тебя, Бог даст... (Кулак – Левше. Свистовым.) Держать его, сукина сына, – да крепче!

ЛЕВША. Эх, Левша, красавец молодой – сгубила тебя судьба!

Свистовые его уводят.

ХИМИК-МЕХАНИК (Мастеру). У вас без четверти?

МАСТЕР. Без четверти.

ХИМИК-МЕХАНИК. А у меня... (Лезет за часами – вытаскивает одну цепочку.) Часы-то... срезали! Батюшки!

Убегает, за ним – Мастер. В это время – музыка, парадным маршем входят ГЕНЕРАЛЫ и ЦАРЬ.

ЦАРЬ. Ну, здрасьте, что ли?

ГЕНЕРАЛЫ. Здра-жла-ваше-цар-ство!

ЦАРЬ (приглядывается). А где же этот... мой... как его?

ГЕНЕРАЛЫ (выскакивают). Здесь я, ваше-цар-ство! – Здесь, ваше-цар-ство! – Здесь...

ЦАРЬ. А, да на кой вы мне! Ну, этот... как его... Платов!

КИСЕЛЬВРОДЕ (Платову). Ну, дружочек, пришел твой часик: иди, Царь тебя требует.

ПЛАТОВ. Крышка! Пропал – ни за нюх табаку! (Идет за Кисельвроде.)

ЦАРЬ. Ну, донской казак Платов, здравствуй, что ли.

ПЛАТОВ (гаркает). Здра-жла-ваше-цар-ство!

ЦАРЬ. Где был, что видел?

ПЛАТОВ. Так и так: был я, согласно собственноручному твоему царскому слову, на Тихом Дону.

ЦАРЬ. Ну, докладай, какие у вас там казаки промеж собя междоусобные разговоры ведут.

ПЛАТОВ. А это, стал-быть, могу я только по тайности на ушко сказать.

ЦАРЬ. Ну, на тебе ухо – пользуйся.

Платов, подошедши к трону, шепчет Царю на ухо.

ЦАРЬ (Платову). Та-ак. Ладно! А больше, например, тебе нечего мне сказать?

ПЛАТОВ. Гм... Кхе!

Генералы вытягиваются на цыпочках, шушукаются.

ЦАРЬ (Платову). А что же ты, братец, про самое главное-то молчок? (Грозно.) А-а-а? Как же тульские твои Мастера против аглицкой нимфозории себя оправдали?

ГЕНЕРАЛЫ. Каюк! – Поплыл Платов! – Митькой звали.

ПЛАТОВ (бухается на колени). Так и так: хочешь – казни, хочешь – милуй. А только нимфозория окаянная все в том же пространстве, и, стал-быть, ничего удивительней тульские мастера не могли сделать.

ЦАРЬ. Ну, брат, это уж – маком! Ты – старик мужественный, а что ты мне докладаешь – этого быть никак не может! Слышишь?

ПЛАТОВ (гаркает). Так точно, ваше-цар-ство, никак не может! (Другим голосом.) А только вот хоть ты тресни – так оно и есть.

ЦАРЬ. Да ты... Как это ты смеешь мне, Царю, поперек говорить? Подавай ее сюда!

Платов мнется.

Не слышишь? Уши заколодило? Сейчас давай – ну?

Платов подает Царю шкатулку. Царь открывает, смотрит.

Что за лихо! И впрямь: как лежала блоха – так и лежит. Не может того быть: тут тульские Мастера, наверно, что-нибудь сверх понятия сделали... (Услышал страдательную Левши на гармошке. Платову.) Постой-ка: это кто же там приятной музыкой займается?

ПЛАТОВ. А это так... тульский один... стервец... У-у-у! (Свирепеет.)

ЦАРЬ. А ну-ка, поди спроси этого самого тульского насчет государственной нашей блохи.

Платов уходит.

Нет, уж чего-нибудь они с ей да изделали... (Пробует взять блоху.) А пропади ты пропадом! Палец у меня дюже толстый – не гожается...

ГЕНЕРАЛЫ. Послюньте пальчик, ваше-цар-ство! – Лизните их... Язычком, язычечком!

КИСЕЛЬВРОДЕ. Дозвольте, я лизну!

ЦАРЬ. А, иди ты к ляду!

ПЛАТОВ (возвращается, подходит к Царю). Так и так: говорит ихний тульский Левша, надо, говорит, блоху эту в самый мелкий мелкоскоп глядеть – тогда-де все обнаружится.

ЦАРЬ (кричит сердито). Подать сюда самый мелкий мелкоскоп!

КИСЕЛЬВРОДЕ. Подать мелкоскоп!

Десять Генералов на рысях немедля приносят громадную трубу, устанавливают ее поперек палаты – глядельным концом к публике; перед другим концом – держат шкатулку с блохой.

Пожалуйте, ваше величество. Как говорится, все наготове: сани до Казани, язык до Киева.

ЦАРЬ (смотрит в мелкоскоп). Ага... ага... Вот-вот-вот... Тьфу! Ничего не видать, ни синь-пороху! Позвать сюда... этого самого... Лекаря-аптекаря.

КИСЕЛЬВРОДЕ. Веди! Зови!

Генералы бегут.

ЛЕКАРЬ-АПТЕКАРЬ (входит). Здра-жла...

ЦАРЬ (с досадой). Да знаю, знаю! Можешь мелкоскоп по глазам навести?

ЛЕКАРЬ-АПТЕКАРЬ. У-у, глаза отвести – это самое наше дело! (Налаживает мелкоскоп.) Раз, два, три. Готово! Пожалуйте!

ЦАРЬ (глядит в мелкоскоп). А-а! Ну-ка, ну-ка? Поверни спинкой. Так. Бочком. Пузичком... Тьфу! Да что же это такое? Все как было. (Платову.) Волоки сюда этого тульского твоего!

Платов мнется.

( грозно .) Ну-у? (Топает.) Веди, говорят тебе, а то у меня... знаешь?

ПЛАТОВ (бежит, на ходу читает). Помяни, господи, царя Давида и всю кротость его... Свят, свят, свят!